Мэри Бэлоу - Искусная в любви
– Вы упадете и разобьетесь, – предсказала она и закашлялась, прикрывая рот платком. Что это Эли затолкал в трубу? И почему ее волнует, что с Дадли может что-то произойти?
– Вы не должны беспокоиться за мою безопасность, сударыня, – сказал он, когда дворецкий выскочил из комнаты. – Одним из моих наиболее ярких приключений в дни юности было пари о том, что я смогу пройти от конца до начала длинной лондонской улицы, ни разу не коснувшись земли. Пари было тем интереснее, что стояла влажная ветреная безлунная ночь, а проделать это нужно было за час. Я уложился в сорок три минуты.
– Полагаю, – сказала она более резким тоном, чем намеревалась, – вы ехали на лошади.
– И на это у меня ушло сорок три минуты? – Он засмеялся. – Человек, предложивший пари, заранее предвидел это и потребовал не пользоваться никаким транспортом.
Я прошел весь путь по крышам.
– Я искренне восхищаюсь вами, милорд, – сказала Виола, вставая и не пытаясь скрыть насмешку.
– Куда вы направляетесь? – поинтересовался он.
Она подняла брови и холодно взглянула на него сквозь постепенно развеивающуюся дымовую завесу.
– Это вас не касается, милорд, – сказала она, а затем пожалела о своей грубости. Его глаза скользили по ее телу, раздевая ее – или ей так казалось. Она сжала зубы и сверкнула глазами.
– Может быть, после того как я разделаюсь с трубой, вы прогуляетесь со мной, мисс Торнхилл? – спросил он.
– Чтобы показать вам парк? – недоверчиво поинтересовалась она. – Это мои личные владения, и я показываю их лишь привилегированным гостям.
– К числу которых я не принадлежу, – добавил он.
– Верно.
– Но я ведь не посетитель, вы согласны? – спросил он тем самым мягким голосом, от которого у нее по всему телу пробежала дрожь, несмотря на все ее усилия не поддаваться его обаянию.
– Если захотите прогуляться по саду, пригласите в проводники кого-нибудь еще, – сказала она, поворачиваясь к двери.
– Чтобы очутиться где-нибудь в поле рядом со злобным несносным быком? Или попасть в зыбучие пески у реки? Я не прошу экскурсии с проводником. Мне хочется поговорить с вами, и мне кажется, что лучше всего это сделать на воздухе. Мы должны забыть об играх и забавах, мисс Торнхилл, и принять какое-то решение относительно вашего будущего – которое, между прочим, не связано с «Сосновым бором». Нет смысла откладывать неизбежное. Даже если вы настаиваете на том, чтобы остаться здесь до того времени, когда прибудет копия завещания старого графа, вам все равно придется примириться с реальностью. Вам лучше подготовиться к этому заранее. Так что давайте прогуляемся.
Виола повернулась к нему. Он начал с просьбы, а закончил почти приказанием. Это было типично для такого рода людей. Все смертные, казалось, существовали только для того, чтобы выполнять их волю.
– Мне надо заняться делами по дому, – объяснила она, – после этого я отправлюсь гулять вдоль реки. Если вы пожелаете присоединиться ко мне, я не прогоню вас.
Но вы будете моим гостем. Вы не будете командовать мной, ни сейчас, ни в будущем. Это понятно?
Он сложил руки на груди и прислонился к подоконнику, держась с раскованным мужеством. Его губы были сжаты, а в глазах читалось изумление – или презрение?
– Английский всегда был моим родным языком, – заметил он.
Было ясно, что он больше ничего не скажет. Виола вышла из комнаты, понимая, что все задуманные ею и слугами проделки пока лишь раззадорили его и он более, чем когда-либо, намерен остаться. Похоже, что игры и проделки вернули к жизни этого скучающего лондонского денди.
Однако посмотрим, как он отреагирует на все, что для него припасено!
* * *«Что еще она придумает?» – спрашивал себя Фердинанд, продолжая опираться на подоконник и не делая попытки затушить огонь в камине. После предложенного вчера обеда ему следует быть настороже; теперь он мог объяснить появление петуха, которого, вероятно, нарочно выпустили из курятника, и холодный, полусырой завтрак. Но лишь дымящая труба окончательно раскрыла ему глаза, точнее, заставила их болеть и чесаться. Она на самом деле думает, что может таким способом изгнать его отсюда?
Быстрая езда развеяла его раздражение от того, что его подняли в неурочный час, и тоста, холодного и слегка подгоревшего, было достаточно, чтобы утолить его утренний голод. Дымящий камин был еще одним вызовом. Что же касается жаркого, предложенного ему вчера вечером, то он мог понять юмор не хуже любого другого. Он сам был готов примкнуть к заговорщикам и придумать несколько безобидных проделок, чтобы убедить Виолу Торнхилл, что ей действительно не пристало находиться под одной крышей с холостяком. Ему ничего не стоило ходить по дому в грязных сапогах, оставлять после себя беспорядок, где бы он ни появился, приобрести несколько неуправляемых собак, бродить полуодетым, забывать побриться.., то есть он мог, если бы захотел, стать источником бесконечного раздражения.
Но беда состояла в том, что это не было игрой.
Черт побери, ведь он искренне расстроился сегодня утром и чувствовал себя виновным, словно был злодеем из какой-то сказки. Сама глупость этой утренней проделки была доказательством того, что она в отчаянии.
Виола не приняла его предложения отправиться к Джейн, герцогине Трешем, его невестке. Не проявила она и радости при мысли остановиться в одном из домов Бамбера. Она, казалось, не желала воспринимать реальную жизнь. Что еще он мог предложить? Надо подумать. Единственное, в чем он был уверен, – у него не было желания собственноручно выбросить ее из дома или прибегнуть к помощи констебля или члена магистрата. В этом плане он всегда считался слабаком, бесхребетным в семействе Дадли. Но, как бы то ни было, он переживал за нее. Ее вины не было в том, что ее лишали комфорта и безопасности.
Фердинанд отошел от окна и постарался на время отвлечься. Сначала дело. Без чашки горячего кофе у него не было желания снова садиться за стол – он должен был признаться, что его желудок восстал при виде бифштекса. Пора было лезть на крышу.
* * *Обсудив меню на день с миссис Уолш, Виола направилась в библиотеку, где намеревалась провести некоторое время, приводя в порядок книги по управлению имением. Но на письменном столе лежало письмо, которое, должно быть, пришло с утренней почтой. Она поспешно взяла его в руки и увидела по почерку, что оно от Клер. Виола почувствовала искушение немедленно сломать печать и прочитать письмо, но дом, увы, больше не был ее собственностью. Фердинанд мог войти в любую минуту и задать один из своих назойливых вопросов, как сегодня после завтрака. «Куда вы отправляетесь?» Это было по меньшей мере унизительно. Виола засунула письмо в карман платья. Вне дома ей легче будет уединиться.
