Жаклин Санд - Честь виконта
– Благодарю, – снова произнес виконт, и они с Лефевром распрощались.
Домой Сезар возвращался в большой задумчивости и некотором разочаровании.
Если не считать забавного эпизода с графиней де Бриан, день прошел из рук вон плохо. Виконт рассчитывал многое узнать от Лефевра, однако тот то ли действительно не знал, о чем идет речь, то ли не захотел говорить. Никакой фальши в его словах Сезар не усмотрел, ну так Лефевр – политик, он привык маскировать правду за неторопливыми речами. По сути дела, он лишь повторил то, что виконту уже было известно: Алексис де Шартье был замкнут, и о его делах мало кто знал. Возможно, придется заплатить журналисту, чтобы он нашел все газеты, где писали о Шартье. Нелегкая задача, однако, возможно, это что-то даст.
Но пока это можно оставить про запас и немного поработать самому, так как имеется много других путей, которыми надлежит следовать.
Сезар ненадолго заехал на улицу Вожирар, чтобы выслушать одного из своих слуг, еще утром посланного на разведку, и переодеться. Когда он покинул особняк, никто не мог бы узнать в виконте того утонченного человека, каким он обычно представал в светском обществе. Теперь его можно было принять за приказчика или же небогатого торговца: простого покроя коричневый сюртук, бесформенная шляпа, разношенные сапоги. И шел Сезар по-другому – не держа прямую выправку и небрежно помахивая любимой тростью, а неторопливо, засунув руки в карманы и чуть приволакивая левую ногу, что делало походку разгильдяйской. Сразу видно – человек простой.
Виконт смешался с толпой и двинулся к Латинскому кварталу; его интересовал один дом недалеко от Сорбонны. Тут жили по преимуществу студенты и бедные преподаватели университета, а потому атмосфера царила весьма непринужденная. У студиозусов нынче был какой-то праздник, и они собирались шумными компаниями, выкрикивали малопонятные лозунги и распивали дешевое вино. Сезар равнодушно обходил эти группки. Студенты его не интересовали. Кроме одного.
Сорбонна, или ныне Университет города Парижа, ставшая таковым в 1808 году при Наполеоне I, раскинула свои корпуса по Латинскому кварталу, как осьминог раскидывает щупальца. Обойдя одно из зданий, Сезар оказался как раз перед тем домом, который был ему нужен: узкий и темный, втиснутый между другими домами, он смотрел на мир распахнутыми по случаю жары окнами. Пахло тут, конечно, вовсе не розами, в воздухе смешивались запахи отбросов, жарящейся пищи, старых тряпок и человеческих тел. Сезар вынул из кармана надушенный платок, глубоко вдохнул через него несколько раз, затем спрятал батистовый лоскут и решительно вошел в подъезд.
Узкая лестница привела виконта на самый верх, туда, где под крышей ютилась небольшая дверка. Сезар снова подышал через платок, а потом постучал.
Ему открыли не сразу. Наконец дверь распахнулась, и стоявший на пороге молодой человек близоруко прищурился, пытаясь разглядеть, кто это к нему пожаловал. Несмотря на то что еще не стемнело, на лестнице уже вовсю властвовали сумерки.
– Добрый день, уважаемый, – произнес виконт, с легкостью перейдя на простонародный выговор, – а где я могу отыскать господина Родольфа Андре?
– Это я, – отвечал молодой человек. Он был высокий и тощий, с широкими бровями и большим лягушачьим ртом. Не слишком симпатичен, но приятен.
– Вот и хорошо, что вы. А дома ли супруга ваша, Батистина? Да вы позволите мне войти?
– Кто вы? – поинтересовался господин Андре, пропуская гостя внутрь.
– Я, сударь, лавочник. Как есть у меня лавка писчих принадлежностей, а еще свечами приторговываю; ну, свечи – это не основной доход. А вы, я так понимаю, студент?
– Посещаю юридический факультет Сорбонны, – с гордостью ответствовал молодой человек.
Сезар покивал, оглядываясь. Комнатка была маленькой, бедной, но очень чистой. Очаг, на котором готовили еду, сверкал вымытой посудой и радовал практически полным отсутствием копоти: видно было, что его часто и тщательно отскребали. Простой, грубо сколоченный стол стоял у окна так, чтобы весь свет, который лился в крохотное окошко, освещал его – видимо, за этим столом не только обедали, но и работал господин студент, а он экономил свечи. За занавеской пряталась кровать, у стола стояли два стула преклонного возраста… Зато здесь было много книг. Они лежали на столе, на старом сундуке и даже на полу.
Зная, что книги – основная расходная статья для студентов, Сезар важно покивал.
– Смотрю, и вправду вы много учитесь, молодой человек!
– Я и подрабатываю. Мало, правда. – Родольф Андре улыбнулся, и от этого его лицо преобразилось. – Пока мне еще не поручают важных дел… Сударь, а как зовут вас и зачем вам жена моя, Батистина? Ее нет сейчас, она отправилась на рынок за свежей зеленью, однако скоро вернется. Да вы садитесь, садитесь. – Хозяин придвинул к гостю один из стульев. Сезар сел, снял шляпу, положил ее на колени и принялся разглаживать поля.
– Мое имя Бенуа Тома, а дело у меня вот какое. Правда ли, что жена ваша служила в горничных у господина де Шартье?
Родольф скривился и сел напротив.
– Истинная правда! Господь знает, как я испугался, когда она прибежала среди ночи домой, вся растрепанная и испачканная! Вы ведь знаете, что дом шевалье де Шартье сгорел?
– Да, к прискорбию моему.
– Все так хорошо шло. Батистина туда устроилась два года назад, и хотя я ее почти не видел, мы договорились, что так будет лучше: ведь нам очень нужны деньги. Видите ли, моя учеба в Университете отнимает много времени, средств и сил, но когда я встану на ноги, то смогу полностью обеспечить семью. – В голосе господина Андре слышалась отчетливая решимость, и Сезар порадовался, что имеет дело с таким человеком. – Пока же нам обоим приходится зарабатывать. Мы поженились несколько лет назад, по любви, и у нас все прекрасно, только вы же понимаете, как бывает с деньгами… Вот Батистина и устроилась горничной. Платили ей хорошо, только требовалось жить в доме постоянно. Дом-то хорош, и работы много, а моя Батистина – прекрасная служанка, она все чисто моет, ни пылинки потом.
– Да я вижу, – сказал виконт, обводя взглядом комнату. Господин Андре кивнул, светясь от гордости.
– Вот она там и служила, у нее был один выходной в неделю. Но не в воскресенье, так как по воскресеньям господин де Шартье принимал гостей.
– И в тот вечер тоже?
– Сударь, а вам-то какой интерес? – проявил бдительность студент.
Сезар вздохнул как можно жалостливее.
– Видите ли, я такая же жертва этого пожара, как, похоже, и ваша дорогая супруга. Господин де Шартье покупал у меня писчие принадлежности, платил всегда исправно, а за неделю до несчастья приобрел и вовсе много – как будто собрался с группой друзей роман сочинять. – Чистой воды вымысел, но проверить господин Андре это все равно не сможет. – И, вот странность, не заплатил мне, а дал расписку, обещая, что расплатится на следующей неделе. Обычно все хорошо шло, я ему и поверил. Однако вот случилось несчастье, а поверенный его теперь говорит, что никаких бумаг не было, расписка моя никуда не годится и денежек с покойника взыскать не получится. Но вы же понимаете, я человек небогатый. И сумма уж больно велика для меня, чтобы дело так оставить. Вот я и расспрашиваю слуг, может, видел кто мои бумаги, так я смогу поверенному подтвердить, что они взаправду были.
