Бертрис Смолл - Ворон
— Вернемся в дом и разговеемся, — сказала Уинн, вспоминая о своих обязанностях хозяйки дома.
— С удовольствием, сестра, — ответил Дьюи. — Вспомни, что я вчера не ужинал дома и очень голоден!
— Так тебе и надо! Ты так нас напугал, — отозвалась Кейтлин.
— Что? Только не рассказывай мне сказки, будто ты хоть на минуту! вспомнила обо мне, Кейтлин. Вот уж не поверю тебе. Ты только о себе и думаешь. А если вдруг случайно и подумала, то лишь потому, что моя преждевременная смерть заставила бы тебя носить траур и отложить день твоей свадьбы.
Кейтлин рассвирепела, но, к ее чести, рассмеялась.
— Да, — согласилась она, — ты, братец, возможно, и прав.
— Я молила за тебя святого Давида, — тихо пролепетала Map.
— Так, значит, это ты спасла меня, моя дорогая малышка, — великодушно сказал Дьюи, взлохматив мягкие волосики сестренки. — Господь всегда услышит молитвы хорошего человека.
— Но я молилась святому Давиду, — решительно повторила Map.
— А святой Давид молил Господа Бога, — пояснил отец Дрю, улаживая спор.
Они были так очарованы малышкой, направляясь к дому, что даже не услышали приближающихся лошадей, которые чуть не смяли их.
— Это Риз из Сант-Брайда, — возбужденно зашептала Кейтлин. Царица небесная, он жаждет твоего ответа, хотя знает, каков он должен быть! Как ты думаешь, лорд Коуд и лорд Длин сопровождают его? Дилис, как я выгляжу? Волосы у меня в порядке? А наряд изящен?
— Ради Бога, Кейтлин, не жеманься перед человеком на сей раз, — бросил Дьюи сестре, затем, повернувшись, громко сказал:
— Добро пожаловать в Гарнок, мой лорд из Сант-Брайда. Вы прибыли как раз к завтраку.
— Несомненно, он старался поспеть именно к завтраку, — тихо пробормотала Уинн. — Слава Богу, пекарь напек достаточно хлеба, чтобы удовлетворить чудовищный аппетит моего лорда.
Дилис и Map захихикали, а Энид спрятала улыбку.
Риз из Сант-Брайда был поглощен одной только Уинн. Он жадно пожирал ее своими серыми глазами, подъехав к ней на огромном черном жеребце. Цирюльник потрудился над его бородой и усами, запах ароматического масла облаком стоял вокруг него в сыром утреннем воздухе. Нежный аромат дамасской розы, исходящий от растительности на лице этого грубого воина, был почти комичен, но никому не пришло на ум рассмеяться.
— Госпожа, я приехал за ответом, — начал он прямо, — как и обещал. Сегодня первый день полнолуния. Я спрашиваю вас в последний раз. Вы будете моей женой? — Жеребец Риза нервно пританцовывал при звуке его голоса, а лошади под его стражниками переминались на месте.
Уинн глубоко вздохнула, как вдруг раздался голос Мейдока:
— Уинн Гарнока не может быть вашей женой, мой господин из Сант-Брайда, поскольку обещана мне с рождения.
Риз соскочил с лошади, чтобы взглянуть на соперника, и сердито зарычал:
— А вы кто… мой господин?
— Я Мейдок из Пауиса, — спокойно ответил принц, но Уинн послышалась в его словах скрытая угроза.
Серо-голубые глаза Риза расширились.
— Лорд Венвинвина? — медленно спросил он, и Уинн инстинктивно почувствовала, что ее поклонник надеется на отрицательный ответ Мейдока.
— Да, — ответил принц, стараясь скрыть веселую улыбку.
Почему Риз испугался, а Мейдок едва ли не смеется, думала Уинн. И самое главное, что имел в виду Мейдок, говоря, что она обручена с ним с рожденья? Она впервые о таком слышит! К ее величайшему удивлению, Риз, которого она считала бесстрашным человеком, начал что-то истерично лепетать.
— Мой принц! Я не хотел быть непочтительным с вами! Я не думал вас оскорбить! Девушка ничего не сказала мне о том, что обручена с другим! Она не сказала, что обещана такому могущественному лорду! Он повернулся к Уинн. — Госпожа, подтвердите мои слова! Скажите ему.
— Конечно, я вам ничего не говорила, мой господин, — ответила Уинн. — Как я могла это сделать, если и сама не знала?
— Что? — Маленькие глаза Риза подозрительно сощурились, придавая ему вид злого кабана, готового к нападению.
— Может, мы обсудим это дело в зале? — разумно предложил принц, глядя вниз на цыплят, роющихся у его ног.
— Да, — поспешила сказать Уинн, вспомнив о своих обязанностях хозяйки Гарнока. — Мне кажется, нам надо именно сейчас обсудить это, но сначала мы разговеемся. Серьезные дела лучше всего решать на полный желудок. Пойдемте в дом, мои господа!
Они проследовали за ней в зал, где слуги уже накрыли стол к завтраку. Уинн с удовольствием отметила, что слуги положили достаточно свежеиспеченного хлеба. Не спрашивая согласия едоков, в тарелки была наложена ячменная каша. Уинн одобрительно улыбнулась Ди, главной служанке в зале, которая рядом с тарелками положила серебряные ложки с отполированными костяными ручками, поставила кувшины со свежими сливками, тарелки с недавно сбитым маслом, горшочки меда, несколько свежих деревенских лепешек и блюдо сваренных вкрутую яиц Коричневый эль был разлит в прекрасные серебряные кубки. Мейдок, Риз и Дью с жадностью набросились на еду — Что происходит? — зашипела на старшую сестру Кейтлин. — Ты что, разрушила все наши планы и мы не получим богатых мужей? Я тебе этого никогда не прощу!
— Успокойся! Я сама не знаю, что здесь творится, но, когда наши гости насытятся, постараюсь все выяснить. Ты хочешь, чтобы я нарушила законы гостеприимства ради утоления твоей жадности?
— Вы не голодны, госпожа? — тихо прошептал Мейдок, так, что только Уинн могла его услышать. Она ответила ему сердитым, уничтожающим взглядом.
— Ешьте, мой господин, и поживее. Я не хочу показаться негостеприимной, но коль скоро вы осмелились перевернуть мою жизнь, мне бы хотелось побыстрее получить от вас объяснения!
Он одарил ее обаятельной улыбкой и, взяв кусок хлеба, обильно намазал маслом и полил медом. Кончиком языка быстро облизал губы, чтобы снять крошки и несколько капелек золотистого меда. Еще раз Уинн заметила, как быстро становится легкой ее голова, когда она зачарованно смотрит на Мейдока. Она была не в состоянии понять своего поведения.
Вернувшись к действительности, она увидела, что Мейдок держит приготовленный для нее такой же кусок хлеба с маслом и медом. Она взяла его, но пальцы Мейдока не отпустили ее пальчики, даже когда Уинн поднесла хлеб ко рту. Она неловко откусила, опасаясь привлечь всеобщее внимание, и ощутила прикосновение своих губ к его пальцам. Уинн попыталась освободиться от Мейдока, но с проницательной улыбкой он поднес ее руку ко рту и облизал мед с ее пальцев, медленно обсасывая каждый, прежде чем отпустить его.
Ее вновь обдало жаром, проникающим в каждую клеточку тела, он испепелял ее жадным пламенем. Она осознавала, что не в состоянии понять природу чувств, охвативших ее, поскольку ничего подобного раньше не испытывала. В этот миг на земле существовали только они двое.
