Симона Вилар - Исповедь соперницы
Епископ Хагон не удерживал меня, да и мне он уже был неинтересен. Однако его слова не выходили у меня из головы.
И знаете, как я поступила? Переодевшись и спрятав лицо под вуалью, я отправилась в один из городских борделей, призвала самую востребованную шлюху (Святые великомученики! И за это Эдгар Армстронг ответит в аду!), и, хорошо заплатив, подробно расспросила, что она делает, дабы завлечь мужчин.
Затем я вернулась, велела вымыть себя, переоделась во все чистое и до конца дня даже не смогла притронуться к пище — меня душило отвращение. Однако я уже приняла решение и не собиралась останавливаться на полпути.
В Руан как раз прибыл граф Суррей, и я без колебаний испробовала на этом зануде приобретенные в борделе знания. Проглотив пару кубков мальвазии,[87] я попросту взяла его штурмом — так, как сходу берут бастиды.[88] Суррей не почувствовал притворства, и к исходу ночи валялся у меня в ногах, твердя, как я восхитительна, а затем стал умолять меня отправиться с ним в Святую Землю.
Глупец! Я ушла раздраженная.
Оказалось, что обманывать мужчин не составляет ни малейшего труда. Слегка пошевелите бедрами — и они распаляются, перестаньте стыдливо прикрываться — и они становятся ненасытными, взвизгните несколько раз для вида — и всякий станет считать, что он полностью покорил вас. Меня начало это забавлять, и в последующие пару недель я только тем и занималась, что пробовала эти маленькие хитрости то на одном, то на другом придворном. И ни один из них — ни один! — не уличил меня во лжи.
А клюнул бы Эдгар на этот крючок? Пока что самой крупной добычей в силках моей поддельной страстности оказался надменный и самоуверенный Валеран де Мелен, самый могущественный граф Нормандии. Его многие боялись, и даже я, признаюсь, некогда робела перед ним. А оказалось, что и его можно приручить, как бычка, — стоит только застонать под ним да обхватить покрепче ногами.
Граф Валеран был единственным, кто не опасался гнева Генриха Боклерка из-за связи со мной. Но однажды отец все же отправил в его замок сильный отряд конников с предписанием немедленно доставить меня к нему. Де Мелен не осмелился перечить, и меня отправили к королю, а оттуда, после короткого и ледяного по тону разговора, перевезли в женскую обитель в Фекан.
Случилось то, чего я всегда опасалась: меня упрятали в монастырь. Но отец, вероятно, еще не понял, что меня уже ничто не удержит, и спустя неделю сбежала оттуда, написав перед отъездом королю, что направляюсь в Норфолк. На самом же деле я помчалась в Бристоль, к брату Роберту. Уж он сумеет уговорить отца не быть со мной жестоким.
По пути я сделала остановку в Лондоне, где меня приветливо принял Стефан. Он был в отличном расположении духа — возможно оттого, что пользовался среди лондонцев уважением и поддержкой. Среди его свиты я неожиданно обнаружила одного из своих бывших рыцарей-телохранителей — Геривея Бритто. Наша встреча была оживленной, и в тот же вечер одна из фрейлин проводила в мой покой смуглого бретонца.
— Я никогда и мечтать не мог о подобном, — пробормотал Геривей, откидываясь на подушки и переводя дыхание. — Для нас ты богиней — прекрасной и недосягаемой. Но почему ты выбрала меня, а не Гуго? Ведь он всегда был твоим любимцем.
Гуго Бигод? Я и не вспоминала о нем и давно потеряла его из виду. Но Геривей Бритто поведал мне, куда запропастился вернейший из моих людей.
— Он отправился в свои владения в Саффолке. Это для всех стало неожиданностью, ведь после смерти старого сэра Роджера Бигода никто не сомневался, что именно Гуго получит должность стюарда двора. Но король почему-то отказался от услуг нашего приятеля. И похоже, что к этому изгнанию приложил руку твой муженек-сакс. Гуго, конечно, всегда был разбойником, но лишить его должности при дворе!.. Сейчас Бигод сидит у себя в манорах, ведет благонравно и даже женился на подобранной для него королем девице. Для него сейчас важнее всего снова вернуть доверие короля. Но я-то его знаю — он еще найдет способ поквитаться с графом Норфолком!
Что ж, примем к сведению. Однако известие о женитьбе Гуго заставило меня опечалиться. Несмотря на веселый и свободный образ жизни, мною все больше овладевала хандра, но при этом нервы мои были натянуты, как тетива. И сорваться мне ничего не стоило. Вокруг велись нескончаемые разговоры пересуды об Эдгаре: то о его дружбе с Найджелом Илийским и лордом д'Обиньи; то о великолепном турнире, который он недавно устроил в Гронвуде — туда съехались все сливки знати и даже храмовники приняли участие в ристаниях. Или заходила речь о норфолкских лошадях — теперь считалось просто невозможным не иметь выведенных Эдгаром скакунов, а значит мой супруг день ото дня богател.
На фоне этих пересудов я не преминула потребовать у супруга дополнительных средств на расходы — и получила. С их помощью я сумела откупиться от посланных за мною людей короля, и второпях перебраться в Глочестершир.
Роберт находился в Бристоле, большом портовом городе, сеньором которого он являлся. Здесь я уже не опасалась людей отца, так как находилась под защитой брата. О, какие пиры, какие конные ристалища, какие охоты устраивал Роберт в мою честь! Поглощенный тем, что супруга Мабель снова готовилась сделать его счастливым отцом, Роберт не вникал в мои беды и лишь обещал похлопотать за меня перед отцом, когда отправится к нему в ноябре.
Вместе с тем он обращался со мной чрезвычайно фамильярно — обнимал, шлепал по ягодицам, трепал по щекам, ерошил мои волосы, ломая своими лапищами драгоценные черепаховые заколки. А с утра увлекал на очередную охоту, пикник или пирушку в одном из своих замков. Мы много пили… и однажды, после очередного возлияния, я проснулась с тяжелой головой в его постели. Нагая. Причем лежали мы, сплетясь более чем красноречиво.
Мы оба были невероятно смущены. Что не помешало нам и в следующую ночь заняться тем же. То ли я хотела испытать на Роберте свое новое умение, то ли он и впрямь воспылал ко мне отнюдь не братской страстью, но оттого, что мы впали в этот тяжкий грех, я испытывала некое извращенное удовольствие.
Впрочем, Роберт вскоре опомнился — тотчас после того, как у его супруги случился выкидыш. Ибо нашлись те, кто успел нашептать ей о нас. Брат был огорчен даже сильнее, чем я ожидала.
— Мы должны как можно скорее расстаться, Бэрт. То, что случилось между нами… Моя Мабель не перенесет этого…
Он говорил о жене с трогательной нежностью. Словно Мабель не родила ему целую кучу детей. Одним больше, одним меньше… Но Роберт придерживался иного мнения, и вскоре уехал.
Мне тоже пора было собираться. Я не желала выяснять отношения с графиней Мабель и вскоре двинулась в путь, несмотря на резко испортившуюся погоду, скверное настроение и заметно пошатнувшееся здоровье. Только этого мне и не хватало — ведь я всегда была здоровой, как молочница с фермы. Но последнее время я стала чувствовать странную слабость, а по утрам у меня кружилась голова.
