Лора Лэндон - Уловки любви

— Нет, отец, я никогда так не думала. Мне не приходило в голову, что я когда-нибудь буду вам нужна. Так же, как вам не нужна ни одна из нас.

— Я хотел сына! Наследника! И я намерен его получить.

Грейс вдруг стало холодно.

— Понятно.

— Тебе понятно? Было бы идеально, если бы ты вышла за Фентингтона. Он бы избавил меня от тебя, и в обмен я получил бы солидный куш. Я был так уверен, что ты девственница! Я не мог даже представить, что это не так, ведь к тебе никто не проявлял интереса.

Он резко повернулся к ней лицом.

— Скажи, Грейс, кому ты отдалась? Одному из конюхов? Уж конечно, ни один мужчина знатного происхождения тебя не захочет, даже если ты будешь свободно раздавать свои милости.

У Грейс ослабли колени.

— Нет. Конечно, ни один мужчина знатного происхождения меня не захочет.

— И советую тебе молиться, чтобы он тебя не обрюхатил. Если ты думаешь, что можешь вернуться сюда и навязать мне своего ублюдка, чтобы я его содержал, то ты сильно заблуждаешься. А теперь убирайся, пока мне не пришлось тебя вышвыривать!

Грейс расправила плечи и высоко подняла голову.

— Не волнуйтесь, милорд, сегодня ночью вы можете спать спокойно, зная, что избавили свой дом от всего, что было вам не нужно и чего вы не желали.

Она повернулась и усилием воли заставила себя двинуться: пересекла комнату, дрожащей рукой взялась за ручку двери, открыла ее, вышла из кабинета и, не оглядываясь, закрыла дверь за собой.

В коридоре ждал дворецкий.

— Джордж, распорядитесь подать к парадному входу повозку.

— Сейчас, миледи?

— Да, сейчас.

— Слушаюсь.

Грейс поднялась по лестнице в свою комнату. Она не позволяла себе плакать, и ни единая слезинка не выкатилась из ее глаз. Она сознавала, что когда лишится невинности, ее жизнь необратимо изменится, и еще тогда решила принять последствия, несмотря ни на что.

— Эстер, позаботься, чтобы сюда принесли сундуки, потом возвращайся, поможешь мне упаковать вещи.

На лице горничной отразилось потрясение, но Грейс не стала обращать на это внимание. Она распахнула двери гардероба и стала доставать платья. Грейс не представляла, куда пойдет и как будет жить, но она как-нибудь устроится. У нее просто нет выбора.

Глава 6

Рейборн быстро поднялся по лестнице парадного входа в заведение мадам Женевьевы, перешагивая через две ступеньки за раз. Как она и потребовала, Винсент подождал неделю, но каждый день клял ее за то, что она взяла над ним верх, заставила уступить ее воле. Почему это произошло? С какой стати какая-то женщина захотела лишиться невинности с неизвестным мужчиной, которого она никогда раньше не видела? Чем больше Винсент думал о той ночи, тем больше злился. Его использовали. По каким-то причинам, известным ей одной, Женевьева выделила его из других мужчин.

К тому времени, когда он дошел до парадной двери, ему уже хотелось вышибить ее, а не постучаться. К счастью, Дженкинс не оставил ему выбора: дверь отворилась еще до того, как Винсент успел протянуть руку к латунному дверному молотку, и дворецкий отступил в сторону, впуская его в дом.

— Где она?

Дворецкий уважительно поклонился, ничем не показывая, что он понимает, как близок гнев Рейборна к опасной черте, за которой он может кому-нибудь причинить вред.

— Добрый день, ваша светлость. Мадам Женевьева ждет вас в Гардениевой…

Винсент не стал дожидаться, когда дворецкий закончит фразу. Он решительно зашагал через холл и двинулся знакомым путем, миновав с полдюжины комнат. Наконец он дошел до Гардениевой гостиной, той самой комнаты, в которой встречался с мадам Женевьевой неделю назад. Он распахнул дверь и вошел.

— Я вас ждала, — сказала Женевьева, когда он остановился перед ней. Она показала на стул, стоящий чуть наискосок от камина. — Не хотите ли присесть?

— Где она? Кто она такая?

Женевьева чуть приподняла уголки губ, движение напоминало улыбку, но все же не было настоящей улыбкой. Она прошла мимо него и закрыла дверь. Рейборн чувствовал, что готов взорваться.

— Женевьева, я хочу знать ее имя! Я хочу знать, с кем я спал! Я хочу знать, как зовут женщину, которую я лишил невинности, думая, что она одна из твоих девушек. — Он глубоко вдохнул, чувствуя боль в груди. — Проклятие! Я хочу знать имя женщины, которая, возможно, беременна от меня!

Женевьева замерла, все еще держась за ручку закрытой двери, потом опустила руку и подошла к маленькому сервировочному столику у стены.

— Возможно, Рейборн, такие властные манеры помогают вам в парламенте или в вашем собственном доме, но вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать, что здесь они не действуют. — Она налила вино в два стакана и протянула один ему. — Так что давайте сядем и обсудим это спокойно.

Рейборн взял вино, неотрывно глядя ей в глаза. Ему хотелось ее встряхнуть. В то же время он достаточно доверял ей. Каковы бы ни были причины, они были настолько серьезными, что не оставили ей выбора, и она была вынуждена сделать то, что сделала. Хорошо зная Женевьеву, он понимал, что ее действия могли быть продиктованы только отчаянной необходимостью. Винсент подошел к дивану и дождался, пока мадам присоединится к нему. Она остановилась перед ним, но не села.

— Я должна сделать небольшое предисловие: за моим поступком не скрывались никакие тайные мотивы. Честно говоря, — она чуть заметно улыбнулась, — мы обе надеялись, что вы даже не заметите, что занимались любовью с девственницей.

— Так вот почему ты что-то подмешала в мой напиток?

— Я сделала это, только чтобы помочь вам расслабиться. Чтобы вы не слишком остро сознавали, что происходит. На большинство мужчин это средство подействовало бы очень эффективно.

— Очевидно, я не такой, как большинство мужчин, — заметил он без тени юмора.

— Очевидно.

Женевьева присела на край дивана, внешне она казалась спокойной и расслабленной, и только крепко сцепленные пальцы выдавали ее внутреннее напряжение. Винсент тоже сел и стал ждать, когда она заговорит.

— Рейборн, мне сейчас нелегко. Я дала подруге обещание, и она узнает, что я ее предала.

— Когда ты включала в свой план меня, ты должна была знать, что произойдет.

Он говорил холодно, голос звучал сурово, без малейшего следа его обычной непринужденности. Он был разгневан, и это мешало ему понять, почему Женевьева его использовала.

— Прежде всего я хочу знать ее имя.

Женевьева некоторое время колебалась, потом ответила на его вопрос:

— Ее зовут Грейс. Больше вам знать не нужно.

Рейборн хотел было возразить, но, прочтя решимость в ее взгляде, промолчал.