Джудит Френч - Золотой отсвет счастья
Почти все пираты спешно погрузились на свой шлюп, который, как и предсказывал Кинкейд, чуть ли не сразу напоролся на мель; бандиты, как крысы, бросились с него врассыпную. Но на берегу их уже поджидали вооруженные отряды «Дара судьбы». Те мародеры, кто погнал стадо по берегу реки, разумеется, попали в болото. Один утонул в трясине, одному удалось сбежать, а двоих поймали и на рассвете повесили. К счастью, почти все стадо благополучно вернулось в поместье.
Бесс разрывалась от двойственного чувства. С одной стороны, она не могла простить Кинкейду «сотрудничество» с пиратами, с другой — была благодарна ему за хитрость, которая позволила сохранить скот и лишила банду возможности скрыться.
Бесс ни на секунду не забыла, как груб и бесцеремонен был с ней Кинкейд. Но она пока не давала волю обидам и негодованию. Слишком много было дел — дел неотложных и печальных. С Кинкейдом она расквитается позже.
О предстоящих расходах Бесс старалась не думать. Возрождение будет идти медленно. И потребует огромных средств. Многие землевладельцы на заливе поколениями жили, не вылезая из долгов: ремонт построек, покупка скотины, срочные работы в поле, да и только ли это.
— Опять надо начинать с самого начала, — задумчиво сказала Бесс, повторив любимое бабкино изречение.
Ночью Бесс терзали ярость и страх. Наутро ею овладело отчаяние.
— Ты знаешь, как поступить, — услышала она. Бесс оглянулась и увидела Кьюти, стоявшего в двух шагах. Индеец, как всегда, был одет в набедренную повязку и плетеные сандалии. Его иссиня-черные волосы блестящими прядями падали на плечи, на сильных мускулистых руках сверкали широкие золотые браслеты.
— Не думала, что ты здесь, — сказала Бесс.
На точеном смуглом лице мелькнула печальная улыбка. В раскосых, бездонно-темных глазах индейца светились сочувствие и боль.
— Где же мне еще быть? — усмехнулся Кьюти.
— Мог бы заранее предупредить меня о…
— Я для тебя делаю все, что в моих силах, — развел руками индеец. — И буду делать.
— Выходит, ты ненамного лучше Кинкейда, — буркнула Бесс.
— Он — тот самый человек. Избранный — для тебя.
— Он! Избранный! — с горькой насмешкой воскликнула девушка. — Я его ненавижу! Пусть вообще спасибо скажет, что его не повесили со всей остальной сворой.
— Ты и не могла сделать этого, — покачал головой Кьюти. — Ты поступаешь по велению сердца.
— Оглянись! — Бесс обвела взглядом разоренный двор. — Разве сейчас я могу бросить «Дар судьбы»?
— А остаться ты можешь?
— Это безумство. Как я могу рисковать ради этой сумасшедшей затеи?
— Твоя бабка рисковала всем и ради сокровищ отправилась на утлом суденышке по грозным морям. Она рисковала всем, отважившись освободить меня с сахародробилки.
— Госпожа Бесс… — неожиданно услышала девушка и, обернувшись, увидела Вернона, сына кузнеца.
Парнишка в недоумении смотрел на нее широко распахнутыми глазами. Бесс едва сдержала улыбку. Наверное, многие считают ее не от мира сего, раз она «сама с собой» разговаривает.
— Вернон, ну что, нашлась Мэрайа?
— Найти мы ее нашли, но она не в себе, — сказал он, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Говорить не может. Только раскачивается и плачет, раскачивается и плачет.
— Пойду-ка взгляну, что с ней, — решила Бесс. Кьюти уже не было рядом. Он исчез, растворился в воздухе. Бесс прижала пальцы к глазам, стараясь унять резь. Ей не помешало бы сейчас как следует выспаться. Она выжата. Она на пределе. Но кругом были верные люди, которые ждали от нее помощи и готовы были помочь ей. И Бесс выпрямилась. Пора приниматься за неотложные дела.
Было уже далеко за полдень, когда у Бесс появилась возможность принять ванну и переодеться. После мытья уже не осталось сил ни есть, ни пить. Глотнув вина, она в изнеможении повалилась на кровать. Сон уже почти сморил ее, и тут в дверь постучалась Дженни, та самая горничная, которая спустила с лестницы дюжего разбойника.
— Мисс Бесс! — громко заговорила девочка. — Я ему говорила, что к вам нельзя, но…
Бесс приподнялась на постели. Дверной проем уже заняла могучая фигура Кинкейда, и Бесс вдруг заметила, что в стенах ее дома этот великан смотрится странно и неуместно, будто он случайно забрел сюда из другой эпохи — темной и жестокой.
Бесс внутренне вся напряглась. Раздражение и недовольство еще не покинули ее, но она знала, что в общении с мужчинами и животными лишние эмоции к хорошему не приводят.
— Ничего страшного, Дженни, — невозмутимо произнесла Бесс. — Я приму его.
— Договор мы заключали всерьез? — с ходу спросил Кинкейд, как только горничная закрыла двери.
Бесс села, подобрала ноги, потянулась.
— С моей стороны — да. Однако это было еще до того, как ты украл у меня вторую лошадь и до того, как ты навел на нас банду.
— Я ушел, чтобы отыскать чертову кобылу. Оказалось, что времени на это нужно больше, чем я думал.
Кинкейд быстро огляделся по сторонам, будто непременно желая знать, где запасной выход.
— Радуйся, что я не приказала вторично высечь тебя.
— Слушай, женщина, слушай меня внимательно, — сурово прищурился Кинкейд. Лицо его окаменело, было видно, что он с трудом сдерживается. — Я не лошадь, чтобы меня можно было взнуздать, оседлать, отхлестать. Я человек, который…
— А я человек, у которого есть имя, — перебила его Бесс. — Не стоит называть меня «женщина». Лучше — Бесс. К тому же если мы вдвоем отправляемся в Панаму, то церемонии в обращении ко мне могут вызвать подозрения.
— Да уж, если я берусь за это дело, то ни «госпожи» ты от меня не услышишь, ни поклонов твоей «светлости» не дождешься. Я согласился на твою затею, — продолжал он, — а теперь думаю, уж не зря ли. Какой же бабе придет в голову соваться в самое пекло драки? Будь у тебя хоть капля разума, ты бы сама сообразила это.
— Я не такая, как все остальные женщины.
— Точно. Именно это меня больше всего беспокоит. — Он грозно глянул на Бесс. — Ты можешь погубить и себя, и меня.
— Прежде всего, я могу ездить верхом и стрелять получше иных мужчин. Я могу весь день прошагать пешком, я могу из любого леса выбраться без солнца и звезд. Меня растили как мальчика, а не как девочку-неженку.
— То-то в тебе ничего женского нет, — слукавил Кинкейд.
Черт возьми, но эта бабенка взяла его за живое. Ее округлые формы были так женственны и привлекательны. Ее походка, движения, копна роскошных рыжих волос… Что скрывать, баб он на своем веку повидал, но едва ли не две-три из них обладали красотой, способной свести мужика в могилу.
— Я готов рисковать жизнью ради богатства, но не ради чьей-то глупой прихоти, — продолжал Кинкейд. — Короче, если у тебя есть карта, давай ее сюда. Посмотрим, где твои сокровища.
