Нора Хесс - Прекрасная пленница
Однако уже вечером того же дня им здорово повезло. Немного приврав, Малкольм с Гевином получили работу на самой большой бостонской пивоварне. Они сняли комнаты на верхнем этаже одной из таверн. Юный Том занимался домашним хозяйством.
Через год Малкольм познакомился с хрупкой и красивой дочерью хозяина. Молодые люди полюбили друг друга, и еще через год, поддавшись мольбам дочери, ее отец позволил им пожениться.
Желая доказать тестю, что тот не ошибся с выбором для своей дочери, Малкольм тяжелым трудом добился более солидного места в пивоварне. Он не забывал о Гевине, и его брат рос вместе с ним. Через некоторое время они взяли в дело и Тома.
Через несколько лет тесть умер, оставив все свое состояние единственной дочери. Благодаря Малкольму дело оставалось прибыльным те долгие годы, что он им управлял. У пары родились сын и дочь.
Жизнь его была безмятежна и прекрасна – до тех пор, пока в городе не началась эпидемия гриппа. В течение одной недели он потерял и жену, и обоих детей. Рухнул весь его мир, и он часами колесил по ночным улицам города, оттягивая тот момент, когда ему надо было возвращаться в огромный пустой дом.
Наконец он не смог больше выносить одиночества и бесполезности своего существования. Однажды вечером за ужином он сообщил Гевину и Тому о плане, который уже давно вынашивал.
Он начал с того, что напомнил своим братьям о том, что он еще молодой человек.
– Я здоров и полон сил. У меня впереди долгие годы, и я знаю, что воспоминания о моей Бэт не дадут жить мне спокойно здесь, в Бостоне. Я прочитал в газете, что в Кентукки начинается раздача земель. – Братья с любопытством смотрели на него. Он поднял стакан, отхлебнул из него и поставил на место. – Я передаю дело вам, продаю дом и переезжаю в Кентукки. Попробую начать там новую жизнь.
Гевин и Том начали громко возражать, но Малкольм не стал их слушать и уже через две недели расстался со своим прошлым.
С самого начала он полюбил эту дикую местность – ее суровость была сродни его собственной натуре. Он разрабатывал свой участок земли, и тяжелый труд превратил его потерю в затуманенное приятное воспоминание. Он даже нашел себе женщину, у которой регулярно бывал…
Женщины всегда были необходимой частью его жизни с того момента, как ему исполнилось четырнадцать. С годами его желания не угасли. И даже теперь, когда ему было почти шестьдесят, он несколько раз в неделю делил ложе со своей женщиной.
Судьба приготовила ему еще одно горестное испытание. Брат Том и его жена погибли, перевернувшись в повозке. Малкольм взял к себе их сына, который оказался так похож на отца, что Малкольм, встретив его, чуть не зарыдал.
К его удивлению, ему было приятно, что рядом с ним такой молодой человек. Он даже не представлял себе, как скучает по беззаботному детскому смеху и болтовне. Скоро Гидеон стал для него скорее сыном, чем племянником.
Роксана смотрела на дядю. Высокий и широкоплечий, он почти загораживал собой сутулого молодого человека, с которым разговаривал в эту минуту. Звали этого человека Эз Джонсон.
Роксана вздрогнула, припомнив свое знакомство с ним. У дяди работало четыре человека, и Джонсон был одним из них. Она считала его главным среди всех, так как он громко отдавал приказы мужчинам, которые были старше его, и подгонял женщин, которые жили с ними.
Впервые она столкнулась с Эзом Джонсоном два дня спустя после своего приезда. Она пришла в конюшню сообщить Малкольму и Гидеону, что ужин готов. Дяди и кузена там не оказалось, но в конюшне было тепло, и она задержалась на минуту. Она вдыхала чудный запах свежего сена – он был ей в новинку и казался восхитительным. Она обвела конюшню глазами. Слева от главного прохода сосредоточенно поедали зерно лошади. Под прямым углом к их стойлу располагались коровы и бык, мерно жевавшие свою жвачку. К Роксане подошла кошка с двумя котятами и потерлась о ее ноги. Вспомнив полосатую кошку у себя дома в Бостоне, девушка наклонилась, чтобы поиграть с ними. Она уже собралась уходить, когда услышала шелест. Сверху, через щели в досках, посыпалась солома. Она улыбнулась – наверное, это были шуточки Гидеона.
Неслышными шагами она поднялась по лестнице на чердак. Там было почти темно, и она ничего не могла разглядеть. Но потом солнце вышло из-за высокой сосны, и его лучи осветили чердак сквозь оконце в крыше. На мгновение она была ослеплена солнечным светом и зажмурилась. Затем, прикрыв глаза рукой, она вдруг разглядела две лежащие в сене фигуры.
На спине с задранной до пояса кожаной юбкой лежала та самая индианка, Белая Звезда. Между ее согнутых в коленях и разведенных ног, придерживая рукой свое орудие, стоял на коленях Эз Джонсон. От неожиданности Роксана задохнулась, и тут парочка заметила ее и повернулась к ней.
Девушка засмущалась и быстро прикрылась юбкой. Но Эз хищно усмехнулся и повернулся к Роксане, чтобы она могла лучше разглядеть то, что он держал рукой. Взглядом пригласив ее посмотреть, он сказал:
– Тут хватит и на вас тоже, мисс. – Он усмехнулся и жестами показал, что имеет в виду.
Разозленная, но неподвижная, как загипнотизированная, Роксана смотрела на него, не в силах пошевелиться. К ее ужасу, вдруг Эз одним движением поднял юбку Белой Звезды и вонзился в нее. Его толчки заставили девушку вскрикивать. Наконец Роксана вышла из транса. Она бросилась к лестнице и почти слетела с нее. Когда она вошла в дом, в ушах ее продолжал звучать насмешливый голос Эза.
Роксана недоумевала, как Белой Звезде удалось отыскать ее, и как быстро та сговорилась с Эзом. Она была бы очень удивлена, узнав, что Эз обнаружил девушку лежащей в ворохе сена всего за десять минут до того, как сама Роксана появилась в конюшне, и что он успел сказать ей всего два слова:
– Разведи-ка ноги.
Тогда она ничего не рассказала Малкольму и теперь жалела об этом. Каждый раз, когда она встречала теперь этого человека, он нагло раздевал ее глазами. Что же успела рассказать ему эта молодая скво?
Лежавший на кровати человек, сузив глаза, наблюдал, как она идет через комнату. Могла бы хоть раз взглянуть на него, поинтересоваться, как он себя чувствует. Всю неделю, что он находился здесь, она не выказывала ни любопытства, ни симпатии к нему. В нем медленно закипала злость. Даже в паршивой собаке больше сочувствия, чем в ней.
Он немного приподнял голову и посмотрел на нее из-под век. Если бы он не знал ее так хорошо, он бы сказал, что уловил страх на ее гордом лице… или похожее выражение. Ему захотелось встать и посмотреть, что же такое она увидела в окно. Но он был слишком слаб, хотя с каждым днем силы постепенно возвращались к нему.
За это ему надо было благодарить Малкольма Шервуда. Первое, что увидел перед собой Келеб, когда горячка отпустила его, было суровое лицо Малкольма. Когда он открыл глаза, все было как в тумане. Он понял, однако, что лежит в постели, в теплом доме. Потом он различил голос, принадлежавший этому человеку и обращенный к нему:
