Филиппа Грегори - Привилегированное дитя

Ричард подошел к кухонной двери и попросил себе еще кружку эля. Ему хотелось пить. Все ясно: видно, в Чичестере после визита в казармы он выпил немало голландского джина.

— Почему ты утаила от меня часть правды о своем визите в Экр? — вдруг спросил он.

От неожиданности я даже вздрогнула, и часть чая пролилась на платье.

— Я ничего не утаивала, — слишком быстро ответила я.

— Не лги, — улыбаясь, произнес он. Ричарда всегда радовало, когда он мог в чем-то одержать верх. Он вернулся в комнату и уселся на свой любимый стул. Страйд, живой укор и неодобрение, принес вторую кружку эля и поставил ее перед Ричардом. Сейчас испытанное им в казармах унижение и страх перед Ральфом отступили на задний план перед удовольствием помучить слуг и жену. — Ты с глазу на глаз разговаривала с какой-то старухой. С кем же?

Я услышала менторский тон моего мучителя и почувствовала страх. Но тут же я вспомнила о Ральфе, пробирающемся к нам тайно, и о моем ребенке, так же тайно ищущем дорогу в наш мир.

И, наконец, я подумала о себе. Возможность выжить для меня зависит от того, смогу ли я найти опору в это трудное время одиночества. Я лишилась Клари и мамы. Я потеряла Ральфа. У меня отняли землю и мое наследственное право на Вайдекр. Значит, я должна отыскать эту опору в самой себе. Если я буду трепетать каждый раз, когда Ричарду придет в голову помучить меня, то я и вправду сломаюсь. Сломаюсь навсегда.

— Я действительно разговаривала с одной из пожилых женщин в Экре, — ровно произнесла я. — Но это ни в коей мере не касается тебя. Это не был деловой разговор.

Ричард продолжал вопросительно смотреть на меня.

— Но вы упоминали мое имя, не так ли? И мне передали, что вы обе злоумышляли против меня. — Голос Ричарда звучал неуверенно, он не доверял никому: ни своей жене, ни своей собственной деревне, ни даже своим шпионам.

Я замерла от страха. Оказывается, у Ричарда есть в деревне друзья? И там есть человек, готовый предать Ральфа? Моя собственная вера в Экр никогда не позволяла мне думать, что там возможно предательство. Но кто-то же, подслушав наш с миссис Мерри разговор, передал его Ричарду.

Джордж.

Новый грум Ричарда, Джордж.

Это наверняка был он. Он недавно появился в нашем графстве, нанятый Ричардом за его лукавую физиономию на место Джема. И так как он не знал никого в Экре, его информация Ричарду была бесполезной.

Я с презрением взглянула на Ричарда. И он понял это так, что, раз я не боюсь его, значит, Джордж солгал.

— Ты собираешь кухонные сплетни и слушаешь всякую ерунду. — Мои слова звучали оскорбленно, и Ричард покраснел до ушей. — Я не говорила ни с кем. Но ты можешь не затруднять себя и не делать выговора своему платному шпиону. Он больше никогда не будет править лошадьми, если я сижу в коляске. Неважно, куда я отправляюсь: в Экр или на обед к епископу. Я не собираюсь оплачивать услуги грязного шпиона. И прошу тебя дать ему расчет, иначе я никогда не сяду в нашу карету. — Подняв голову как королева, я выплыла из комнаты. И только оказавшись в спальне и заперев за собой дверь, я смогла вздохнуть спокойно. Я блефовала. И никто не знал этого лучше, чем я.

Но если я могу победить Ричарда, потому что он боится слухов о возвращении Ральфа, если я могу смотреть на него глазами, полными презрения, когда он ловит меня на лжи, то в таком случае будущее возможно и для меня.

Экр опять улыбался. На лицах людей опять была дерзкая усмешка независимости. И я подумала, что даже я, одна в большом доме, в громадной кровати сквайра, могу перестать бояться.

Я разделась, не сняв, впрочем, мамино ожерелье и серьги, и легла. Простыни были ледяные, и мне казалось, что мамин жемчуг будто бы согревает меня. Последние месяцы беременности, когда мой живот стал такой огромный, я могла спать только на спине. И сейчас я широко раскинулась на кровати и прислушалась к мягкому брыканию ребенка. Иногда я воспринимала его как непрошеного наследника Вайдекра, а иногда обожала его, как плод моего тела, как мое беспомощное создание. Иногда же, как, например, сейчас, когда я так устала, я просто лежала, спокойно глядя в потолок и считая оставшиеся часы.

Сегодня малыш вел себя спокойнее, чем обычно, и я заснула довольно быстро, забыв погасить свечу. И когда Ричард оказался обнаженным в моей кровати, я даже не смогла сразу протестовать от испуга.

Он зажал одной рукой мой рот на случай, если я начну кричать, а другой грубо задрал мою ночную рубашку. По-моему, я укусила его руку, она была соленой и плохо пахла, но я не соображала, что делаю.

Я ничего не могла понять.

Мне было стыдно, что я так растерялась.

Я беспомощно барахталась, но мои движения сильно затруднялись скомканными простынями и тяжестью ребенка. У меня вырвался еле слышный сдавленный стон, и Ричард с улыбкой взглянул в мои расширенные от ужаса глаза. И когда я увидела эту улыбку, то поняла, что именно сегодня ночью Ричард прикончит меня.

Им руководила не похоть. Не любовь и не желание, эти вполне простительные грехи. Ричарда гнали вперед жестокость и власть. Он не мог вытерпеть моей высоко вскинутой головы и презрения в глазах, поэтому, дождавшись, пока я засну, он пришел сюда.

Он задрал подол моей рубашки до самой шеи, и я замерла, когда его рука коснулась ожерелья. Я чувствовала, что он мечтает задушить меня, прямо сейчас, под ним.

Когда я увидела его улыбку, я поняла, что пропала.

Но я была готова к этому. Я дала обещание миссис Тайк, перед всем Экром я пообещала то же самое миссис Мерри. И я не дам править новому сквайру. Я прикончу линию Лейси. Если Ричард убьет меня сегодня, то настанет конец всему, и самому ему тоже, ибо его повесят за убийство. Я сжала зубы и про себя попрощалась со всем, что любила в жизни: с Джеймсом, Вайдекром, мамой. И приготовилась к смерти.

Ричард был невыносимо тяжелым. Он уже наполовину был на мне, наполовину рядом. Вес нерожденного дитя пригвоздил меня к кровати. Рука Ричарда нечаянно коснулась моего выпуклого живота, и ребенок шевельнулся, будто почувствовав мой страх.

— О, Джулия, — вдруг удивился Ричард. — Я совсем забыл об этом. Это единственное, что спасло тебя сейчас от смерти.

Я перевела дух.

— Я собирался задушить тебя, — мечтательно протянул он. — Мне до смерти надоело видеть твое длинное лицо у себя в доме. Если тебя не станет, я смогу привести сюда другую женщину. Есть другие девушки, на которых я мог бы жениться. Раньше я хотел тебя, поскольку ты владела Вайдекром, теперь он у меня есть, и ты мне больше не нужна.

Свеча мерцала, бросая длинные тени на потолок. Не было ничего более страшного, чем этот человек, лежащий в моей кровати и говоривший мне страшные вещи таким интимным шепотом.