Барбара Картленд - Мятежная княжна
— Сегодня вечером мы счастливы и горды тем, что можем приветствовать здесь одного из величайших музыкантов, прославившихся не только в нашей стране, но и во всей Европе. Он играл в Париже и Вене, вызвал восторженные овации в Белграде. Сегодня вы услышите его и его знаменитый квартет. Вам будет играть великолепный, легендарный, несравненный Лазарь Серджович!
Люди постарше ахнули, а потом бурно зааплодировали. Казалось, аплодисменты устремились прямо в небо, где как раз в этот момент вспыхнула первая звезда.
Тору растрогала та нескрываемая радость, которую принесли профессору эти знаки несомненной любви и признания. Она была так искренне привязана к своему учителю, так радовалась за него, что на ее глазах появились слезы.
Профессор встал и поклонился под несмолкавшие аплодисменты.
— А теперь, — провозгласил хозяин, перекрывая аплодисменты своим басом, — я попрошу профессора и его коллег сыграть нам.
Профессор первым вышел из беседки. Тора последовала за ним. За ней шли Климент и Андреа. На Торе был все тот же народный костюм. Она сменила только блузку, на ту, что извлекла из сундука, украшенную гораздо более богатой вышивкой, В свое время фрейлина не могла решить, какая из блузок больше понравится княжне, и на всякий случай купила обе. На голове у девушки был убор с цветами и лентами, а ее золотисто-рыжие волосы были распущены и плавными волнами падали на спину, как было принято по праздникам у молодых девушек Радослава.
Чтобы отвлечь от Торы внимание слушателей, профессор приказал слугам развернуть инструмент так, что большинству присутствующих был виден только профиль пианистки. Сам он, прижав скрипку к плечу, встал так, чтобы по возможности заслонить собой Тору.
Климент и Андреа заняли места по обе стороны от рояля, и профессор начал выступление с сюиты на темы народных мелодий, которые были хорошо знакомы большинству слушателей. Для многих звуки этих песен были гораздо роднее государственного гимна.
По окончании номера все захлопали, а потом профессор заиграл популярный вальс Штрауса. Звуки вальса манили девушку потанцевать, но партия фортепиано была так сложна, что она постаралась не отвлекаться.
Когда вальс подошел к концу и волна аплодисментов прокатилась под вечерним небом, Тора почувствовала, что ее как магнитом притягивает к дальней беседке. Еще не успев взглянуть в ту сторону, она знала, что увидит Миклоша, и сердце ее радостно затрепетало.
Он сидел один за столиком и смотрел прямо на нее. Ей вдруг показалось, что он совсем рядом, как тогда, в лесу. Она едва слышала голос профессора:
— Спасибо вам, друзья мои. А теперь, напоследок, я хотел бы предложить вашему вниманию мое собственное сочинение. Я посвятил его своей стране, которую Так люблю, и прекрасным женщинам, которых люблю не меньше!
Все засмеялись.
Профессор заиграй пьесу, которую она считала лучшей в мире песней о любви. Ей казалось, что в этой мелодии воплощено все, что писали о любви поэты, что именно эта музыка всегда пела, в ее душе, была символом той любви, о которой она постоянно грезила.
Тора так часто играла ее во время уроков, что сейчас ее пальцы легко и уверенно касались клавиш, и она сознавала, что играет хорошо, как никогда.
Она не смела спрашивать себя, почему это так, только необычайно остро ощущала присутствие Миклоша.
Но только когда музыка смолкла и наступила та тишина, которая и есть лучшая награда исполнителям. Тора глянула в его сторону, пытаясь угадать, понял ли он то, что говорила музыка;
Слушатели бурно зааплодировали, профессор широким жестом указал на участников квартета. Климент и Андреа поклонились. Тора сделала реверанс. Профессор хотел уйти в беседку, но многие посетители стали настаивать, чтобы он выпил с ними. Все спешили засвидетельствовать ему свое почтение, сказать, какая для них честь познакомиться с ним.
Профессору Серджовичу пришлось принять их приглашение, и он сел за один из больших столов под деревьями. Тора с радостью слушала, как все превозносят талант профессора, снова и снова провозглашая тосты в его честь.
Небольшой оркестр вернулся на свое место, но никто не решался нарушить очарование момента и перейти к танцам. Музыканты тихо, ненавязчиво начали мелодию вальса, и Тора в беседке с удовольствием прислушивалась к их игре. Она даже не слишком удивилась, увидев рядом с собой Миклоша.
— Не окажете ли вы мне честь подарить этот танец, барышня?
От неожиданности Тора секунду только молча смотрела на него широко распахнутыми глазами. Потом оглянулась в сторону профессора, словно ища поддержки, но тот, окруженный почитателями своего таланта, казалось, забыл о ее существовании. Климент и Андреа тоже были заняты разговором с любителями музыки.
И княжна колебалась, мысленно спрашивая себя, почему она не может поступить так, как поступила бы любая женщина на ее месте. Ведь в этот вечер она была обычной девушкой, которой просто посчастливилось выступать в составе знаменитого квартета. Но в глубине души она понимала, что ее родители пришли бы в ужас, ответь она незнакомцу согласием.
Казалось, Миклош понимал, какая борьба происходит в ее душе. Он негромко сказал:
— Пожалуйста! Мне так хочется танцевать с вами! Мне еще никогда в жизни ничего так не хотелось.
Медленно, словно во сне. Тора встала из-за стола.
— Надеюсь, вы не будете разочарованы, — услышала она свой голос, который донесся до нее словно со стороны.
— Не сомневаюсь! — заверил Миклош.
Он вывел девушку на настил для танцев и положил руку ей на талию. Тора заметила, что он переоделся. На нем были узкие черные брюки и китель. В представлении Торы, так и должен был одеваться армейский офицер.
Этот костюм очень шел Миклошу. Торе почему-то показалось, что его грудь должны бы украшать ордена и медали, хотя на самом деле на его кителе не было никаких наград.
Миклош привлек девушку к себе и взял ее руку в свою..
Тора мгновенно ощутила, как все ее существо пронизал тот же странный ток, какой она почувствовала, когда их руки соприкоснулись в лесу. Она подняла голову, посмотрела Миклошу в глаза и поняла, что он испытывает то же, что она.
В его серых глазах появилось такое выражение, что Тора смутилась. И когда они медленно и ритмично закружились в танце, Миклош очень тихо сказал:
— Разве можно не поверить в то, что это было предопределено еще в начале времен?
Глава 4
Они протанцевали вместе еще два танца. А потом танцующих пар стало очень много, и Миклош тихо сказал:
— Наверное, вам пора идти спать. Ведь у вас завтра вечером такое важное выступление!
Тора чувствовала себя такой счастливой, какой не была еще никогда в жизни, и порывисто воскликнула:
