Джудит Тарр - Огненный столб
Чудеса начались со странностей в приливе и отливе. Волны вздувались, поднимались и падали, отступая, снова набирали силу, снова вздувались, как и всегда с тех пор, как было создано море. Но ветер проносился над ними и, словно невидимая рука, прижимал их все ниже и ниже.
Нофрет подумала, что так бывает, когда ребенок, играя в мелкой воде, дует так сильно, что вода словно разделяется надвое. Но этим ребенком был бог, пославший ветер, чтобы разогнать воду. Он окутал свой народ облаком пыли и песка, защищая его в течение, долгих медленных часов. Возможно, он же и зачаровал их, потому что даже дети и животные были совершенно спокойны и ожидали дальнейшего развития событий с удивительным терпением.
Солнце медленно спускалось с высоты небес. Воды разделялись величественно и неторопливо. Все яснее становился путь: широкая полоса блестящего песка. С обеих сторон эту дорогу окружало море, стена синей воды, бывшая выше всех стен, когда-либо воздвигнутых человеком. Путь пролегал прямо от берега до берега.
Это непостижимое чудо было, возможно, еще более страшным, чем истребление всех первенцев Египта. В нем была нечеловеческая сила. Все происходящее было невозможным, невообразимым, ужасным и великолепным.
На середине дороги между стенами воды возникло сияние. Нофрет подумала, что там колонна или столб, прежде скрытый в морских глубинах, но в нем не было ничего земного и прочного. Это был огненный столп, становившийся ярче по мере того, как угасал день.
Моше стоял у начала дороги. Пророк опустил свой посох и вонзил его во влажный песок.
— Пошли, — сказал он Агарону, и голос его дрогнул от напряжения и усталости: — Пошли быстрее.
Агарон повел людей по дороге, которая недавно была дном моря. Большинство шли покорно, только шарахались от водяных стен. Апиру словно лишились разума от благоговения и ужаса. Напирающая толпа увлекала с собой и тех, кто опасался ступить на этот путь.
Апиру двигались в том же порядке, в каком вышли из Пи-Рамзеса. Шли они не так уж стремительно, но и ног не волочили. Песок под ногами был плотный, усеянный водорослями и раковинами. Кое-где на песке бились рыбы, и создания морских глубин съеживались от прикосновения человеческой ноги там, где она прежде никогда не ступала и ступить не могла.
Старейшины и предводители торопили своих людей. Моше и Мириам стояли молча, пока апиру проходили мимо них. Отец с дочерью не казались колдунами, занятыми своей тяжкой работой, но все же выглядели так, словно не до конца принадлежали этому миру. Взгляд Моше был так же наполнен богом, как в те времена, когда он царствовал в Ахетатоне. Тогда он поклонялся своему богу один, теперь же выступал от его лица перед целым народом.
Его бог не только говорил: он демонстрировал свою силу в знамениях и чудесах. Большинство из них обратилось против Египта. По мнению Нофрет, это была месть за тот, давний отказ признать одного бога выше всех прочих.
Ей повезло больше, чем Египту. Она была возлюбленной человека, почитавшего этого бога, матерью его детей, но по-прежнему не могла заставить себя почитать одного бога превыше всех, потому что была упряма и прекрасно знала это. Так она жила и, несомненно, такой же и умрет.
Но не в этот день, уже быстро переходивший в ночь. Апиру шли за своим предводителем, за высоким огнем, который видела даже она. Вооруженные люди оставались сзади до конца, пока последний человек не ступил на дорогу бога, шагая посуху по дну моря.
Когда все люди оказались на дороге, стражники двинулись следом. Уже совсем стемнело. Страх был смутным и оставался где-то далеко, но они натянули луки и держались начеку.
С наступлением ночи облако сзади начало редеть. Последние из апиру, двинувшись между водами, увидели позади блеск огней. Сначала Нофрет подумала, что это костры в лагере, но костры не двигаются и не качаются. Это горели факелы. Армия Египта устремилась за ними. Возможно, воины и опасались ступить на дорогу среди водяных стен, но мужества набрались быстро.
Нофрет ступила на дорогу через море последней. Это мог быть и Моше, но Иоханан без особых церемоний подхватил пророка и чуть ли не понес перед нею. Он почти бежал. Нофрет старалась не отставать. Ее муж слышал то же, что и она: рев боевой трубы.
Идти было трудно. Дорога была сухой, но ноги вязли в глубоком песке. Вскоре она стала задыхаться, но все же ускорила шаг, насколько могла. Позади заржал конь.
— Вперед! — раздался голос египтянина. — Хватайте их!
Нофрет поскользнулась, выпрямилась, опять споткнулась и чуть не упала. Столько ног истоптали и раскрошили песок, что он стал почти непроходимым. Она выдохнула то ли мольбу, то ли проклятие — она и сама не знала, что — и поспешила вперед.
Сильная рука подхватила ее. Прикосновение было таким знакомым, что она чуть не упала, ослабев от облегчения. Но Иоханан по-прежнему шел перед ней и тащил за собой Моше. Рука, поддерживавшая ее, была рукой Иегошуа.
Ее тело было охвачено черным сном. Как во сне, она стремилась вперед, не продвигаясь ни на шаг. Ее спина напряженно ожидала египетской стрелы.
Но стрел не было. Великое преимущество египтян перед апиру было в их колесницах, в быстрых конях, легких колесах. Но теперь кони вязли в песке так же, как ее ноги, а колеса застряли намертво.
Нофрет засмеялась бы, но у нее не хватило дыхания. Проклятия египтян были ужасны. Раздавались крики, лязг оружия, свист бичей — они тщетно пытались вытащить колесницы из вязких объятий песка. Неверные ноги Нофрет двигались все же быстрее, потому что она была легче, и ее поддерживал сын.
Довольно скоро египтяне сообразили, в чем дело, бросили колесницы и ринулись вперед пешком. Среди них не оказалось лучников: наверное, в такой темноте невозможно стрелять. Но у них были копья и мечи: Нофрет заметила блеск металла в свете факелов.
Внезапно ее ноги оторвались от земли. Иегошуа нес ее и покряхтывал от напряжения, но был слишком упрям, чтобы позволить матери идти. Прямо впереди нее Иоханан тащил Моше, а один из молодых людей — Эфраим; она узнала гриву непокорных волос, которые невозможно было пригладить — перекинул через плечо Мириам и пер напролом через пески, словно могучий бык.
В темноте, озаряемой лишь сиянием огненного столпа впереди и факелами позади, они двигались по дороге через море. Шум вод стал слышнее; или это кровь звенела в ушах Нофрет? Стала ли дорога уже? Сблизились ли стены? Она не могла понять.
Внезапно Иегошуа рванулся вверх, карабкаясь на крутой склон. Там он, наконец, поставил Нофрет на ноги, но продолжал увлекать ее за собой, бросившись бежать с новой силой. Люди с криками бежали впереди них. Некоторые пытались повернуться, приготовить оружие, чтобы биться с наседающим врагом. Но Иоханан и Моше, пришедший наконец в себя, гнали их вперед: Иоханан плоской стороной меча, Моше — своим посохом.
