Виктория Дал - Уроки наслаждения
Сара решила нанять экипаж. Хотелось побыстрее оказаться дома и принять ванну. Нельзя было позволять ему дотрагиваться до нее. После его… прикосновений ей казалось, что она в чем-то испачкалась. Но если даже на осмотре она чувствовала себя… так, как сейчас, то как же она вынесет прикосновение этих рук во время лечения?!
А что та, другая женщина, очаровательная и респектабельная дама, которая вышла от Уиткома с улыбкой на лице?..
Сара хотела быть такой же. Безмятежной. Счастливой. Она хотела быть такой ради Джеймса.
Увидев экипаж, Сара помахала рукой. Кучер вопросительно взглянул на нее. Она показала монету, назвала адрес, и он кивнул:
— Хорошо, миледи. Готов услужить. Позвольте, подсажу.
Она не выдержала бы прикосновения еще одних рук. Поэтому забралась в экипаж самостоятельно и захлопнула за собой дверцу, прищемив подол платья. Когда карета тронулась, ей показалось, что колеса стали сами старательно выискивать все выбоины на дороге. Закрыв глаза, Сара откинулась на спинку сиденья.
У нее не было истерики. Хотя, конечно же, ее ужасно смутили все эти чудовищные вопросы. Да, ей хотелось поскорее оказаться дома. Но это вовсе не означает, что она заберется в постель и проваляется так несколько дней, рыдая время от времени или просто глядя в потолок, как когда-то делала ее мать.
Чувствовать руки доктора на своем теле — о, это так гадко, так отвратительно, так непристойно! А вот прикосновения Джеймса… они были настоящими и добрыми.
Действительно ли она больна? Или доктор Уитком ошибается? Если верить тому, что написано в другой книге, то она совершенно нормальная женщина.
Сара утерла глаза и тут же почувствовала, что все щеки у нее мокрые от слез. Нужно было поговорить с Джеймсом, поделиться всем, что ее мучило. Но из-за своей лжи она ничего не могла рассказать ему. Он возненавидит ее! Разве может быть по-другому? В лучшем случае он будет постоянно следить за ней, поджидая момент, когда она свихнется.
Домой хотелось отчаянно, но когда карета остановилась, Сара тяжко вздохнула и прижала ладони к щекам. В таком виде нельзя было являться перед слугами. Следовало успокоиться.
Дверца распахнулась.
— Приехали, миледи.
Сара заставила себя опереться на руку кучера — спокойно, спокойно же! — и ступила на тротуар. Затем медленно поднялась по ступеням, ведущим к парадному входу, открыла — и в ужасе замерла. Оказалось, что в холле ее встречал не только Кроуфорд, но и Джеймс. И он внимательно смотрел на нее, смотрел, прищурившись.
— Сара, где ты была? Я чуть с ума не сошел.
— Ах, Джеймс?!
Почему он дома?
— Ты ушла, никому не сказав ни слова. Даже не взяла с собой горничную!
— Я…
Она отступила на шаг, чтобы держаться подальше от мужа. Но он тут же приблизился к ней.
— О Господи!.. Сара, ты плакала?
Нужно было сказать ему всю правду. Сказать, что она обманула его, что подвергает опасности его жизнь и жизнь их будущих детей. Сказать, что она из тех, кто приносит несчастья.
И тут все завертелось перед ней и потемнело. Правда, в последний момент перед тем, как провалиться во тьму, Сара услышала, как Джеймс зовет ее, и увидела, как он протянул к ней руки.
Впервые в жизни Сара Роуз Худ грохнулась в обморок. И была несказанно этому рада.
— Сара!.. — Джеймс прижимал к себе жену. — Вызовите доктора, Кроуфорд.
Подхватив жену на руки, он отнес ее в гостиную и уложил на кушетку.
— Сара, дорогая, очнись!
Она не шевелилась. Бескровные губы выделялись своей белизной даже на фоне бледного лица. Лоб был холодным, но влажным от испарины. Джеймс принялся ощупывать ее плечи, грудь, руки, ноги…
Увидев разорванную юбку, в ужасе уставился на нее. Неужели на нее напали?
О Боже, где она была?
Джеймс решил сегодня вернуться домой пораньше, среди дня. Хотел спокойно посидеть за ленчем со своей очаровательной женой. А вместо этого добрых полчаса мерил шагами холл, как тигр в клетке. Все думал: куда же она отправилась? И главное — без провожатых! Он был взволнован, испуган и зол. Как ни печально, даже появились кое-какие подозрения. Два дня назад Джеймс пришел и не нашел ее дома. А когда она вернулась, вела себя очень странно.
Черт возьми, что же происходит?
— Сара, — позвал он еще раз, и ее ресницы дрогнули. — Сара!..
Заморгав, она открыла глаза; на бледном лице они казались необычно темными.
— Сара, что-нибудь болит?
Она молча смотрела на него. Потом, по-прежнему молча, покачала головой.
— Сара, я послал за доктором. Он уже скоро будет.
— Нет! — Она резко приподнялась. — Пожалуйста, не надо!
— Но ты нездорова, Сара, тебе нужно…
— Со мной все в порядке! Уверяю тебя! Поверь, я не больна. Просто испугалась.
Он уселся перед ней на корточки.
— Испугалась? — Сара молчала. — Испугалась меня?
— Нет, разумеется.
— На тебя напали? Юбка разорвана…
Сара опустила глаза и принялась счищать грязь с подола. В какой-то момент вдруг поняла, что громко плачет.
— Никто на меня не нападал. — Она всхлипнула. — Все хорошо.
Джеймс уселся рядом с ней и обнял ее за плечи.
— Ты должна рассказать мне, что случилось. Иначе я сойду с ума. Пожалуйста, расскажи. Ты меня пугаешь, Сара.
Она снова всхлипнула и уткнулась лицом ему в жилетку.
— Да, я расскажу. Должна рассказать. Главное — ничего не скрывать от тебя. Только не нужно доктора, пожалуйста. Я все расскажу…
Джеймс в изумлении посмотрел на жену. Что бы это значило? Молча кивнув, он поднялся и пошел поговорить с Кроуфордом. Вернувшись, плотно закрыл за собой дверь. Какое-то время постоял у порога, в отчаянии спрашивая себя: «Что же она натворила? Может… какой-то другой мужчина, какая-то тайная любовь?»
И если да, то… То тогда он, Джеймс, убьет его и сбросит тело в реку. Или заставит его поступить во флот ее величества. Да, пожалуй, это более разумно. А потом он сделает все, чтобы Сара смогла полюбить его сильнее, чем того мужчину.
Тут Сара вдруг поднялась и, повернувшись к нему, пристально на него посмотрела. Сделав глубокий вздох, проговорила:
— Я должна кое-что рассказать тебе, Джеймс. То, о чем, к сожалению, не сказала до свадьбы.
О Боже! Что бы она ни собиралась рассказать ему, он не хочет этого слышать!
Она вздохнула и вновь заговорила:
— Да, не рассказала, к сожалению. А сейчас не могу жить с этим на сердце.
— Тогда… продолжай, — прохрипел Джеймс.
— Я… Вернее, моя мать… Она была нездорова.
Джеймс судорожно сглотнул.
— Так ты? Или она?
— Сейчас я говорю о своей матери. Она болела несколько лет, прежде чем умерла. И возможно… Возможно, мне передалась эта болезнь.
