Небо в алмазах (СИ) - Alexandrine Younger
— Сократ сдох, — выразился Пчёла, подбирая аккорды песни, которую его учили играть в незапамятные годы, — или нажрался и белочку ловит! Короче, Косматый, пропал в тебе философ!
— Погоди, Пчёла, сиди баррэ репетируй, готовься! — Холмогоров не теряет боевого настроя. — Поэтому сегодня пьем за то, чтобы, как ни как, но вместе держаться! Как это было и будет всегда. Неважно, когда ещё так соберёмся, какими будем! Главное, что дружным составом, а остальное приложится…
— Ни убавить, ни прибавить!
— Золотые слова, брат!
— Грех за такое не чокнуться…
— Говорила же, что за молодых и красивых!..
— Без башки и неугомонных!
— Где ещё такие найдутся…
Когда рюмки и прочая посуда опущены на стол, Пчёла крадёт свою минуту внимания, которой грозился друзьям целый день. Он редко брал в руки гитару, лишь по праздничным случаям, но с детства разучил аккорды песни, от которой у Лизы на глазах наворачивались слёзы. Потому что нестираемый визборский мотив был мелодией далекого детства, песней дорогих родителей и знаком времени, когда деревья казались большими. Когда всё было по-другому. Светло и без фальши…
— Чтобы вы толк знали в морской романтике, как говорит мой старший товарищ, ну и не сидели, как пни, то я вам про вечное спою…
— Ой, Пчёла, заголосил! И кто тут из нас теперь философ хренов?!
— Короче, конкретно для сестрицы и Софы, и вам всем, родные, в частности…
— Мы сейчас зарыдаем, ты не нагнетай, а то Лизка родит раньше, не дай Бог!..
— Все по уму будет! Слушайте, когда такое будет…
Витя, по-турецки расположившись на освободившемся кресле, приготовился пропеть первые строчки.
— Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены. Тих и печален ручей у янтарной сосны…
Софа замечает, что все расселись парами, слабо подпевая гитарным переливам и чистому голосу Пчёлы. Она считает это своей оплошностью, и поворачивается на стуле, чтобы смотреть на Витю, думая исключительно о том, что навсегда хотела бы остаться в этом моменте, чувствуя свою безмятежность. Он будет петь также — для неё, а она будет сдерживать слёзы, зная, что он не лжёт. Они всегда будут близки, сколько бы ни прошло лет, как бы не делило их расстояние и отчуждение…
А Пчёлкин продолжал распеваться, не жалея связок, с боем проходясь по худым струнам:
Крылья сложили палатки, их кончен полёт.
Крылья расправил искатель разлук самолёт.
И потихонечку пятится трап от крыла,
Вот уж действительно пропасть меж нами легла…
И когда голос Пчёлы в несвойственной ему манере выводит «милая моя», Софка уверена, что он обращается к ней. Привычно подмигивает, бодрый и шебутной, несмотря на грустные фразы и минорные ноты. И если когда-то Лиза плакала из-за того, что эту песню пел её незабытый отец, то Софа готова разразиться плачем потому, что знает — увидеть такого Пчёлкина могут единицы. И если теперь Лиза не плачет, а смотрит в синие глаза своей галактики, то и Софка сдержится. Да и стихи обнадеживали…
Не утешайте меня, мне слова не нужны.
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны.
Вдруг там меж сосен краснеет кусочек огня,
А у огня ожидают, представьте, меня…
Закончив на третьем куплете, Пчёла, не собираясь повторять припев, играет крайний аккорд, резвый и мажорный. Друзья хлопают ему, голося о том, что талант не пропадёт и не пропьётся, а он старается запомнить момент, созвучный с тем, за что решил произнести свой тост Космос. Но в мыслях Вити, запутанных и сложных, бьётся лишь одна истина…
Такое не повторяется…
Но ничего не жаль…
Комментарий к 91-й. Ничего не жаль…
Follia и Camomille., несите мне платочки, потому что я плачу!
И спасибо всем тем, кто толкал меня к написанию продолжения.
Кто ставил лайки, ждуны, оставлял отзывы и гонял просмотры. Люблю)
Приятного карантинного чтения)
Традиционные арты с Космос/Лизой:
https://vk.com/wall-171666652_358
https://vk.com/wall-171666652_382
https://vk.com/wall-171666652_387
https://vk.com/wall-171666652_390
91-й. Ветер перемен
Комментарий к 91-й. Ветер перемен
Союз нерушимый республик свободных… эх:(
Нет, это крик души, не акт ностальгии, но тема вечная.
Спасибо всем тем, кто ждал продолжение и лайкал!
Отмечайтесь в отзывах, милые, не стесняйтесь)
Во многом эта глава была для меня самой сложной за два с половиной года.
Думаю, объяснять почему не надо, википедией все пользоваться умеют.
Космос/Лиза, август 91-го:
https://vk.com/wall-171666652_649
https://vk.com/wall-171666652_661
Ленинград, август 1991-го
Космос не любил поезда. Самолёты куда лучше; боязнь полетов преодолевалась одной рюмкой коньяка, а после его закономерно толкало на боковую. В поезде все иначе, вагон-ресторан делу не поможет. Поведение Коса легко объяснялось тем, что с его двухметровым ростом он чувствует себя в узком пространстве, как Кинг Конг в клетке; не развернуться, не потянуться.
Не спасало выкупленное купе и степенное спокойствие Лизы, для которой дорога с частым постукиванием колес — романтика из детства. Привыкла курсировать между двумя столицами, закинув за спину рюкзак и собрав все денежки из свинки-копилки. А Космос считал минуты до прибытия вагонов на вокзал. Путешествие выходных дней, заставившее сорваться с места и проехаться на поезде до Таллина, осталось за плечами.
Медовый месяц вышел поздний и скупой, но никого это не расстроило, потому что Холмогоровых ждала Москва. Пора домой…
— Космос, что ты смотришь на меня… — Лиза чувствовала себя прекрасно. Вид из окна не утомлял, а надутый Космос, как обычно, веселил, — как Ленин на буржуазию, честное слово! Скоро будем на месте! Нас встретит дядя Раф, отвезёт на квартиру, а послезавтра будем собираться в Москву. Нос не вешай, и так длинный…
— Нормальный нос, кенгурятина! Когда твои соотечественники-чухонцы за бельём припрутся? Вятели, если б ты тут рожать вздумала, я бы ждать не стал, всех разогнал! — остывший чай в граненном стакане утихомирить не мог, и Лиза тоже оказалась бессильной перед праведным гневом. — Суки! То пойло какое-то разбавленное у них в ресторане, то не так им курю…
— Отстань от эстонцев, нашёл же повод поцапаться! — желая не без пользы скоротать время, Лиза углубляется в чтение, жалея, что второй том «Фаворита» подходит к концу. — Неплохое приключение, люди были к нам приветливы…
— За чужое бабло все будут улыбки давить, выручили ж их с этими сувенирами, торгашей, — дружбой народов в словах Космоса не пахло, — а, может, Лизк, тебя там правда за свою приняли по зову крови? А меня просто за компанию.
— Зато проветрились, а Прибалтика — почти заграница!
— Я же обещал тебе окно в Европу!
