Каролина Дэвидсон - Брачный обет
На этот раз его прикосновения были нежными и не вызвали у нее возмущения.
— Мы с вами поженимся, Рейчел. Вы проникли мне в душу, вот в чем дело! Я хочу спать с вами! — хриплым голосом заявил он. — Странно, что я до сих пор не увез вас отсюда!
Рейчел извивалась, пытаясь оттолкнуть его.
— Опять вы за свое! Черт вас подери, Корд Макферсон! Кем вы себя вообразили?
Дрожащими руками он взял вожжи, и лошади двинулись вперед.
— Я — человек, который собирается на вас жениться, и от своего решения не отступлюсь. Вы можете заставить меня за вами побегать, но учтите, Рейчел: никаких поцелуев при луне с Конрадом Карсоном и танцев с другими мужчинами!
— Я у вас повариха и экономка, Корд Макферсон, но пока что не ваша жена. Таких самонадеянных и упрямых, как вы, я никогда не встречала.
Рейчел все это выкрикнула, повернувшись в его сторону. Сердце у нее бешено колотилось, то ли от гнева, то ли от поцелуев.
Она точно знала: этот человек способен мгновенно ее разозлить и одновременно возродить такое желание, что у нее внутри все переворачивалось.
Правда, как раз сейчас возобладал гнев, и она, подобрав с пола двуколки свою шляпу, дрожащими руками надела ее.
* * *Корд наблюдал за Рейчел, стоя в дверях кухни, залитой теплым утренним солнцем.
Прошлым вечером она быстро вылезла из двуколки, не обращая внимания на задравшуюся юбку. Торопливо взбежав по ступенькам, она скрылась в доме.
Сегодня утром он решил прикусить язык, чтобы не разозлить Рейчел еще больше.
— Доброе утро, Рейчел, — поздоровался он.
Она пробормотала в ответ что-то неразборчивое, занятая взбиванием яиц в миске.
— Завтрак будет готов через пять минут, — холодно сообщила она и раскрыла духовку, где на блюде красовались оладьи.
Корд обрадовался — значит, гнев не отразился на ее кулинарных способностях. Он дернул за веревку звонка, висящего около перил веранды, и на звук потянулись работники из загона для скота и конюшни. Бак и Шамус махнули Корду в ответ рукой, и он вернулся на кухню.
Стол был покрыт клетчатой клеенкой, которую Рейчел купила еще во время первой недели пребывания на ранчо. Она объяснила Корду, что таким образом легче убирать со стола. Корд не возражал.
С двух сторон тарелок лежали нож и вилка, а ложки — в стеклянном кувшине посередине стола. Толстые кружки были приготовлены для кофе, а Рейчел уже держала в руках два блюда с оладьями. Сковородка с яичницей дымилась на краю плиты.
Она встретилась с Кордом взглядом через стол. Вид у нее был задиристый — подбородок поднят, а голубые глаза вызывающе блестели.
— Сегодня я собираюсь в город на церковную службу, — заявила она, — и буду весьма признательна, если кто-нибудь запряжет лошадей после завтрака.
— Вы разучились запрягать лошадей, Рейчел? — насмешливо спросил Корд, покачиваясь на каблуках. Его забавляло то, что она залилась гневным румянцем.
— Я не разучилась, мистер Макферсон. Просто мне следовало помнить, что вы — не джентльмен. Я сама о себе позабочусь.
— Мы поедем в церковь в моей повозке, Рейчел. Мальчики устроятся сзади.
Рейчел ничего не ответила, только воинственно на него посмотрела. На приготовленный заранее поднос она положила еду и, стараясь не пролить кофе, отправилась к Джейку.
Дверь в его комнату была приоткрыта, и она толкнула ее мыском ботинка.
— Джейк? Я принесла завтрак.
В комнате было темно, и Рейчел подошла к кровати.
— Вы еще спите? Уже поздно.
— Я здесь, Рейчел.
Она опустила поднос на край постели и обернулась на звук голоса. Подойдя к окну, она откинула плотные шторы и укрепила их завязками. Рейчел изобразила на лице улыбку, не желая, чтобы недовольство поведением Корда отразилось на Джейке. Но когда она увидела Джейка, то улыбка сделалась естественной. Он побрился! Каким-то образом, то ли вчера вечером, то ли сегодня утром, он это сделал. Под ее взглядом у него дрогнули губы. Подбородок у Джейка оказался таким же тяжелым и выпирающим вперед, как у Корда.
— Наконец-то у вас приличный вид, — сказала она, удивленно подняв бровь. — Хотите позавтракать за столом? — Он кивнул, и тогда она разложила тарелки и приборы на столе.
— Ради такой еды можно и побриться. — Джейк бросил на нее лукавый взгляд. — Спасибо.
Положив салфетку ему на колено, она подумала, что он побрился, скорее всего, не из-за нее, а для Лорены Клейпул, И сегодня обнаружилась новая сторона его характера — вежливость.
— Я умею неплохо стричь, — сказала Рейчел, сунув руки в карманы фартука.
Поддев на вилку оладью, Джейк посмотрел на девушку.
— Не пытайтесь изменить меня за один раз, мисс Рейчел, — насмешливо сказал он.
— Вот уж не собираюсь воспользоваться вашим хорошим настроением, мистер Макферсон, — ответила Рейчел и нагнулась, чтобы поднять подушку, упавшую с кровати.
Она расправила простыни, не обращая внимания на его настороженный вид.
— Не потому ли вы решили побриться, что собираетесь в церковь?
— Не надо об этом, мэм. — Он со стуком поставил на поднос кофейную кружку. — Я позволил вам входить к себе. Я даже стал проявлять вежливость. Так не возвращайте меня к моему обычному поведению, предлагая петь гимны и лицемерить.
— Неужели час, проведенный в церкви, настолько вам в тягость? — Рейчел взбила подушки и прислонила их к высокой спинке кровати.
— Меня больше не убедить в том, что Отец небесный великодушно может благословить ту жестокость, которую я видел на дорогах войны.
Рейчел поразил его язвительный тон.
— Мужчины сражались на войне, мистер Макферсон. Таков был выбор Севера и Юга.[1] Сомневаюсь, что Господь Бог имеет к этому отношение.
Он поднял брови и склонил голову набок.
— И тем не менее и те и другие считали, что воюют за святое дело. — Он махнул в ее сторону вилкой. — Я поверил этой чуши, мадам, и оставил многообещающую карьеру, чтобы присоединиться к армии северян, готовый освобождать рабов и тем самым внести свою лепту в историю. И зачем? Чего я добился? И другие тоже? Юг лежит в руинах, люди поумирали, и хуже того…
Рейчел охватил стыд. Она ведь почти ничего не знала о войне, так как в детстве ее оберегали от неприятностей, а затем жизнь у нее протекала довольно замкнуто.
— Я могу лишь сказать, Джейк, что Бог существует. Я верю в него и знаю, что он может утешить в минуты несчастья. Он дает мне мужество, когда мне его не хватает, и дает силу совершить то, что я должна, а также дарит радость, когда я вхожу в церковь и слушаю Божье слово и пою гимны. Он опустил голову.
