Анна Грейси - Беспечный повеса
В любую минуту лорд Каррадайс может в гневе оставить игру и расскажет о ее дерзкой выходке дяде Освальду и герцогу. Тогда ей придется во всем признаться. Она знала, что за этим последует: ее с позором отправят в Норфолк. И ни ей, ни сестрам больше никогда не удастся сбежать.
Пруденс почувствовала приступ дурноты. Она считала, что придумала очень умный план, но оказалось, что она все погубила.
Лорд Каррадайс тяжело вздохнул. Глаза всех тут же обратились к нему.
– Стоило попытаться, – не обращая ни на кого внимания, печально сказал он.
Пруденс со стыдом вспомнила, что он обжег пальцы. Даже обуглившийся клочок письма возлюбленной лучше, чем ничего.
– Что ж, обман в конце концов должен был раскрыться, – добавил он. – Правда всегда выходит наружу. – Он печально посмотрел на Пруденс.
Обман! Он собирается выдать ее. Пруденс глубоко вздохнула и приготовилась к худшему.
– Простите, что ввел вас в заблуждение, мисс Мерридью.
Пруденс от неожиданности заморгала.
– Ты хочешь сказать, что действительно ввел в заблуждение эту юную леди, Гидеон? – Герцог был удивлен.
Лорд Каррадайс повел плечом и застенчиво потупился.
– Ты же знаешь, Эдуард, обо мне идет слава никудышного бездельника. На девушек твой титул производит гораздо большее впечатление, чем мой.
Герцог прищурился, но ничего не сказал. Пруденс едва дышала.
– Вы, сударь, позорите свое имя! – нарушил тишину дядя Освальд. – Наговорить девушке романтических историй – это одно, а представиться герцогом и тайно обручиться – совсем другое! И это бедное доверчивое дитя ждало, когда вы поговорите с ее дедушкой или со мной – как подобает мужчине – почти четыре с половиной года!
– Четыре с половиной года, четыре с половиной месяца, четыре с половиной минуты... – Лорд Каррадайс томно посмотрел на Пруденс. – Когда любишь, время не имеет значения.
Герцог нахмурился, пристально посмотрел на кузена, потом перевел взгляд на Пруденс.
Пруденс не знала, что делать: то ли расцеловать лорда Каррадайса, то ли придушить! Конечно, она была благодарна ему за то, что он не выдал ее. Но его разговоры о любви могут все испортить. Она разорвала несуществующую помолвку, и он свободен. Если он будет вести себя тихо, она сможет уйти. Дядя Освальд, конечно, разозлился, но это не то несчастье, которое страшило ее минуту назад.
– Пойдемте, дядя Освальд, – тихим голосом произнесла Пруденс. – Я не желаю, чтобы мой безрассудный поступок публично обсуждали. Помолвка расторгнута без ущерба для всех, и я буду вам очень признательна, если мы сейчас же покинем этот дом.
Она взяла пожилого человека за руку и потянула к двери, но сэр Освальд не сдвинулся с места. Он переводил взгляд с лорда Каррадайса на герцога и обратно.
– Значит, так?
Ответа на краткий вопрос Освальда Мерридью не последовало. Пруденс напрасно тянула его за рукав.
– Вы тайно обручились с моей племянницей, прикрываясь чужим титулом, и больше четырех лет морочили ей голову. Она прибежала к вам на тайную встречу, одна, без сопровождения.
– Нет! Со мной Лили! – вмешалась Пруденс.
– Она в холле. Это не в счет, – отмахнулся сэр Освальд.
– Тут был дворецкий. Он был с нами почти все время.
– Фи! Дворецкого можно подкупить.
Из-за двери послышалось сердитое ворчание.
Лорд Каррадайс усмехнулся:
– Подкупить Бартлетта? Это слишком дорого обойдется.
– Как бы то ни было, – сказал дядя Освальд, – девушка достаточно скомпрометирована...
– Нет-нет! – вскрикнула Пруденс, сообразив, что дядя сейчас начнет настаивать на женитьбе. – Никаких компромиссов. Я решительно отказываюсь. Помолвка расторгнута. Я не могу выйти замуж за человека, такого... такого... такого, как этот!
Не в состоянии придумать подходящего эпитета, она с отвращением указала на лорда Каррадайса и сердито посмотрела на него в надежде, что он подыграет ей.
Лорд Каррадайс открыл рот, собираясь высказаться. У Пруденс немного отлегло от сердца.
– А что, если я побреюсь? – услышала она. – Бритый я выгляжу гораздо лучше, – продолжал лорд Каррадайс. – Мой кузен может это подтвердить. Когда я побрит, то почти красавец, правда, Эдуард? – Не ожидая ответа герцога, он повернулся к Пруденс: – Вы сможете выйти за меня, если я побреюсь?
Герцог нахмурился и пристально посмотрел на лорда Каррадайса. Кузен не обращал на него никакого внимания.
Этот человек просто невозможен! Пруденс в упор посмотрела на него.
– Нет! – отрезала она. – Я не выйду за вас, даже если на всем свете, кроме вас, не останется ни одного мужчины! Вы совершенный... отъявленный...
Она сокрушенно развела руками, не находя подходящего слова. Единственное, что приходило ей на ум, – это дядины эпитеты: распутник, прохвост, небритый нахал, растрепанный мошенник. Но она знала, что стоит ей употребить эти слова, и она погибла.
Это невозможно. Вся история вырвалась из-под контроля. Пруденс перепробовала все и теперь видела только один выход из затруднительного положения.
Она упала в обморок.
Для первой в жизни попытки незапланированный обморок вышел вполне неплохо, решила Пруденс. Он определенно положит конец разговору о ее помолвке с лордом Каррадайсом. Единственная проблема состояла в том, что надо было подать сигнал о надвигающемся обмороке дяде Освальду – вздохнуть или отчаянно всхлипнуть. Пожилые мужчины явно не любят, когда на них неожиданно обрушиваются потерявшие сознание дамы.
Дядя Освальд пошатнулся под ее весом и задохнулся. Казалось, он вот-вот уронит ее на пол. С ее стороны было просчетом обрушиться на дядю, вместо того чтобы изящно лишиться чувств на ладье Клеопатры. Пруденс чувствовала, что дядя не удержит ее. Ей понадобилось все самообладание, чтобы продолжать изображать обморок.
Вдруг пара мускулистых рук спасла ее от неминуемого падения. Ей пришлось приложить усилия, чтобы не взвизгнуть, когда ее подхватили над полом и прижали к широкой мужской груди.
Это был не дядя Освальд. И не герцог. Пруденс очень надеялась, что ее спас дворецкий Бартлетт, но он более пухлый. Пруденс осторожно потянула носом – ни намека на запах мускуса. Она снова принюхалась и уловила слабый запах алкоголя, табака, душистого мыла и... какой-то интригующий аромат... Ей трудно было в этом себе признаться, но он был так притягателен. Может быть, это аромат... повесы?
Пруденс неохотно смирилась с тем, что ее тело в отличие от разума мгновенно нашло ответ. Это лорд Каррадайс держит ее. Это у его груди она уютно устроилась. Надо признаться, на очень широкой и удобной груди. Ее ошеломило желание навсегда прильнуть к нему, хотя для этого не было никаких причин. В этой груди бьется бесчувственное сердце.
