Айрис Джоансен - Золотой вихрь
– Тебе не нравится, что я смотрю на тебя?
– Я чувствую себя очень неловко. Мне от этого не по себе.
– Тебе не должно быть неловко. Ты прелестна.
Она насмешливо фыркнула.
– У меня отвратительные темно-рыжие волосы и слишком большие для моего лица глаза, и…
– И самые восхитительные груди и ножки, которые я когда-либо видел.
Она коротко вздохнула и уставилась на стену за его плечами.
– Ты не веришь мне?
Она проглотила комок в горле.
– Нет.
– Тогда, я полагаю, мне необходимо предоставить доказательства. Взгляни на меня.
Она машинально отвела взгляд от стены. Он стоял пред ней совершенно обнаженный в свободной позе, чуть расставив ноги, сильный, мускулистый, – весь словно из сверкающей бронзы и эбонита.
Ее глаза раскрылись от изумления, когда, скользнув взглядом вниз, она увидела его неистовое возбуждение.
– Вы выглядите… иначе.
– Иначе, чем когда?
– Когда я встретила вас… в тот раз.
– Вы были всего лишь ребенком. К тому же вы видели меня после, а не до или во время… Это не всегда бывает так явно. – Он помолчал. – Хотя именно сегодня мне следовало бы сдержаться.
Он взял свечу и направился к ней через всю комнату. Тесс инстинктивно сжалась, не в силах отвести от него взгляда.
– Слушай меня очень внимательно, – голос его звучал успокаивающе ласково. – Ты желанна, так желанна, что я просто болен этим. – Он остановился перед ней и поставил подсвечник на стол возле кровати. – Ты еще можешь сомневаться в этом?
Она не могла произнести ни слова. Он протянул руки и коснулся ее волос с невыносимой нежностью.
– Ты такая маленькая, – прошептал он. – Прошлой ночью, когда я наблюдал за тобой в конюшне, я представлял, я думал о том, как ты обовьешься вокруг меня… и каждый раз, когда я думаю о тебе, я становлюсь таким, как сейчас.
Сладостные волны чего-то неизведанного жарко омывали ее тело. Ей казалось, что она тонет. Он едва касался ее, и все же она ощущала покалывание в ладонях, в сосках, даже под коленками. Она отвела глаза от его лица.
– Я сомневаюсь, что вы… годитесь для меня.
– Ты должна это знать. Женщина создана, чтобы принимать мужчину в свое лоно, – его рука, скользнув по ее волосам, опустилась на шею, – чтобы желать мужчину. Кобыла, возможно, и не проявляет восторга от совокупления, но разве ты не видела, как она оглядывается на жеребца, поднимая и изгибая хвост перед ним? – Его большой палец надавил на ямку на ее горле, она знала, он ощущает биение ее сердца. – Как я хочу, чтобы ты так же призывно смотрела на меня.
Она вздрогнула, потрясенная его словами.
– Я не животное!
– Я не хотел тебя оскорбить. Иногда мои слова слишком неуклюжи. – Он отвел руку. – Я не совсем раздет. Помоги мне.
Она в замешательстве посмотрела на него. О чем он говорит? Он же совершенно обнажен.
Он повернулся к ней спиной. – Мои волосы. Развяжи их.
Она поднялась на колени и дрожащими руками попыталась снять черную узкую ленту, стягивающую его волосы. Ее груди скользнули по теплой коже его спины, и она почувствовала, как он вздрогнул. Тесс попыталась изогнуться так, чтобы не касаться его, но вновь задела. И вэтот раз дрожь, пробежавшая по его телу, передалась и ей. Ее груди напряглись, соски затвердели, странное, незнакомое ощущение истомы возникло между бедрами. Что с ней происходит?
– Я не могу… Быть может, вы лучше сами?
– Нет, – гортанным голосом произнес он. – В Заландане принято, чтобы ленту развязала жена. Это значит, что только у нее есть привилегия освободить своего мужчину.
Но саму Тесс это не делало свободнее. С каждым мгновением в ней росло чувство, что она полностью принадлежит Галену. В конце концов она справилась. Отбросив ленту на стол, она со вздохом облегчения вновь села на пятки.
–Все.
Продолжая сидеть к ней спиной, он тряхнул головой, и свет свечи заблестел на его черных волосах, рассыпавшихся по плечам, высветил игру его мышц, когда он повел плечами. И внезапно она ощутила дикое желание протянуть руку и погладить эту бронзовую кожу, запустить пальцы в эту густую гриву, толкнуть его вниз…
Он обернулся к ней, огромный, дикий, неукротимый. Его глаза сверкали, темные пряди волос свободно падали на лоб и по обеим сторонам лица. Ноздри раздувались. Его ладони медленно заскользили к бедрам в выразительно призывном жесте. Тесс задохнулась, мускулы ее живота напряглись. Она чувствовала себя так, словно он властно притянул ее к себе одним только этим чувственным жестом.
– Страсть порождает неистовство в каждом из нас, килен. Я надеюсь, ты скоро сама это поймешь. – Он глубоко и резко вдохнул и плотно сомкнул глаза. – Бог мой, очень скоро.
Он открыл глаза и, наклонившись вперед, задул свечу.
Тесс ожидала, что теперь почувствует себя свободнее, но темнота только усилила возникшее в ней чувство беспомощности и скованности.
Она видела огромную тень Галена возле себя, ощущала запах его могучего тела.
– Ложись, – низкий голос Галена дрожал от напряжения. – Я не могу больше. На сегодня хватит.
Но ведь ничего по-настоящему и не начиналось, подумала с изумлением Тесс. Он только коснулся ее волос и шеи, он только разглядывал ее тело и бормотал о желании и страсти. Откуда взялось это ощущение зависимости?
– Сейчас же.
Она нырнула под покрывало и отодвинулась к дальней стороне кровати.
В следующий момент прогнулся матрас под тяжестью Галена.
Он лежал рядом, не дотрагиваясь до нее, а у нее неистово билось сердце, и незнакомые ей до сих пор чувства обуревали ее.
– Я не понимаю, для чего все это? – запинаясь спросила она. – Почему?
В темноте раздался его голос, прерываемый резким дыханием:
– Я буду обладать тобой так, как хочу, или совсем никак.
– Но это ведь только для того, чтобы родился ребенок. Какая разница, как это сделать?
– Огромная. – Он помолчал. – Мы два человека. Я не собираюсь играть роль жеребца. – Он замолчал на какое-то время, затем заговорил вновь, и голос его звучал почти отчаянно: – Потому что, видит Бог, я не варвар.
3
Тесс проснулась утром с чувством облегчения и разочарования. Гален уже ушел. Его присутствие будоражило ее. Он разбудил в ней что-то новое, неведомое ей прежде. Прошлая ночь привела ее в полное замешательство. Теперь Гален Бен Рашид представлялся ей необыкновенным и непредсказуемым человеком. Она поспешно надела свою старую темно-коричневую амазонку, которую не выбросила, несмотря на уговоры Паулины, и, выйдя из комнаты, стала спускаться по лестнице. И здесь она неожиданно столкнулась с молодым человеком, одетым в полосатый, вишневый с бежевым, халат и свободные белые штаны, заправленные в коричневые замшевые сапоги. Его лицо показалось ей знакомым.
