Пташка - Ксения Скворцова
Не произнося ни слова, Фиргалл тем временем точными, отмеренными движениями подогнал стремена и вставил в них ступни девушки. Гнеда с облегчением увидела, что желваки на его скулах постепенно расслабились. Он сунул ей в руки повод и, властно взяв коня за морду, что-то быстро сказал ему на незнакомом девушке языке.
— Его зовут Пламень, — обратился он к Гнеде. – Он молод и иногда под стать своему имени бывает горячим, но это очень смышлёный конь. Будь с ним смелее.
С этими словами Фиргалл оседлал своего серого жеребца и двинулся в путь. Пламень послушно последовал за собратом. Гнеда растерянно смотрела на проплывающие мимо домики, утопающие в синих складках холмов. Звёзды поблёскивали, равнодушно провожая всадников холодными немигающими очами.
Какое-то время спутники ехали по большой дороге, но затем свернули на извилистую лесную тропу. Поначалу Гнеда была взбудоражена произошедшими событиями, страхом, словами чужака, запахами и звуками ночного леса. Она никак не могла поверить, что совсем скоро откроет тайну своего рождения. Этот человек утверждал, что знал её отца!
Но вслед за возбуждением понемногу приходило утомление путешествием и нескончаемыми мыслями и догадками. Кроме того, ездить верхом Гнеда почти не умела, и с непривычки каждый камень на дороге отдавался болью в ногах и спине. Благо, Пламень покорно бежал вслед за вожаком, не доставляя девушке хлопот.
Фиргалл вёл себя отчуждённо, не пытаясь заговорить или как-то приободрить свою подопечную, всецело сосредоточившись на дороге, но возле него Гнеда чувствовала себя спокойно.
Трудно сказать, сколько прошло, мерная тряска убаюкивала, притупляя чувства, и, должно быть, Гнеда задремала. Она пришла в себя оттого, что Фиргалл, свесившись со своего седла, легонько потряхивал её за плечи.
— Не спи, мы почти на месте. — Его голос звучал мягче, чем прежде, а глаза глядели уже не так сурово. Быстрым движением он скинул с плеч свой плащ и обернул его вокруг Гнеды. – Замёрзнешь.
Девушка огляделась. Тропа сузилась, будто уклоняясь от нежеланных объятий деревьев, жадно протягивавших к ней со всех сторон свои ветви. Рассветало, и ненастное утро кутало деревья сизым покровом тумана. Гнеде и вправду стало зябко, начинало моросить.
Вдруг Фиргалл резко осадил лошадь. Впереди среди чащи замаячила смутная тень, послышался глухой топот копыт. Сон сразу слетел с Гнеды, когда она увидела, как её спутник схватился за ножны, но через мгновение напряжённые плечи сида опустились, и он повернулся к девушке:
— Свои!
К ним подъехал всадник. Это был нестарый человек с озабоченным лицом. Он поклонился Фиргаллу, обнажив не по возрасту седую голову, и начал что-то торопливо говорить ему вполголоса. Гнеда хмуро разглядывала его потрёпанное кожаное налучье, привешенное у левого бока.
— Всё обошлось, мы прибыли, видишь? – словно утешая его, сказал Фиргалл. — Разведай, нет ли за нами следа.
Человек покорно кивнул и тронул коня. Проезжая мимо девушки, он быстро посмотрел ей в глаза, но тут же поспешно отвёл взгляд.
Они отправились дальше и вскоре выехали к избушке, затерянной среди мрачного ельника. Не успели спутники остановиться, как к ним выбежал крепкий высокий юноша.
— Господин! Хвала небесам! – воскликнул он, беря коня Фиргалла под уздцы. – Мы уже отчая…
— Будет, будет, Хотьша, — оборвал его тот. – Помоги лучше нашей гостье.
Хотьша расторопно привязал повод к тыну и метнулся к Гнеде, чтобы снять её с седла. Девушка почувствовала небывалое облегчение, наконец, оказавшись на земле. Человек Фиргалла показал ей, где можно было умыться и оправиться с дороги, а сам занялся лошадьми. Освежившись и согнав остатки дремоты, Гнеда нашла своего спутника в доме, где для них уже был собран завтрак.
— Ешь, — отрывисто велел он.
— Где мы? – спросила девушка, опускаясь на лавку и не думая притрагиваться к пище.
— Мой дозор. Тут сидят верные люди. Собирают вести, выполняют поручения. Здесь мы можем передохнуть и поговорить.
— Господин, ты расскажешь мне? – глаза Гнеды лихорадочно блеснули.
Фиргалл кивнул. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и начал.
9. Родители.
— Это нелёгкий для меня разговор. Но что ж, ты долго этого ждала.
Пятнадцать лет назад я постучал в двери Вежи, хранителем которой был Домомысл, ставший твоим опекуном. К той поре твоих родителей уже не было в живых. Пятнадцать лет назад в этих землях случилась то, что люди Залесья назвали замятней. И твой род оказался в самой её середине.
Знаешь ли ты о том, как Войгнев, нынешний князь, сделался правителем вашей земли? Он убил своего побратима, князя Яромира и замучил в заточении его жену, прекрасную Этайн, не добившись её любви. Так их единственное дитя осталось круглой сиротой. Войгнев осиротил тебя, Гнеда. Ты—дочь Яромира и Этайн, последняя из рода Бориветричей.
Фиргалл молча смотрел на окаменевшую девушку, давая ей время осознать услышанное.
Несколько мгновений Гнеда не могла не только вымолвить ни слова, но и дышать, и лишь когда перед очами полетели белёсые искры, девушка, опомнившись, сделала несколько лихорадочных вдохов, так что на глазах выступили слёзы. Сид продолжал бесстрастно взирать на неё, сложив на груди руки.
– Как я оказалась у тебя, господин? Кто ты? — тихо спросила Гнеда, когда почувствовала, что снова может говорить.
— Не зови меня господином. Мы с тобой оба княжьи отпрыски. Мы равны.
Фиргалл отвёл от неё помрачневшие глаза.
— Я любил твою мать, — наконец промолвил он. — Этайн, как и я, принадлежала племени сидов. Я веду род из северной ветви, Этайн происходила из южной. В знак дружбы между нашими домами мой отец, князь Дрогеды, отдал меня на воспитание в Ардглас, столицу южных земель, ко двору князя Аэда, отца Этайн. Аэд любил меня как собственного сына и всегда прочил в супруги Этайн, но судьба распорядилась иначе. Злой рок занёс ладью Северянина в наши моря, и он, будущий князь Залесья, увёз в свою страну сердце твоей матери. Спустя несколько месяцев Яромир прислал посольство со сватами, и вскоре Этайн и Ингвар стали мужем и женой, а затем и княгиней и князем.
— Ингвар?
— В роду твоего отца было принято давать два имени, одно – залесское, другое – свеннское, употреблявшееся в домашнем кругу. Так потомки Бориветра отдавали дань
