Шерри Томас - Ночные откровения

– Я ухаживаю за тетей, сэр.

– Несомненно, это достойно восхищения, но невыносимо скучно, не правда ли, не иметь под рукой никаких развлечений?

Элиссанда продолжала улыбаться, хотя и не без некоторых усилий. Как же он раздражает ее – хуже попавшего в обувь камушка!

– Скука не имеет к этому никакого…

Девушка запнулась. Воистину внушающий ужас звук: подъехавшая карета.

– Прошу прощения, – сорвалась она с места.

– Вы кого-то ждете? – последовал за ней к окну лорд Вир.

Элиссанда ничего не ответила, от облегчения потеряв дар речи. Это был не дядя – экипаж оказался незнакомым. Ей также была незнакома и вышедшая из кареты остролицая дама средних лет в голубом дорожном платье.

– Разве это не леди Эйвери, Фредди? – спросил маркиз.

Лорд Фредерик бросился к окну, заняв уступленное братом место.

– Что она здесь делает? – ругнувшись сквозь зубы, прорычал он, а затем, опомнившись, повернулся к Элиссанде. – Прошу прощения, мисс Эджертон. Мне не следовало так грубо отзываться о вашей гостье.

Какой безупречный джентльмен!

– Вы можете отзываться о ней, как вам угодно, сэр. Уверяю вас, я никогда не встречалась с этой дамой.

– О, погляди, она с багажом, – невозмутимо добавил лорд Вир. – Думаешь, собирается остаться?

Лорд Фредерик хлопнул ладонью по подоконнику и снова извинился перед Элиссандой.

– Ничего страшного, – откликнулась девушка, – но кто она такая?

Глава 6

Леди Эйвери была Сплетницей.  

Элиссанда имела некоторое представление об этой породе: в деревне сплетницей слыла миссис Вебстер, разносившая слухи то о жене мясника, то о новом садовнике викария. Но леди Эйвери полагала себя несравненно выше провинциальных кумушек: ведь она была знатной дамой, вхожей в самое изысканное общество.

С ее появлением лорд Фредерик мгновенно испарился – к величайшему разочарованию Элиссанды.

Следовало признать, что она начала отчаиваться еще до нежданного приезда леди Эйвери: лорд Фредерик не торопился просить ее руки, а ведь отпущенное Элиссанде время, столь же ограниченное, как умственные способности лорда Вира, с каждой минутой таяло.

Леди Эйвери не улучшила ситуацию, немедля принявшись допрашивать Элиссанду о происхождении Дугласов. Она отказывалась верить, что девушке вправду не известно ничего о дядиной родне, и лишь немногое – о тетиной.

– Может,  Дугласы из Западного Чешира? – вопрошала гостья. – Вы наверняка должны состоять с ними в родстве.

Она что, приверженка школы генеалогических изысканий лорда Вира?

– Нет, мэм. Я никогда не слышала о них.

– Никуда не годится, – фыркнула леди Эйвери. – Ну, а ваша родня? Эджертоны из Дербишира?

По крайней мере, это Элиссанда знала.

– Эджертоны из Камберленда, мэм.

– Эджертоны из Камберленда, Эджертоны из Камберленда, – нахмурив брови, забормотала дама и тут же триумфально воскликнула. – Так вы – внучка покойного сэра  Сесила Эджертона?! Дочь его младшего сына?

Элиссанда изумленно воззрилась на гостью. Она-то полагала, что осведомленность леди Эйвери не глубже, чем познания лорда Вира в животноводстве.

– Да, сэр Сесил – мой дедушка.

– Ах, так я и думала, – удовлетворенно вздохнула леди Эйвери. – Какой скандал разразился, когда ваш батюшка сбежал с вашей матушкой! И такой несчастливый конец  – не минуло и года, как оба умерли.

В гостиную вошла леди Кингсли в сопровождении племянницы и мисс Бошам. Элиссанда вдруг забеспокоилась, как перед этим лорд Фредерик. История ее родителей была не только трагичной – она не годилась для ушей приличного общества, как неоднократно втолковывал ей дядя. Что если всеведущая дама решит поделиться наиболее неприглядными подробностями с остальными гостями?

– Леди Эйвери, лорд Вир жалуется, что вы напугали его брата, – весело воскликнула мисс Кингсли.

– Чепуха. Я уже вытянула из лорда Фредерика все, что могла, в течение сезона. В настоящее время ему нечего меня опасаться.

Мисс Бошам присела рядом с новоприбывшей:

– О, так расскажите и нам, сударыня, что же вы выпытали у лорда Фредерика?

– Ну… – леди Эйвери, явно наслаждаясь собственной ролью, держала паузу долгих три секунды, прежде чем выложить пикантные подробности. – Они встречались в июне, когда она появилась в городе, чтобы выдать замуж ту американскую наследницу, мисс Ван дер Ваальс. И вы не поверите, но он виделся с ней также в Париже, Ницце и в Нью-Йорке.

Все присутствующие пребывали в состоянии шока, в том числе и  Элиссанда. Кто такая «она»?

– Встречались? – воскликнула леди Кингсли. – А что об этом думает лорд Тремейн?

– По всей видимости, он не возражает. Мужчины даже как-то обедали вдвоем.

– Чудеса, да и только – покачала головой леди Кингсли.

– И не говорите! Я поинтересовалась у лорда Фредерика, хорошо ли она выглядит, и каков был ответ? «А разве она когда-нибудь выглядела иначе?»

– Вот это да! – пискнула мисс Бошам.

Господи, не допусти этого.

– У лорда Фредерика с кем-то роман? – отважилась спросить Элиссанда.

– Прошу прощения, мисс Эджертон, я и забыла, что вы не в курсе. У лорда Фредерика был роман с маркизой Тремейн. Весной девяносто третьего она из-за него чуть не развелась с мужем. Назревал форменный скандал, но разрыв так и не состоялся. Маркиза вернулась к лорду Тремейну и отозвала прошение о разводе.

– Бедняжка лорд Фредерик, – вздохнула мисс Кингсли.

– Напротив, счастливчик лорд Фредерик, –  поправила ее леди Эйвери. – Теперь он может жениться на приличной молодой девушке, вроде мисс Эджертон, вместо того, чтобы связать свою жизнь с женщиной, которую до конца дней называли бы «та разведенная». Вы согласны, мисс Эджертон?

–  Не думаю, что в планах лорда Фредерика жениться на мне, – ответила Элиссанда, увы, ничуть не кривя душой. – Но в целом, я полагаю, гораздо… удобнее, если в прошлом супругов обошлось без разводов.

–  Отлично, –  провозгласила леди Эйвери. – Вы, дорогая мисс Эджертон, ухватили самую суть вопроса. В этой жизни нельзя быть романтиком. Взгляните на циников – они же все когда-то были романтиками!

–  А лорд Фредерик – он что, теперь циник?

–  Нет, благослови его Боже, он по-прежнему романтик, хотя в это трудно поверить. Вероятно, не каждый разочарованный романтик с первого раза превращается в циника.

Какой все же замечательный человек этот лорд Фредерик! Если бы только Элиссанде удалось склонить его к женитьбе, она бы любила его гораздо сильнее, чем какая-то ветреная леди Тремейн.