Джил Грегори - Роза и Меч
— Я уже говорил тебе — я не герой. Я не благородный рыцарь и не готов пожертвовать своей жизнью ради прекрасной дамы, — его глаза потемнели и стали злыми, почти жестокими. Принц крепче сжал пальцы на запястьях девушки и сердито встряхнул ее. — Я помогу тебе, но знаешь, почему я это сделаю? Потому что ты — последнее, что меня связывает с родом Марриков, ты — мое последнее обязательство. Когда все это закончится, я буду свободен. Все эти годы я думал, что ты мертва, и эта дурацкая клятва, которую меня заставили дать в детстве, больше меня не связывает. Но ты появилась — и теперь я связан с тобой. Что ж, да будет так! Я сдержу клятву, чтобы можно было покончить с прошлым раз и навсегда.
Принц замолчал, увидев в глазах девушки боль. Про себя он проклинал свою несдержанность и длинный язык.
— Не обращай внимания, — смущенно пробормотал он, разжимая пальцы. — Я не хотел тебя обидеть. Теперь, когда мы увязли в этом деле, я понимаю, что все не так уж плохо. Все равно мне нечего было делать…
— Пожалуйста, отпусти меня! — приказала Бриттани, глубоко уязвленная его пренебрежительным к себе отношением. Она попыталась вырваться, но он держал ее слишком крепко.
Однако Бриттани было больно не поэтому — ее ранили его слова. Она снова и снова повторяла их про себя, и они обжигали ее душу.
«Ты — мое последнее обязательство!»
«Конечно, я бы тоже так думала на его месте, — сердито доказывала себе Бриттани. — Он не просил этой войны. Или этой свадьбы. Я для него — обуза. Досадная обуза, и ничего более».
Бриттани злилась на собственную глупость. Как она могла думать, надеяться, что между ними возникнет чувство? И когда она вообще решила, что такое возможно? Когда они поклялись друг другу в верности и он ее поцеловал? Или когда во время поцелуя у нее закружилась голова?
Бриттани стало грустно. Принц был прав — она всего лишь дурочка, живущая в мечтах.
— Отпусти меня, — снова приказала девушка сквозь стиснутые зубы.
Лицо принца потемнело, но вместо того чтобы подчиниться, он притянул ее к себе. Так близко, что Бриттани чувствовала, как бьется его сердце. Так близко, что она чувствовала его дыхание на своих ресницах.
— Думаю, теперь ты понимаешь, почему тебе следует бояться. Я могу причинить тебе боль. И я уже сделал это.
— Не говори глупостей! Как будто я не знала, что мы заключаем брак только из чувства долга и потому, что этого требует ситуация, а не по любви…
— По любви? — на лице принца промелькнуло удивление, но потом он рассмеялся. — Принцесса, любовь, мир — это просто слова, которые ничего не значат.
— А ты когда-нибудь любил кого-нибудь? Наступила тишина.
— Отца, — ответил он наконец. — И друга. Но ты ведь не это имеешь в виду? Я никогда не любил женщину. Спал со многими, но не любил ни одной.
Бриттани опустила глаза, но принц приподнял пальцами ее подбородок, не оставив ей выбора.
— Однако думаю, — тихо и неуверенно сказал Люций, — что если бы я когда-нибудь и полюбил женщину, то, скорее всего, она была бы такой, как ты.
«Дьявол меня побери, зачем я это сказал?» — в ужасе подумал он. Что за злой дух забрался к нему в голову и подсказал эти слова? Но в глазах принцессы отразился внутренний свет. Свет и удивление.
— Правда?
Судя по голосу, его слова ошеломили принцессу не меньше, чем его самого. И когда Люций стоял вот так, держа ее в объятиях и глядя в это прекрасное, светящееся надеждой лицо, он почувствовал, как что-то шевельнулось в душе. О себе он никому и никогда так много не рассказывал. Теперь принцесса Бритта знала о Люции из рода Марриков больше, чем любой из ныне живущих, за исключением Мелистерна. И она не отвернулась от него. В ее глазах не появилось осуждения, но и жалеть его она не стала.
Да, она смотрела на него с сочувствием, но было в ее взгляде еще что-то. Скорее всего, понимание. Возможно, восхищение.
— А если бы я когда-нибудь полюбила мужчину, — мягко сказала принцесса, не сводя с него глаз, — то думаю, что он, скорее всего, был бы похож на тебя.
Люцию хотелось что-нибудь сказать, но он так и не подобрал слов. Он утонул в ее глазах, в этих теплых сияющих озерах, которые опьяняли его своей золотистой глубиной.
«Он был бы похож на тебя».
Бриттани протянула руку и коснулась его щеки. Этот нежный жест изумил Люция. Женщины, с которыми он раньше делил постель, шлюхи и служанки вроде Друзи или Улы, всегда касались его тела с грубой похотью и никогда с такой изысканной мягкостью. Ее ласка была легкой, как прикосновение пушинки. Люций никогда не испытывал ничего похожего. Это легкое прикосновение вызвало в его теле шквал ощущений — все его мышцы дрожали от возбуждения, кровь с ревом мчалась по жилам. Принц крепче прижал к себе девушку и потянулся губами к ее губам.
Поцелуй был легким, самым легким в его жизни. Нежным, как ее прикосновение. Когда он закончился, они так и остались стоять, глядя друг на друга широко распахнутыми глазами. А потом принцесса встала на цыпочки и снова поцеловала его.
На этот раз внутри него словно что-то взорвалось. Нежности не осталось места, когда он припал к ее губам, глубоко проникая в ее рот, лаская мягкие, сочные губы, которые она послушно приоткрыла.
Дьявол, она прекрасна! Восхитительна, словно нежный персик, только что сорванный с ветки в залитом солнечными лучами саду. Люций хотел ее, хотел до безумия. Здесь и сейчас. Яростное желание охватило его, стирая все остальные мысли. Девушка с готовностью отвечала на его поцелуи, и ее страсть была обжигающей как пламя. С рычанием принц подхватил ее и прижал к груди. Когда она вскрикнула от неожиданности, а потом застонала, он завладел ее губами, упиваясь этим звуком. Когда их языки встретились в первобытном танце страсти, их тела окутало опьяняющее тепло.
Принц отнес девушку к постели перед очагом. Опустив ее на мягкие шкуры, Люций накрыл ее тело своим телом. В конце концов, она ведь его жена! И принадлежит ему по праву. В его" руках Бриттани расслабилась. В ее глазах отражалось желание, а волосы пахли, как дикие розы, растущие на севере королевства Палладрин.
Кровь принца струилась по жилам, как жидкий огонь. Он снова завладел ее ртом, наслаждаясь сладкими как мед губами и исходящим от ее кожи ароматом страсти. Принцесса Бритта, его жена, припала к его губам, словно мучимый жаждой путник к студеному ручью, вплетая пальцы в его коротко стриженые волосы. Желание и нетерпение, с которыми она отвечала на ласки, сводили принца с ума, добавляя силы бушующему, подобно лесному пожару, возбуждению.
Люцию понадобилась вся сила воли, чтобы не поддаться первобытным инстинктам и не забыть об осторожности. «Успокойся! Не спеши!» — с отчаянием напомнил он себе, когда ее руки обвились вокруг его шеи, притягивая его голову вниз, к зовущим девичьим губам.
