Элизабет Фэрчдайл - Возвращение лорда Рэмси
– А почему вы так уверены, что это не папа-дракон, обучающий своих отпрысков правилам хорошего драконьего поведения? Вы что, настолько хорошо знакомы с привычками драконов?
Он, казалось, обдумал ее возражение, но в конце концов покачал головой.
– Я абсолютно уверен, что этим занимается дракон-гувернантка.
– Правда? – Пруденс удалось не рассмеяться, услышав эту остроумную подковырку. Ей удалось не уставиться снова на Рэмси в его красочном одеянии. Он и так привлекал к себе слишком многочисленные взгляды. – Что ж, тогда, будучи гувернанткой, я должна исправить вашу ошибку. В искусстве Востока дракон является символом мужественности, женское начало ассоциируется с тигром.
– А так как один из них извергает пламя, а другой наделен острыми зубами и когтями, то они, наверное, постоянно воюют друг с другом, – предположил Рэмси.
Пруденс проигнорировала его замечание. Что-то, связанное с драконом, не давало ей покоя. Она нахмурилась.
– Разве на Востоке крылатые драконы не считаются воплощением зла? Почему же принц выбрал его для украшения своего обеденного зала и почему порождения этого зла держат во рту цветы лотоса, из которых вырывается пламя? Насколько мне известно, лотос и у буддистов, и у мусульман является символом поиска духовного начала посредством чувственного опыта.
Рэмси опять пристально посмотрел на нее. Глаза его сверкали.
– Лотос означает, – он многозначительно помолчал, приподняв брови, – много самых разных вещей, так же, как и дракон.
Озорные искорки в его глазах вынудили Пруденс перейти к обороне. Он смотрел на нее так, будто она затронула какой-то двусмысленный вопрос. Она и правда совсем не была уверена в том, что правильно понимает символику лотоса, зато была уверена в том, что ей не хочется, чтобы Рэмси просветил ее на этот счет.
В зале – царстве ярких огней и красок – было слишком душно, и это не способствовало созданию ощущения комфорта, равно как и понимающий взгляд Рэмси, направленный прямо на нее. Тайна злого дракона, висевшего над обеденным столом, занимала ее гораздо меньше, чем тайна несомненного интереса к ней, Пруденс, англичанина, осмелившегося появиться на званом обеде в индийском свадебном костюме. Возможно, ей следует держаться подальше от Рэмси, тогда в голове у нее прояснится. Каждой своей фразой он провоцировал ее. И почему он всегда затрагивал такие щекотливые темы? Почему при каждом его взгляде она краснела от стыда, вспоминая прикосновения его рук к своему телу? И почему он не извинился перед ней?
Пруденс отошла от своего беспокойного кавалера, решив более внимательно осмотреть зал. Вдоль стен и у окон на золотых и лазуритовых подставках стояли еще несколько драконов, на хвостах которых были укреплены газовые светильники в абажурах-лотосах. Эти драконы были практически бескрылыми, представляя более традиционное изображение китайского дракона, являющегося символом власти императора и удачи. Пруденс обнаружила, что ей хочется обсудить с Чарльзом Рэмси вопрос о том, что означает соседство двух видов драконов. Она сомневалась, что кто-нибудь другой знает о религиозной символике драконов и цветов лотоса, да до нее, наверное, никому и дела-то не было. Интересно, подумала Пруденс, знает ли принц о религиозном смысле изображений драконов, которыми он себя окружил.
Она бросила быстрый взгляд в сторону Рэмси. Он стоял у одного из декоративных восточных буфетов с ножками в виде драконов и болтал с небольшой группой гостей. Он очень напоминал заезжего раджу. Почувствовав на себе ее взгляд, он поднял глаза, уставился на Пруденс и продолжал смотреть на нее не мигая, пока между ними не проехал принц в своем кресле на колесах.
– Не все еще доведено до конца, – объяснял принц одному из гостей. Его лицо засияло от удовольствия, когда он принялся рассказывать, что еще предстоит сделать. Ничто в этом лице не указывало на то, что он умышленно повесил на потолок в своем доме фигуру, являющуюся воплощением зла. Скорее он так же, как и Пруденс, просто был увлечен чудесами дальних стран и рискнул украсить свой павильон всем, что показалось ему интересным, сделав это безо всякого разбора. Точно так же он рискнул попросить друга прийти на торжественный обед в свадебном наряде чужой страны.
Пруденс прониклась духом этой великолепной комнаты с ее бьющей в глаза роскошью. Она решила поближе рассмотреть южную часть зала, где стена смыкалась с потолком особым образом, создавая эффект шатра. Она слышала, что в Лондоне последним криком моды считалось отделывать бальные залы тканью с целью придать им вид шатров, но здесь сама стена колыхалась мягко, как свисающее полотно.
– Интересная символика, вы не находите? – Лорд Рэмси отошел от группы гостей, с которыми до того болтал. Он стоял, пристально глядя на нее, что уже вошло у него в привычку. Серо-зеленые глаза, смотревшие с выражением какого-то тайного знания, казались больше и ярче под складками яркой чалмы.
До этого Пруденс не обратила особого внимания на рисунок на стенах. Стена сама по себе завладела ее вниманием. Сейчас она стала рассматривать сплетение золотистых фигурок, образующих повторяющийся узор в верхней части стены на черно-зеленом фоне.
– Снова драконы и лотосы, – проговорил Рэмси, будто читая ее мысли.
– Драконы удачи, – тихо сказала Пруденс, – единение инь и янь.
Он поднял брови: Пруденс удивила его в очередной раз.
Пруденс с каким-то извращенным удовольствием подумала о том, что наконец-то ей удалось поразить человека, который, судя по всему, вознамерился постоянно поражать ее. Она задрала голову, чтобы лучше разглядеть стену.
– Там есть еще феникс, а вон там Сатурн среди других небесных…
– Тел, – закончил он, когда она замолчала, не договорив. По голосу чувствовалось, что он сдерживает смех. – Вот уж диковинка так диковинка, – шутливо добавил он.
Пруденс попыталась окатить его ледяным презрением. Как он смел намекать на их первую встречу? Как смел улыбаться ей, словно приглашая посмеяться вместе с ним над одним забавным происшествием, участниками которого они были? У нее перехватило дыхание. Почему же он все-таки не воспользовался этой возможностью, чтобы извиниться перед ней за свой обман в банях?
Она собралась с духом.
– Есть один вопрос, сэр, который нам надо обсудить. Я не могу дольше откладывать.
Его улыбка исчезла, глаза потухли.
– Вы хотите поругать меня за то, что я представился вам самым неподобающим образом.
– Да, хочу. Вам не следовало прикасаться ко мне так, как вы это сделали.
– Вы правы. Мне не следовало прикасаться к вам так, как я это сделал. – Он серьезно посмотрел на нее, а его слова прозвучали даже более убедительно, чем ее собственные.
