Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 7. Как Феникс из пепла
Церемониймейстер провел Анну в залу, где придворные дамы представляли живые картины, руководила постановкой которых княжна Репнина. Появление Анны не вызвало у игравших никакого интереса — все, включая и единственного мужчину в этой компании, наследника престола, были увлечены своими ролями и поглощены сюжетами, которые на ходу предлагала Наташа, с азартом расставлявшая свои «живые фигуры» в соответствии с избранным для инсценировки событием или полотном известного художника.
Подойдя ближе, Анна поняла, что играющими составлялся знаменитый «Ночной дозор» Рембрандта. И прекрасные дамы, весело щебеча, дружно водружали на головы шляпы с перьями, накидывали плащи и вздымали к небу шпаги, изображая из себя, бравых защитников — городскую стражу. Александр Николаевич, разумеется, был капитаном, и Натали всячески старалась еще больше выделить его фигуру, нарушая, конечно, композицию и пропорции первоисточника, но на самом деле ради того, на что единственно сейчас была способна — восхищаться своим возлюбленным.
— Баронесса Корф? — услышала Анна донесшийся откуда-то со стороны голос и оглянулась.
Великая княгиня участия в веселье не принимала — сидела поодаль с книжкой в руках: Анна узнала недавно изданный «Всеобщий словарь по истории и географии» Буйе — и не утруждала себя хотя бы случайным взглядом в сторону создаваемой Репниной «живой картины».
— Ваше высочество! — Анна с почтением приблизилась к Марии и склонилась в глубоком поклоне.
— Его высочество поручил мне сообщить вам, что делу вашему незамедлительно был дан ход и завтра ваш поверенный может получить в канцелярии все необходимые документы, включая высочайший указ о наделении вас приоритетными правами в решении всех спорных вопросов по наследству вашей семьи.
Мария говорила негромко, и официальность ее тона немного смутила Анну. Она побледнела и растерянно взглянула на Марию, не без основания подозревая в холодности великой княгини последствия своего посещения наследника в обществе княжны Репниной.
— Вы не рады тому, что услышали? — удивилась Мария ее замешательству.
— Что вы, ваше высочество, — еще больше смутилась Анна и невольно поморщилась, отвечая на взрыв смеха, донесшийся от группы играющих, — но, собираясь во дворец, я первым делом мечтала лично и в более благоприятных условиях изложить вам свою благодарность за ту заботу и внимание, которое вы оказали моим детям. Я хотела говорить с вами, как мать с матерью, и не столько, как с супругой наследника престола, наделенной полномочиями давать официальный ответ на поданную Его Величеству просьбу.
— Боюсь, вы правы только в одном. — Мария холодно взглянула в сторону веселившихся в обществе ее супруга фрейлин. — Место для разговора было выбрано не совсем удачно. Наверное, нам стоит перейти в мои покои. Следуйте за мной, баронесса.
Мария решительно встала и, не сделав даже попытки попрощаться с Александром и своей свитой, направилась к выходу. Следуя за ней, Анна поняла, что этот демонстративный уход не сразу был замечен наследником и окружавшими его дамами. И, лишь когда кто-то из них обратил внимание наследника на удаляющуюся спину великой княгини, фрейлины как по команде стали одна за другой приседать в запоздалых поклонах. Александр, наконец, оглянулся и на какой-то миг замер в нерешительности, явно решая, что ему предпринять — оставить игру и броситься провожать супругу до ее апартаментов или спокойно продолжить свое веселое занятие. И, судя по тому, что в момент, когда Мария и Анна покидали залу, за их спиной снова возникло оживление, Анна поняла, что наследник выбрал последнее. Она уловила, как напряглась и выпрямилась спина великой княгини, и в который раз подивилась тому мужеству, которыми были полны и ее гордая душа, и ее израненное сердце.
Когда дверь за Анной, вошедшей в покои Марии, закрылась, она огляделась, не узнавая комнату, в которой прежде неоднократно бывала. Здесь уже не было даже намека на маленькую девочку, выросшую в пансионе и по воле судьбы попавшую в сказочно богатый дворец северного принца. В явившихся взгляду Анны апартаментах властвовала умная, взрослая женщина, обладавшая одновременно и утонченным вкусом, и праведностью благородной натуры. И, если мебель в роскошном стиле Марии-Антуанетты и уникальная коллекция старинных табакерок, отделанных драгоценными камнями, свидетельствовали о сибаритских чертах в характере ее хозяйки, то висевшие на стенах полотна и в большом количестве православные иконы говорили о стремлении Марии возвысить свой дух над плотью.
— Ваше высочество… — попыталась первой заговорить Анна, но Мария остановила ее.
— Вы тоже полагаете, что удел супруги наследника престола — производить на свет детей для продолжения рода и вести бессмысленный светский образ жизни? — не без иронии спросила она, пристально глядя Анне в глаза.
— Я считаю, — смело ответила та, не избегая ни этого взгляда, ни прозвучавшего в вопросе вызова, — что мне, как и любой вашей подданной, важнее всего знать, что та, от кого, быть может, вскоре станет зависеть судьба людей и государства, наделена не только навыками повелевать, но и сердечностью и широтой души, которые привлекают к себе сердца простых граждан.
— Достойный ответ, — после некоторой паузы кивнула Мария, делая жест, приглашающий Анну присесть на обитый бархатом табурет с витыми ножками, стоявший рядом с кушеткой, на которой устроилась великая княгиня. — Вижу, вы ничуть не изменились, баронесса, а это внушает мне надежду, что выбор, который вы сделали, обратившись первым делом не ко мне, а к его высочеству, вызван какими-то иными причинами, нежели предположением о моей неспособности решать важные дела.
— Так вы знаете? — растерялась Анна.
— При дворе не бывает тайн, и уж вы-то должны это знать, как никто другой, — вздохнула Мария, — но поскольку я подозреваю в том обычное своеволие княжны Репниной, то думаю — вы всего лишь стали заложником ее бесцеремонности.
Анна не нашлась что ответить — выдавать оказавшую ей (пусть и медвежью) услугу Наташу она не хотела, но и не признать справедливости слов великой княгини не могла, слишком уж очевидно это было.
— И вот опять вы демонстрируете образец добродетели, — ласково улыбнулась Анне Мария, и от этого взгляда у нее потеплело на душе. — Знаете, не так часто в наши дни можно встретить человека из тех, кто готов скорее позволить обвинить себя, нежели самому стать обвинителем. Даже, если таковой поступок оправдан и закономерен… Я рада, что с вами не случилось того, что прежде было объявлено. И, несмотря на то, что мне было приятно принять на себя заботу о ваших детях, я счастлива, что они вновь обрели мать. Надеюсь, что теперь вы, как и прежде, станете неразлучны. Однако, знайте, что я не снимаю с себя ответственности за них и готова и дальше оказывать им покровительство, ибо наслышана о лицейских литературных успехах вашего сына и полагаю, что со временем дочь ваша может стать одной из лучших воспитанниц нашего Смольного.
— Я бесконечно признательна вашему высочеству за заботу, — склонила голову Анна, — и приношу свои извинения за то, что невольно заставила вас страдать…
— Пустое, — кивнула Мария. — Ни я, ни вы не в силах изменить предначертанного свыше, и есть единственный способ совладать с этим — смирение и молитва. Господь помогает мне преодолеть все трудности супружеской жизни, и я прошу Всевышнего только об одном — здоровья для супруга моего и детей моих…
Мария на минуту замолчала и перекрестилась на икону Казанской Божьей Матери, и Анна поняла — она про себя помянула недавно умершую семилетнюю дочь Александру, своего первого ребенка, названную в честь мужа.
— Вы же, как я слышала, теперь вдова… — снова обратилась к Анне великая княгиня.
— Беда не приходит одна, — вздохнула Анна. — В один год я лишилась и любимого супруга, и отца, и сестра моя весьма нездорова.
— Я буду молиться и за вас. — Мария протянула Анне руку, и та поднялась, чтобы принять это неожиданное рукопожатие. — А знаете, я бы хотела, чтобы вы вернулись ко двору… Мы мало успели сказать друг другу в то время, когда вы учили музыке детей его величества, но мне всегда была по душе ваша прямота и честность, ваше умение заглянуть вглубь души и распознать там сокровенное, скрытое от чужих, посторонних глаз. Этих качеств так не хватает сейчас среди тех, кто окружает меня. И даже не раз клявшаяся мне в верности Натали…
Голос Марии задрожал, и она не смогла завершить фразу. Ей стало дурно, Мария побледнела и, кажется, стала терять сознание. Анна немедленно подхватила ее и усадила на кушетке, следя за тем, чтобы спина держалась ровно и голова не завалилась. Потом, оглядевшись, Анна нашла на туалетном столике пузырек с нашатырем и, открыв его, поднесла к лицу Марии. А когда та очнулась, Анна разыскала кувшин с водой, стоявший за ширмой в альковной части покоев, и принялась смачивать лицо и шею великой княгини, осторожно массируя ей виски и затылок. И лишь добившись, что кожа ее слегка порозовела, а помутневшие было зрачки прояснились, Анна взяла лежавший рядом с Марией на кушетке веер и принялась обмахивать им великую княжну.
