Барбара Вуд - Время Мечтаний
– Это произошло здесь?
– Если верить преданию, она умерла где-то в этих краях.
– А что стало с теми аборигенами, что жили здесь раньше?
– Большинство их погибло. Когда прибыли первые поселенцы, местные жители решили, что они ищут свои родные края и скоро уйдут. Но белые уходить не собирались, а когда они стали сгонять аборигенов с земли предков, началась борьба, и очень, надо сказать, кровавая. Если на ферме у белого что-то пропадало, они с соседями садились на лошадей и отправлялись убивать первых попавшихся на пути темнокожих, неважно, были они виновны в краже или нет. Аборигены в долгу не оставались. В ответ они поджигали ферму, расправлялись с семьей обидчика и уничтожали его скот. Это походило на самую настоящую бойню: белые, заявлявшие, что защищают свою землю, убивали аборигенов целыми племенами. Выжившие туземцы начали вымирать от болезней, от которых их организм не имел защиты: оспы, кори, гриппа. Предполагают, что за первые несколько лет после прибытия ссыльных только от болезней умерли тысячи аборигенов.
– Очень скоро аборигены стали терять чувство единства и свою культуру, потому что распались их семейства и племена. Они пристрастились бродить у поселений, выпрашивая подаяние. Они узнали вкус спиртного, их дети нищенствовали, женщины стали проститутками.
В результате исчезает древнее знание. Роды распадаются, и молодежь не имеет возможности перенимать обычаи и законы предков. Если так будет продолжаться, то наступит день, когда их культура исчезнет бесследно.
Джоанна видела перед собой сочную зелень полей в оправе живых изгородей и заборов, тянувшихся до подножия гор. Статные старые деревья и высокие эвкалипты делали равнину живописной; огромные стада овец напоминали в своем движении прилив и отлив.
– Подумать только, что среди такой красоты могла произойти трагедия, – прошептала она и уже громко спросила:
– А где ваша ферма, мистер Уэстбрук?
– Вон там, – указал он, – в конце дороги. Видите постройки за деревьями?
– Да, вижу.
Совсем неожиданно, стоявший с ними Адам вдруг закричал:
– Ферма! Ферма!
Джоанна с изумлением уставилась на мальчика.
– Как, Адам, ты заговорил? Так ты все-таки можешь говорить! – произнесла она, обнимая мальчика за плечи.
– Ферма! – взволнованно показывал пальцем Адам. – Ферма!
– Так-так, пять дней молчал и вот, пожалуйста, нежданно-негаданно, заговорил, – рассмеялся Хью. – Теперь понятно. Оказывается, чтобы говорить, ему надо жить на ферме.
Подворье фермы «Меринда» обрамляли разномастные строения, без намека на план. Часть построек была из бревен и обшивочных досок, другая – из камня. Ферма жила шумной, суетной жизнью. Всадники с криками и свистом загоняли овец в загоны, по двору взад-вперед с визгом носились овчарки.
Как только Хью остановил повозку, к нему подскакал один из всадников.
– Слава богу, Хью, наконец-то ты вернулся. У тебя серьезная неприятность, – он запнулся, увидев Джоанну.
– Это мисс Друри, Билл, – пояснил Хью, спрыгивая с повозки. – Она поможет мне, присмотрит за мальчиком. А вот и Адам. Так что у нас за беда?
Билл еще несколько мгновений таращил глаза на Джоанну, а потом объяснил:
– Мы обнаружили, что в стадах баранов-валухув завелись вши.
– Но когда я уезжал, животные были чистые!
– Сомневаться не приходится, Хью. У баранов ясно видны болячки, и шерсть тоже попорчена.
– Когда вы это заметили?
– Дней пять назад. Шнурок Ларри думает, что вши могли занести мериносы, которых ты пригнал в прошлом месяце из Нового Южного Уэльса. Но я в этом не уверен. Этих животных я осматривал сам и могу поклясться, что паразитов на них не было. Ума не приложу, откуда взялась такая напасть.
Хью махнул парню, подковывавшему перед конюшней лошадь.
– Насколько распространилось заражение? – спросил он у Билла.
– Точно не могу сказать. Будем надеяться, что дело обойдется только валухами.
– Но и это не меньше четверти настрига. А что с суягными овцами?
– Сейчас их проверяет Шнурок Ларри со своими ребятами.
– А есть шанс спасти зараженную шерсть до приезда стригалей? – спросил Хью, садясь на лошадь, подведенную помощником конюха.
– Я бы не рискнул загадывать.
Хью повернулся к Джоанне, все еще сидевшей в повозке вместе с Адамом.
– Это мой управляющий Билл Ловелл. Извините, мисс Друри, но я должен ехать вместе с ним осматривать овец. Дом вон там, идите с Адамом и располагайтесь. Я распоряжусь, чтобы ваш сундук занесли в дом. Если проголодались, скажите Пинг-Ли, она в кухне.
Джоанна собиралась что-то сказать, но Хью развернул лошадь и галопом ускакал со двора.
– Ну, Адам, – снимая его с повозки, начала Джоанна. – Как видно, нам придется…
– Овцы! – перебил ее своим возгласом Адам. Он указывал на загон, где несколько человек пытались справиться с бараном.
– Верно, Адам, овцы, – обрадовалась Джоанна, что мальчик снова заговорил, и, стремясь вовлечь его в разговор, продолжала. – Но этим людям мешать не надо. Пойдем, посмотрим дом.
Они направилась через двор к скромному домику, на который указал Хью. Когда они поравнялись с конюшней, молодой парень, подковывавший лошадь, уставился на нее, оставив свое занятие. Другой мужчина шедший по двору, взглянул на Джоанну, отвел взгляд, потом вдруг снова посмотрел на нее, но уже пристальнее.
Дом представлял собой неотделанную постройку из бревен и коры. Адам неожиданно оживился.
– Река! Река! – взволнованно твердил он и тянул Джоанну за руку, указывая куда-то за дом. Она посмотрела на север, туда, где виднелись деревья и куда ускакал Хью вместе с управляющим. Ей показалось, что сквозь просветы между стволами блеснула вода.
– Ну, хорошо, Адам, посмотрим, что там за река, – согласилась она, глядя на повеселевшего мальчика.
Начинавшаяся за домом извилистая тропа привела их через зеленый луг в лес. Они прошли немного вглубь, и перед ними открылась поляна. Джоанна в восхищении огляделась. В этом месте ответвлявшийся от реки рукав делал изгиб, образуя большой спокойный пруд. Вокруг звучала многоголосая симфония, объединившая журчание реки, шелест прохладного ветра в ветвях акаций и эвкалиптов, писк и жужжание насекомых в весеннем воздухе. Джоанну окружала такая красота, что она чувствовала себя как в райском саду. Величественные старцы-эвкалипты смотрели в зеркало пруда на свои оранжево-белые отражения. Акации окутались пышным облаком из тысяч ярко-желтых цветов. Облюбовавший сухой сук черный медосос с яркими мазками перьев на голове настороженно приглядывался, вертя головой.
«Что за чудесное место», – думала Джоанна.
