Сюзанна Энок - Неисправимый повеса
— Так на чем мы остановились? — спросила герцогиня, смахнув с пальцев крошки печенья. — Ах да. — Она положила книги себе на колени, быстро пролистала их и передала одну Эвелине. — Вот букварь, по нему, быть может, вам будет легче обучать грамоте самых младших детей. Я начала бы с гласных и их звучания — этих букв намного меньше, и они вряд ли вызовут затруднения.
— О, благодарю вас! — с признательностью произнесла Эвелина, открывая букварь. — Я чувствовала такое замешательство — хочу сделать что-то, но не знаю, с чего начать!
— У тебя все прекрасно получится, Эви, — решительно вмешалась Люсинда. — Просто ты слишком волнуешься. Но никто не должен обвинять тебя в том, что ты пытаешься сделать жизнь других лучше.
Эвелина улыбнулась:
— Спасибо, Люси.
Эмма внимательно посмотрела на девушку.
— Вы сами собираетесь обучать их? Должна предупредить, что обучение — это очень благодарный труд, но он займет все-все ваше свободное время.
— Мне очень хотелось бы сделать что-нибудь подобное, но… — Эви колебалась. Она знала, что может доверить герцогине Уиклифф свои секреты, но вслух сказать о своих затруднениях значило признаться в них и себе самой.
— Семейные обязанности занимают большую часть вашего времени, — закончила за нее герцогиня. — Я понимаю, поверьте.
С улыбкой Эвелина взяла в руки еще одну книгу.
— Я хочу узнать о том, как нанять учителей или даже организовать целые курсы. Это замечательные книги, Эмма. Большое вам спасибо!
— Мне было приятно помочь. Берите все, что вам нужно. И на столько, на сколько понадобится.
— Ты хотела меня видеть? — раздался от дверей низкий голос.
Высокий, широкоплечий, рыжеволосый герцог Уиклифф зашел в комнату, следом за ним лорд Дэр. Эвелина поморщилась, от всей души надеясь, что они не подслушали часть их разговора в коридоре. Честно говоря, подслушивание не совсем их стиль, в отличие от этого противного маркиза, который не давал Эвелине спать уже несколько ночей подряд.
— Да. Волшебная фея устроила себе резиденцию под столом и отказывается выходить, чтобы принять ванну.
Герцог поднял одну бровь:
— Фея, да? — Он постучал пальцем по лакированной поверхности столика из красного дерева. — Там есть какая-нибудь фея?
Ответом ему был пронзительный детский хохот.
С улыбкой на губах, которая заставила улыбнуться и Эвелину, герцог снял со стола поднос с чаем и блюдо с конфетами и передал их Дэру. Эвелина ожидала, что теперь он опустится на колени, как это делала герцогиня, и попытается вытащить юную Элизабет. Но вместо этого герцог просто поднял стол и отставил его в сторону.
— Мой Самсон! — прошептала герцогиня с теплой улыбкой, заставившей Эвелину покраснеть.
Яркие золотисто-каштановые волосы мягкими кудряшками покрывали головку девочки. Одета она была в желтое с белым платьице. Юная леди Бракенридж снова рассмеялась, после чего попыталась спрятаться под письменным столом. Но герцог одним большим прыжком настиг ее и подхватил на руки.
— Привет, Лиззи, — проворковал он, подсаживая малышку себе на плечо.
Пробормотав что-то, Элизабет обхватила отца ручками и снова рассмеялась.
Ты слышал это? — Герцог с широкой улыбкой повернулся к Дэру. — Она сказала «папа»!
Виконт вернул блюдо с конфетами и поднос на переставленный стол.
— Я ясно слышал, что она сказала «бабуин».
— Гм, значит, ты определенно туговат на ухо.
— Это я слышал.
Рассмеявшись, Эмма помахала мужчинам.
— Идите, идите! Мы тут болтаем. Дэр остановился.
— О чем?
Его взгляд нашел Эвелину, и она тут же вспомнила его предупреждение относительно Сента. Что ж, спиной она к маркизу не поворачивалась: поцеловал-то он ее прямо в губы!
— О французской моде и украшениях, — не растерявшись, ответила герцогиня.
— А… Тогда мы пойдем поучим Лиззи играть в бильярд; — ответил, состроив рожицу, виконт.
Герцог кивнул, подталкивая друга к дверям.
— Именно такие предложения заставляют меня радоваться, что я посодействовал твоему браку с моей кузиной.
— Посодействовал? Насколько я помню, ты говорил, что пристрелишь меня, если я этого не сделаю!
Их голоса затихли в коридоре. Эвелина с удивлением слушала все это. Оба эти человека одно время были широко известны своей дурной репутацией и постельными приключениями. Теперь, однако, один из них качает ребенка, будто бы всю жизнь только этим и занимался, а другой через шесть месяцев окажется точно в таком же положении.
— Эвелина?
Она стряхнула с себя задумчивость.
— Прошу прощения, Эмма. Что вы сказали?
Герцогиня улыбнулась:
— Я просто спросила, нужна ли тебе помощь, чтобы воплотить свой план в жизнь?
— Спасибо, нет. Я постараюсь справиться со всем сама.
Не то чтобы она не могла принять помощь… но Сент думал о ней как об умственно отсталой простушке, способной лишь развлекать мужчину в постели. Если она примет чью-то помощь, маркиз непременно узнает об этом и обязательно что-нибудь скажет — и все это перед советом попечителей. Нет, это будет целиком ее план и она самостоятельно реализует его.
— Да, конечно. Но помни, что в любой момент можешь обратиться ко мне с любыми вопросами.
Поболтав еще немножко о моде, Эвелина и Люсинда покинули гостеприимный дом Бракенриджей. Что ж, начало положено. Но сейчас, глядя на кучу взятых у Эммы книг, Эвелина чувствовала, что вряд ли сможет придумать что-нибудь приемлемое. Да и «приемлемое» не совсем подходит. Ее план должен быть совершенным и готов через два дня.
Однако этот план не единственное, что должно быть готово. Эвелине нужно очень постараться, чтобы маркиз де Сент-Обин больше не заставил ее сбежать. И чтобы не смог больше поцеловать. Какие бы развлечения он ни готовил для себя, ему придется обойтись без ее помощи.
Сент-Обин прищурился.
— Я еще не настолько пьян, чтобы дать вам средства на подсчет содержимого складских помещений, Ратледж.
Тимоти Ратледж мрачно взглянул на маркиза, и его напряженная поза стала почти униженной.
— Уже шестьдесят лет туда сваливают старую мебель, картины и…
— Если вы столь любознательны, — перебил его Сент, — считайте сами. — Он наклонился вперед. — Но если выяснится, что вы украли хоть одну вещицу, я буду очень… расстроен.
— Я…
— Бросьте это, Ратледж, — сердито проговорил сэр Эдвард Уиллсли, допив остатки своего портвейна. — Я тоже бы этого не одобрил.
Вы должны проявлять больную изобретательность при планировании своих махинаций, если хотите протащить их у меня под носом. — Сент наполнил портвейном собственный бокал, затем подлил сэру Эдварду. В любом случае все это не более чем просто чушь. Единственной пользой от жалкого лепета Ратледжа было то, что это помогало Сент-Обину скоротать время, пока он пребывал в неведении, придет Эвелина Мария или нет.
