Патриция Поттер - Гордое сердце
От полной беспомощности и отчаяния Маккензи рухнул на колени и замолотил кулаками по земле. Ему нередко приходилось видеть подобные зверства, и всякий раз словно частица души отрывалась. «Будь все проклято! — подумал он. — Неужели человек может опуститься до такого скотства? Может… И даже белый!»
Однажды нечто подобное случилось по его вине, когда он служил проводником и привел отряд в мирную индейскую деревушку, где жили в основном женщины и дети. Командир отряда, лейтенант, повел себя как последний подонок. Маккензи тогда силой пытался остановить резню, но тот отдал приказ, и солдаты скрутили его и привязали к дереву. Как они бесчинствовали! Лейтенанта, правда, потом судили военным судом, лишили звания. Майор Беннет Морган даже добился, чтобы мерзавца выгнали со службы. Но людские жизни не вернуть! Разуверившийся во всем, как раз тогда Маккензи зарекся наниматься проводником к белым. Прожил несколько лет в горах. Но однажды Вейкфилд разыскал его. Предложил поступить к нему на службу разведчиком. Заверил, что он будет сам себе хозяин. Только поэтому и согласился. А до начала войны оставалось всего несколько месяцев…
Маккензи не замечал, как слезы катятся по щекам. Он перенес тела в чудом уцелевшую хижину, зажег погребальный костер.
Вот так же хоронил отца! У индейцев другие обычаи, но не оставлять же трупы на съедение хищникам.
Как там Мэннинги? — внезапно пронзила его беспокойная мысль. Костер скоро разгорится не на шутку, а если апачи недалеко? Может, оставить их обоих и пойти своей дорогой? Пикеринг, должно быть, на подходе. Скоро уже рассвет. А если они попадут в руки апачей? Маккензи содрогнулся. Размышляя так, он вдруг вспомнил, что неподалеку — ранчо его друзей. А чуть дальше — небольшое поселение ютов. Вот оно, спасение!
Луна была уже на ущербе, но звезды все еще проступали на безоблачном небе. Маккензи не требовалось напрягать зрение. Он привык совершать длительные переходы именно в такие предутренние часы и прекрасно ориентировался на местности. Он стремительно зашагал к поляне, где оставил Мэннингов. Решив их не пугать, тихонько окликнул Эйприл.
Ружье он нес в руках, хотя и знал, что опасность ему не угрожает — никаких следов присутствия апачей поблизости не было. Однако мысленно он то и дело возвращался к жуткому зрелищу, чему стал свидетелем несколько часов назад.
Маккензи остановился. Ни звука. Он еще раз тихо откликнул Эйприл.
И вдруг увидел ее. Направив дуло револьвера прямо на него, она стояла как изваяние.
Глава шестая
— Бросьте оружие! — властно потребовала Эйприл.
Как поступить? Можно, конечно, легко справиться с ней, но лучше ее не провоцировать. Решительная женщина.
Он понятия не имел, до какой степени отчаяния она доведена, хотя отдавал себе отчет в том, насколько напугана.
Между тем Эйприл держала кольт в вытянутой руке с таким видом, будто всю жизнь только и делала, что сводила счеты с противником с помощью оружия. Однако что это? Курок-то не взведен… Странно.
— Надеюсь, вы не выстрелите? — сказал Маккензи как можно спокойнее. — Апачи совсем близко.
— А что там, в селении навахов? — отозвалась она тоном, в котором прозвучала неуверенность пополам с надеждой, а от властных ноток не осталось и следа.
Ответом было молчание.
— Я хочу домой, в форт Дефайенс, — сказала она с расстановкой. Правда, интонация выдала растерянность и волнение.
— Я вас очень хорошо понимаю, — сказал он тоном, полным участия.
— Ну и прекрасно! Пикеринг с отрядом наверняка на подходе, и я намерена здесь его дождаться.
— Я не имею права оставить вас одних. Поймите и вы меня, миссис Мэннинг. Это слишком опасно. А для меня встреча с Пикерингом означает смерть.
— О Господи! Что же делать? — спросила Эйприл со слезами в голосе.
Маккензи сжал пальцами ложе ружья. А ему что делать? Ведь у него нет выбора. Эйприл снова прицелилась.
— Бросьте ружье! Сейчас же! Слышите?
— Нет, миссис Мэннинг, — негромко, но твердо произнес он. — Этого я не сделаю.
Поняв, что спорить бесполезно, Эйприл медленно опустила кольт.
— Пропадите вы пропадом, — прошептала она.
Маккензи так хотелось успокоить, ободрить ее, хотя бы дотронуться до ее руки, но он понимал: нет у него на это никакого права. Она отвергнет любой жест участия. Все правильно. Гордая женщина!
Он огляделся и, увидев, что Дэйви спит, вздохнул с облегчением. Какое счастье, что ребенок не видит этой напряженной сцены! Затем перевел взгляд на Эйприл, и ее подавленный, несчастный вид поразил его до глубины души. Боже, да она едва на ногах держится!
— Пойду приведу лошадей, — сказал Маккензи с нажимом в голосе, надеясь, что тем самым не выдаст собственной растерянности.
Эйприл нерешительно протянула ему кольт, но он покачал головой.
— Оставьте себе! — произнес он слышно, но в тоне прозвучала ласковая интонация, поставившая ее в тупик.
Как только Маккензи ушел, Эйприл, дрожа всем телом, прислонилась к скале. Она сдерживалась, пока он был рядом, но сейчас ее бил озноб.
Эйприл с самого начала знала, что не сможет выстрелить в него. Припугнуть оружием — да, но всадить пулю в человека? Да и вины его особой нет. И вообще хорошо, что он вернулся. Теперь они с Дэйви не одни, размышляла она.
Подняв глаза, Эйприл увидела зарево отдаленного пожара в той стороне, откуда только что пришел Маккензи. Господи, что там горит? — подумала она и тут же обернулась на звук его шагов. Тяжело ступая, он вел под уздцы лошадей. Не говоря ни слова, протянул ей поводья, помог сесть в седло. Сильная, мускулистая ладонь на мгновение сжала ее пальцы, и она ощутила его тепло и силу.
Маккензи бережно поднял полусонного Дэйви, посадил на коня и сам взлетел в седло. Молча они тронулись в путь.
За их спинами взметнулся ввысь сноп золотистых искр и рассыпался. Над пожарищем опустилась мгла.
В течение долгих часов Эйприл оставалась одна. Страх и панический ужас одиночества притупили в ней ощущение холода. Сейчас же она промерзла до костей. Отдохнуть бы, отогреться у костра и чуточку поспать… Взглянув на прямую спину Маккензи, Эйприл позавидовала его выносливости. Откуда он берет силы? Она-то вчера вечером вздремнула. Немного, но все же отдохнула. А он не спит уже третьи сутки. А возможно, и больше.
Хотелось бы знать, что случилось там, в деревне навахов. Когда он оттуда вернулся, на нем лица не было…
Первые проблески зари разорвали темноту, и сразу стало ясно, что день будет пасмурным. Пелена свинцовых туч закрывала небосклон.
Вскоре они остановились перед маленькой речушкой. Эйприл уже не удивлялась сверхъестественной способности Маккензи находить воду в этом засушливом краю. Соскользнув с лошади, она сразу же уселась на землю. Не было сил сделать и шагу.
