Рут Лэнган - Заложники страсти
Казалось, время остановилось – и вместе с ним перестало биться сердце Леоноры. Закрыв глаза, она прильнула к Диллону, ища защиты в его силе и с ужасом, ожидая, когда же смерть заставит их обоих успокоиться навеки. Затем так же стремительно, как и в начале полета, лошадь с сокрушительной силой приземлилась на твердую землю. На мгновение ноги животного подогнулись, и лошадь зашаталась, но в ту же секунду снова обрела опору и, повинуясь умелым приказам Диллона, продолжила ровный бег так, словно ничего и не произошло.
Когда, наконец, Леонора осмелилась открыть глаза, она увидела, что мост уже поднят. Она знала, что теперь воинам придется тратить драгоценное время на то, чтобы снова опустить мост, мешавший преследователям вырваться из замка и начать погоню.
При последнем взгляде на отцовский замок Леонора почувствовала, как в горле у нее встал комок, а слезы жгучей волной подступили к глазам. Неужели все это происходит на самом деле? Она пленница… пленница свирепого горца-дикаря.
Но это ненадолго, успокаивала она себя, сжимая кулачки. Ей остается надеяться на одно: в распоряжении лорда Уолтема целое войско, а похититель действует в одиночку. Очень скоро воины отца спасут ее, и тогда наступит очередь Диллона Кэмпбелла испытать позор поражения и унижение плена.
Они ехали милю за милей, и Леонора заставляла себя сидеть, выпрямившись, а смущение не позволяло ей забыть о руках, что все еще были сомкнуты вокруг нее, – о больших руках, которые удерживали поводья, и которые она чувствовала чуть ниже своих ребер.
Ее усадили на коня верхом, словно простую девку, и сейчас юбки ее были подняты очень высоко, открывая на всеобщее обозрение куда больше, чем это допускали приличия. И, что было еще хуже, она чувствовала, как к ее обнаженной плоти прикасаются ноги горца. Это так возмущало ее, что она никак не могла перестать думать об этом. Она знала, что стоит ей немного расслабиться, даже на мгновение, и спина ее прикоснется к груди похитителя, едва прикрытой остатками рубашки. Подобного позора она ни за что не допустит.
Лошадь летела вперед резвой рысью, и, постепенно превозмогая смущение, Леонора начала осматриваться по сторонам. В этой части Англии она еще никогда не бывала. Весь день они ехали сквозь густой лес и нигде не повстречали ни одной живой души. Лишь временами они вспугивали выводок куропаток или пару фазанов, и воздух оживал, а тишина нарушалась хлопаньем крыльев, когда грациозные птицы взмывали вверх. А иногда целые стада оленей, учуяв их, бесшумно исчезали, скрываясь в поросли кустов.
Деревья и вьющиеся растения переплелись здесь так густо, что лучи солнца совсем не проникали в их зеленую чащу. Леоноре казалось, что она попала в запутанный лабиринт листьев и веток. Но Диллон даже тут не позволял лошади умерить мучительно быстрый ход, подгоняя ее вперед и вперед. Они вброд перебирались через ручьи и речушки и снова углублялись в затянутые туманной дымкой лесистые долины.
За весь день Диллон остановился только один раз. На берегу узкой речки – он внезапно натянул поводья и соскользнул с седла. Когда он помог Леоноре спуститься на землю, она почувствовала себя настолько ослабевшей, что ноги не слушались ее. Девушка опустилась на влажную траву, наблюдая, как горец встал на колени у самой кромки воды и принялся пить с такой же жадностью, как и лошадь, утолявшая жажду тут же.
Он повернулся к Леоноре.
– Вам следует попить, – коротко бросил он. Это были его первые слова с того времени, как они покинули замок.
Она с ненавистью посмотрела на него.
– Я не собираюсь вставать на колени в грязь и лакать воду, подобно дикому зверю.
– Устраивайтесь как вам угодно, миледи. – Он поплескал водой на руки и в лицо, смывая полосы уже подсохшей крови. Самые глубокие из ран сразу же опять начали кровоточить, однако он, казалось, не замечал боли. – Больше я нигде останавливаться не буду.
– Даже если это будет… необходимо?
Он заметил вызов в ее взгляде. Рассматривая ее высокомерно вздернутый подбородок, он почувствовал, как уголки его губ слегка приподнимаются в улыбке. Ему не было дела до того, насколько неловко она себя чувствует.
– Если вам надо справить нужду, миледи, лучше сделайте это сейчас. Дальше мы поскачем без остановок.
Такая откровенность оскорбила ее чувство собственного достоинства.
– Эссекс был прав. Вы ничем не отличаетесь от животного.
Грубо схватив за плечи, он рывком поставил ее на ноги.
– Вам придется делать то, что вам нужно, миледи, или сейчас, или никогда. В следующий раз мы остановимся уже в Шотландии.
Она яростно уставилась на него.
– Надеюсь, вы позволите мне остаться одной? Он отвел лошадь немного в сторону, так что между ними оказались несколько деревьев и густо растущие кусты.
Встав на колени, на берегу речки, Леонора сложила ладони лодочкой, зачерпнула ледяную воду и поднесла ко рту, чувствуя, как струйки воды текут по пересохшему горлу. Никогда еще она не пробовала столь восхитительный напиток, но не собиралась признаваться в этом ненавистному дикарю.
Она бросила взгляд через плечо и увидела профиль Диллона, который осматривал поводья лошади. Зная, что сейчас, вероятно, у нее появился единственный шанс снова обрести свободу, Леонора вскочила и отчаянно бросилась в лес.
Ветки и сучья цеплялись за ее одежду и волосы, замедляя бег. Колючие побеги куманики царапали ей кожу до крови. Но девушка не замечала ничего, продолжая бежать и бежать. Позади себя она слышала стук копыт по мягкой земле и знала, что Диллон уже пустился в погоню.
Она увидела густой кустарник и нырнула туда, спотыкаясь, цепляясь за колючки репейников. Почва вдруг начала понижаться, но она слишком поздно сообразила, что чаща кустов скрывает обрыв. Не в силах остановиться, девушка покатилась вниз, и крик ужаса сорвался с ее губ, когда она почувствовала, что летит в страшную пропасть. Леонора упала на кучу листьев. Подняв глаза, она увидела, что ее медленно окружают несколько оборванных воинов.
– Женщина! – воскликнул один из них.
– Свалилась с неба, как подарок богов, – закричал другой, нагибаясь, чтобы задрать ее юбки.
Она ударила его по руке, с трудом встала и радостно воскликнула:
– Вы – английские воины?
– Ну да, английские. Какие же еще?
– О, благодарение Господу. Я спасена. – Она огляделась. – Кто из вас старше по чину?
Толстый, приземистый человек с длинными, свалявшимися волосами, в грязной рубашке, из которой выпирало толстое брюхо, растолкав солдат, подошел к девушке и уставился на нее, с восхищением оглядывая ее с головы до ног.
– Старший я, эти парни сделают все, что я им прикажу. – Он протянул руку и вдруг рванул Леонору за волосы с такой силой, что слезы выступили на ее глазах. – А я приказываю им забыть о том, что нам нужно собирать налоги с крестьян, и заняться более… приятным делом.
