Эмилия Остен - Королевский выбор
- И весь мой опыт, и вся моя проницательность подсказывают мне, что вы будете хорошим мужем.
- Хм… - Первый раз в жизни Рамиро не нашелся, что ответить.
- Мужем для моей дочери.
И тут Рамиро впервые в жизни (сегодня у него день открытий, не иначе!) почувствовал, что краснеет. Эверетт заговорил быстрее, видимо, решив высказать все, пока собеседник не опомнился.
- В качестве ее приданого вы получите не только списание долга, но и солидный капитал, вложенный в различные предприятия. К тому же Чарити - моя единственная наследница, а я не буду жить вечно. - Эверетт развел руками. - Прошу вас, не отказывайте сразу, это неожиданное, но приемлемое предложение. Эверетты - знатный род, когда-то мы были в родстве с королями. Я богат, Чарити прекрасно образованна и красива.
- Лорд Эверетт, - Рамиро начал говорить, прежде чем решил, что именно он скажет. - Я… Лорд Эверетт, - начал он сначала. - Я уверен, что ваша дочь достойна меня. Я не уверен, что смогу сделать ее счастливой. Нет, нет. - Рамиро жестом остановил уже открывшего рот Эверетта. - Я понимаю, что вы думаете иначе. Но я просто… Единственное, чем я распоряжаюсь лично, - это моя честь. И будет абсолютно бесчестно жениться на вашей дочери только потому, что вы считаете меня подходящим мужем, и потому, что это выгодно для меня.
Лорд Эверетт расстроенно покачал головой.
- Ну что же… Настаивать я не вправе. Но предложение остается в силе. До тех пор пока Чарити не объявит о своей помолвке, конечно же. А она красива, богата, и ей двадцать три года. Так что у вас не слишком много времени на раздумья.
- Лорд Эверетт. Надеюсь, вы понимаете причины моего отказа. И надеюсь…
- Отсрочка ваша - это не обсуждается. Просто пообещайте мне, что будете иметь в виду мое предложение.
- Я…
- Я не приму окончательного отказа.
- Хорошо. Но я не думаю, что изменю решение.
- В жизни все бывает.
- Уверен. Но не в моей. Всего доброго, лорд Эверетт.
- Всего доброго.
Рамиро постарался идти по коридорам спокойно, хотя едва мог удержаться от желания броситься бегом. Больше всего он боялся… Рамиро вышел из палаццо, сел в карету и только тогда перевел дыхание. Больше всего он боялся, что повстречает Чарити. Столкнется с ней лицом к лицу - и прочитает в ее глазах надежду. Вряд ли лорд Эверетт стал бы делать такое предложение, не согласовав все с дочерью. Отказать Чарити - это в тысячу раз сложнее, чем лорду Эверетту. Это просто невозможно.
Чарити спускалась вниз в гостиную, когда услышала, как хлопнула дверь и отъехала карета. Кто это так рано? Отец куда-то собрался, не предупредив ее? В холле обнаружился лорд Мартин, так что версия с неожиданным отъездом отца отпала.
- Папа?
Лорд Эверетт выглядел смущенным и расстроенным.
- Что-то случилось, папа?
- Э-э… - Лорд Эверетт помялся, посмотрел на дверь, изучил мраморные плиты пола, особенно тщательно осматривая черные. - Хм… Думается, в Помпеи мы поедем не на корабле принца Рамиро.
- Что-то случилось? Вы не договорились? Какие-то проблемы на Фасинадо? Почему он так спешно уехал?
Чарити задавала вопросы совершенно механически, не осознавая их и не ожидая ответов. Еще вчера ночью она думала о Помпеях, о принце Рамиро, ей казалось, что… Казалось, что невозможное возможно. И вот теперь так.
- М-м-м. Мы с принцем договорились об отсрочке, но его ждут важные дела дома. Он просил передать свои извинения.
- Хорошо.
- Что хорошо?
- Что просил передать.
- Хм. Мы можем завтра же отправиться в Помпеи вдвоем. Мои дела во Флоренции закончены, так что я полностью готов посвятить себя тебе.
- Я… Я не хочу в Помпеи.
- Тогда в Рим.
- Рим? Хорошо, поедем в Рим. Рим. Хорошо.
Чарити развернулась и медленно поднялась по лестнице на второй этаж. Завтракать не хотелось. Почему-то хотелось заплакать, упасть на подушки и рыдать дня три напролет.
Глава 8
На сей раз возвращение на остров протекало медленно - у самого Пуэрто дель Фасинадо настиг штиль, и «Королевская звезда» плыла, словно осенний лист по темной спокойной воде; Рамиро стоял на палубе, по своему обыкновению заложив руки за спину, и смотрел, как на востоке растекается янтарное сияние. Его цвет напомнил принцу оттенок волос Чарити Эверетт. Небо уже все полыхало в языках рассветного пламени, и в этом огне из-за горизонта встал остров - маленький клочок земли, затерянный в море.
Клочок земли, которого нет дороже.
На палубу вышел позевывающий Лоренсо, остановился рядом с Рамиро, уперся кулаками в борт.
- Вам опять не спится, мой принц? - Здесь, где их могли услышать матросы, следовало разговаривать подчеркнуто официально.
- Не мог уснуть, Лоренсо.
- Думали о той девушке?
- О какой девушке? - искренне удивился Рамиро, пару минут назад действительно о ней вспоминавший.
- О леди Эверетт. Вы ведь целый день общались во Флоренции.
Рамиро пожал плечами. Лоренсо прав: для него, уделявшего всем девушкам, кроме Леокадии, максимум четверть часа, день с Чарити Эверетт - это нарушение всех возможных правил.
- Она милая. Но не более того.
- А вы не хитрите, мой принц? Боюсь, что да.
- Я ничего не боюсь. - Сейчас, когда Пуэрто дель Фасинадо приближался, Рамиро не хотелось спорить о той девушке, пусть красивой, но не имеющей никакого отношения к его судьбе. Уже не имеющей. Хотя ее отец весьма настаивал, чтобы их судьбы тесно сплелись; это решило бы многие проблемы раз и навсегда. Решило бы…
Рамиро не желал думать об этом.
- А мне показалось, что наш отъезд немного напоминал бегство, - вздернул бровь Лоренсо. - Я не прав?
- Нет.
- Действительно, вы ничего не боитесь, мой принц.
Рамиро только пожал плечами. Не чувств он боялся, нет. Чувства тут были вовсе ни при чем.
Из вещей нематериальных Рамиро опасался нескольких. Например, безумия. И невозможности удержать момент.
С безумием все понятно. Разум - вещь такая, ему только позволь, и он пойдет вразнос, просто в какой-то момент не нужно себя останавливать - и, пожалуйста, готово безумие с тобой, только успевай коллекционировать видения и фантастические выходки. У королей и принцев тяжелая работа, и безумие - наследственная болезнь в этой среде. Вспомнить хотя бы этого короля, Людовика I Бурбона - про него говорят, что он страдает эпилепсией и невротическим расстройством. Сам Рамиро ничем таким не страдал, еще не хватало, но видел, как это бывает, и иногда подходил к опасной грани - совершенно осознанно. Время от времени он пользовался этим состоянием, чтобы сотворить нечто нужное или напугать кого-нибудь в угоду своим целям; этакий Гамлет испанского розлива. Чтобы ему стало страшновато, а вслед за ним - тем людям, которыми он манипулирует. Но потом Рамиро отпускал это состояние.
