Валерия Вербинина - Синее на золотом
– Но вы же тут совсем один! – вырвалось у Амелии.
– Ну, не то чтобы совсем… ведь есть же Мими, – Леон указал на кошку. – Была у нас и лошадь, но ее угнал какой-то негодяй из деревни… – Он горько покачал головой. – А без людей… что ж, без людей можно обойтись, поверьте мне. – Он обернулся к Луи. – Вы насчет сена спрашивали, молодой человек? Идемте.
Оставшись одни, женщины беспомощно переглянулись.
– Какой ужас, – прошептала Ева. На глазах у нее стояли слезы. – Как они могли так поступить? Это бесчеловечно!
Амелия хмуро поглядела на полки. Да, вот вам и Сенека с мадам де Севинье. И ведь она всегда подозревала, что человек определяется не прекрасными книгами, которые он читает и даже знает наизусть, а лишь своими делами… С точки зрения Амелии, уехать и бросить немощного слугу было отвратительным поступком, и она была совершенно согласна со своей служанкой.
– Когда будешь готовить еду, – сказала она, – не забудь, что нас четверо.
Ева поклонилась и удалилась исполнять хозяйское поручение. Амелия подошла к портрету вельможи, висевшему на стене библиотеки, и долго смотрела на него.
Дверь резко хлопнула, и в комнату стремительным шагом вошел Луи.
– Мне надо поговорить с вами, – начал он, избегая называть Амелию как совершенно не шедшим ей словом «гражданка», так и старомодным «сударыня», против которого бунтовало все его непокорное, свободолюбивое существо.
– Говорите, – велела Амелия.
Луи подошел к ней и стал так близко, что она почти ощущала на лице его дыхание.
– Мне не нравится это место. Мне кажется, что нам лучше убраться отсюда как можно скорее, – сказал он.
– Почему?
Прежде чем ответить, Луи оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
– Там во дворе могила. И появилась она не так давно.
Глава 7
– Вы не могли ошибиться? – спросила молодая женщина после паузы.
Луи покачал головой.
– Нет. Это плохо выкопанная могила, потому что очень неглубокая. В ней лежит чье-то тело.
– Вы уверены?
Луи раздраженно повел плечом. По правде говоря, Амелии он совсем не хотел говорить об этом, но раз уж она так упорно не желала верить…
– Я видел руку. Вернее, то, что от нее осталось. Я же говорю, могила неглубокая, и…
Он с досадой заметил, что Амелия не слушает его, глядя куда-то в сторону.
– Да, – наконец промолвила она, – тогда это все объясняет.
– Послушайте, – сердито сказал Луи, – место совершенно пустынное, никто не знает, где мы находимся… и сами мы ничего об этом замке не знаем. Пока не поздно, надо уезжать отсюда. Я вывожу лошадей.
– Не стоит, – ответила Амелия, и в ее голосе прозвенели новые, непонятные ему нотки. – Мы остаемся.
– Но могила!
– Вам не стоит волноваться, – с покровительственностью, которая была для него хуже прямого оскорбления, проговорила молодая женщина. – Уверена, Леон нам все объяснит.
– Как такое можно объяснить? – вспылил Луи. – Здесь произошло убийство, если не что похуже! Почему вы не хотите меня слушать? Почему вам вечно надо настоять на своем? Ведь ясно же, что ничего хорошего с нами не будет, если мы тут задержимся!
– Вы считаете меня упрямой, но вы не правы, – спокойно возразила Амелия. – Мы не можем возвращаться под проливной дождь. Нам надо отдохнуть, наши лошади тоже устали. Разожгите огонь в соседней комнате, скоро будем ужинать.
Она хотела выйти, но Луи, которому надоело, что с ним обращаются как со слугой, схватил ее за локоть. Амелия удивленно взглянула на него, и он заметил, как сверкнули ее глаза, – но этого оказалось все же недостаточно, чтобы он пожелал отпустить ее.
– Послушайте, – горячо зашептал он, – я понимаю, с виду он безобидный старик, но что, если на самом деле он в замке не один? Что, если здесь появятся его сообщники, о которых мы ничего не знаем? Безымянная могила – это вовсе не шутки, уверяю вас! Откуда нам знать, что за дела на самом деле творятся в этих стенах? Сегодня вы уже допустили одну ошибку, которая могла дорого вам обойтись. Неужели этого мало?
Амелия высвободила руку и отступила на шаг, вскинув голову.
– И что же за ошибку я успела сегодня совершить? – королевским тоном осведомилась она.
– Вы попросили отпустить этих мерзавцев, – напомнил Луи. По правде говоря, он вообще жалел, что затеял этот разговор.
– Я не люблю, когда вешают людей, – отрезала Амелия. – Действительно, я попросила отпустить четверых, один из которых – вы. Может быть, вас тоже надо было повесить?
Луи растерялся. Она словно нарочно переводила разговор на другую тему, о которой не время было говорить сейчас, когда они находились в подозрительном месте.
– Это глупо, просто глупо, – сердито проговорил он. – Вы хоть понимаете, что бы с вами было, если бы я не подоспел вовремя? Они бы обесчестили вас и убили, вот и все.
– Нет, – коротко ответила она.
– Нет?
– Ничего бы со мной не случилось, даже если бы вас не оказалось рядом. В дороге я всегда держу при себе пистолет. – Луи оторопел. – Поэтому займитесь лучше камином, а остальное предоставьте мне, – закончила она.
И все с тем же далеким выражением лица проплыла мимо него – и скрылась за дверью.
Оставшись один, Луи крепко выругался. Он и не подозревал, что в этой хрупкой, совсем юной женщине таится такое упорство. Но делать нечего: пришлось идти искать дров для очага. Он решил хотя бы не расставаться с саблей на случай, если дело все же обернется плохо.
Через час в гостиной вовсю полыхал камин, и черно-белая кошка, лежа на старом кресле, блаженно щурила на огонь свои зеленые глаза. Комната, притворявшаяся необжитой, неожиданно обрела гостеприимный вид, и при свете стало видно, что ковры на полу, выглядевшие старыми тряпками, на самом деле вытканы с большим искусством, что мебель вся старинная, очень крепкая и прочная, и что царившее здесь запустение было лишь следствием обычной неухоженности. Ева, чье лицо в отблесках казалось красным, накрывала на стол, а Леон сбегал куда-то и принес бутылку, покрытую таким густым слоем паутины, словно над ней поработало не одно поколение пауков.
– 1765, – вздохнул слуга, любовно смахнув паутину с этикетки. – Год смерти его королевского высочества дофина Людовика[10]. – Он покосился на Амелию. – Простите за дерзкий вопрос, но вы, сударыня, как я полагаю, роялистка?
– Нет, – ответила Амелия.
– О! Значит, вы сторонница республики?
– Нет. Я сама по себе.
Пробка оказалась слишком тугой. Луи по просьбе старика открыл бутылку, и вино запенилось в бокалах. Все расселись вокруг стола. «Ни за что не буду пить», – мрачно подумал Луи.
– Я бы хотел предложить тост, с вашего позволения, – заметил Леон, поглядывая на Амелию, которая, судя по всему, занимала его куда больше остальных гостей. – За всех честных людей, каких бы взглядов они ни придерживались. И за всех женщин, – добавил он с улыбкой.
