Лесли Лафой - Жениться по завещанию

Вымывшись и ополоснувшись чистой водой, Кэролайн вылезла из ванны и завернулась в простыню, пахнущую солнцем и лавандой. После чего, смеясь, позвала Фиону, чтобы та смогла совершить почетный ритуал: выдернуть пробку из сливного отверстия.

Однако отклика не последовало.

Кэролайн несколько встревожилась. После купания обе девочки надели ее пусть не новые, но чистые сорочки, и она пообещала, что, помывшись, на скорую руку соорудит им наряды из своих вещей – с тем, чтобы выйти к ужину в приличном виде. Неужели они покинули номер прямо в том, что на них было?

Придерживая мокрую простыню, Кэролайн поспешила к двери в комнату сестер.

Нет, они, слава Богу, на месте. Как и четверть часа назад, когда она их оставила, обе лежали на кровати, а между ними по-прежнему стояла тарелка, на которой раньше лежали сыр и хлеб. Только теперь эта тарелка была пуста, а сами девочки, растянувшись поверх одеяла, спали крепким сном, посапывая, точно щенята.

Кэролайн смотрела на сестер, и вместо тревоги ее сердце теперь наполняло чувство нежности и гордости. Какие они обе красивые! Такие разные, но в то же время очень похожие в своем восприятии столь внезапных и чудесных перемен, произошедших в жизни. Фиона пока не произнесла ни единого слова, однако она улыбалась, когда ей мыли голову, и только раз вздрогнула при расчесывании – должно быть, первом за бог знает какой срок! А потом, облаченная в сорочку, она с радостным видом расхаживала по комнате – так, словно на ней было бальное платье, усыпанное жемчугами и бриллиантами.

А Симона… Эта девочка, которая так умело машет кулаками, а своим лексиконом способна вогнать в краску даже матросов, охотно поддержала игру младшей сестры и, приподнимая пальчиками подол сорочки, старательно приседала в реверансах.

И вот теперь они крепко спят – чистые, обогретые, сытые. Да вознаградят лорда Райленда небеса за то, что он выдернул девочек из того ада, в котором протекала их жизнь! А она со своей стороны постарается сделать все, чтобы он не пожалел об этом.

Дрейтон взглянул на циферблат и со вздохом вернул часы обратно в карман.

– Откупорить еще бутылку, ваша светлость? – поинтересовался слуга.

– А что, эта уже пуста? – спросил он и, приподняв бокал, посмотрел сквозь рубиновую жидкость на пляшущие в камине языки пламени.

– Именно так, ваша светлость.

Н-да… Либо вино испарилось, либо он провел в ожидании куда больше времени, чем ему кажется. Однако странно, что он не ощущает особого эффекта, опорожнив целую бутылку. Это как-то необычно… Впрочем, и сегодняшний день был одним из самых необычных в его жизни, так что здесь нет ничего удивительного.

– Тогда открывайте вторую, – распорядился Дрейтон. – Возможно, старшая из моих подопечных тоже не откажется выпить за трапезой бокал вина.

Слуга откупорил еще одну бутылку, убрал со стола уже опустошенную и удалился, оставив Дрейтона наедине со своими мыслями. Точнее, в борьбе за контроль над ними. Эта борьба и до того, в течение дня, протекала не очень-то успешно, а теперь, когда он сидел здесь в ожидании Кэролайн и ее сестер, стала совсем тяжкой.

Оставалось только надеяться, что у его старшей подопечной нет в наличии предписанного этикетом вечернего наряда. Потому что он будет просто не в состоянии вести за столом непринужденную светскую беседу, если она вдруг заявится в декольтированном платье без рукавов, туго обтягивающем талию и бедра. И Боже упаси, если на ней окажется еще и ожерелье… С кулоном, соскальзывающим в ложбинку между грудей.

Проклятие!

Да, на него ниспослано проклятие… Его прежняя жизнь была почти идеальной: никаких обязательств, кроме, тех, которые он сам на себя возложил, никаких ожиданий и надежд со стороны окружающих. И вот теперь этот чертов мир перевернулся, с ног на голову! Он словно наказан за что-то, хотя абсолютно ни в чем не виноват.

Однако, будучи истинным британцем и верным сыном своей страны, он безропотно взвалил на себя бремя общественного долга и покорно волок его, стараясь соответствовать своему новому положению, пока… Пока не встретил Кэролайн.

Его самообладание по части женщин, и без того не слишком твердое, дало слабину, когда он заявился к ней в мастерскую, и с сего момента здравомыслие и нормальное мужское желание стали биться внутри него не на жизнь, а на смерть. Покуда эта битва шла более или менее на равных, он не особо обращал из нее внимание, но потом, у ступеней коптильни, в бой ввязалось соображение, и он тут же оказался в его цепких объятиях.

О Боже! Прошло всего несколько часов, а он уже так вымотался, пытаясь его обуздать! Чего, впрочем, ему не очень-то хотелось. Стоило лишь на мгновение ослабить усилия, и это вознаграждалось куда более приятными ощущениями, нежели те, что возникали при попытках внутреннего самоконтроля.

Взять хотя бы тот момент в холле, когда он принялся шептать ей на ухо… Он сделал это импульсивно, прежде чем успел вмешаться, рассудок, и Кэролайн – Господи Всемогущий! – чуть ли не замурлыкала, готовая упасть ему на руки. И как он не воспользовался столь заманчивым шансом? Он буквально отпрянул, отмахиваясь от искушения, и поспешил отвлечься разговором с портье. Конечно, он проявил немалую самодисциплину и поступил – будь оно все проклято! – как настоящий джентльмен, предпочтя эту чертову порядочность потаканию низменным инстинктам.

Кэролайн была отнюдь не первой женщиной, до такой степени воспламенившей в нем желание. И не единственной из когда-либо встреченных им, чья обычная улыбка казалась невероятно чувственной. Однако она стала первой женщиной, соблазнять которую ему было совершенно непозволительно.

Дрейтон осушил свой бокал.

Да, наверное, единственное разумное решение дилеммы – это держаться от нее как можно дальше. И в течение ближайшего времени подыскать ей достойного мужа.

Дрейтон потянулся к бутылке, чтобы, налить себе еще вина, но как раз в этот момент дверь открылась и перед ним предстала та, о ком он только что думал. В глаза сразу же бросились ее оголенные плечи и руки, а также едва прикрытая блестящим синим атласом грудь. Нет, выдерживать расстояние – это совершенно невозможно. Есть только два способа не допустить того, чтобы его руки коснулись этой девушки. Первый – в ближайшие же дни выдать Кэролайн за того, кто смог бы увезти ее куда-нибудь подальше, на самую дальнюю окраину Британской империи, а второй – пустить себе пулю в лоб.

Глава 5

У лорда Райленда был такой вид, будто его пнули ногой в живот. Кэролайн уже собиралась поинтересоваться, не требуется ли ему какая помощь, когда он, шумно выдохнув, спросил.