Элоиза Джеймс - Во власти наслаждения
Ему пришло в голову, что, может быть, опасно привозить Алекса на бал леди Престлфилд. Она была ярой защитницей морали и тому подобного. Почему она однажды запретила леди Гвент Манисс переступать порог ее дома? Да только потому, что бедная леди Гвент была так безрассудно и открыто влюблена в женатого архиепископа! Но Алекс все же имел титул графа, а их в стране насчитывался лишь десяток или около того. К тому же он не был разведен в буквальном смысле слова. И как можно прогнать кого-то с бала лишь по той причине, что он, так сказать, оказался инвалидом? Это снова вернуло мысли Брэддона к проблеме дочери Алекса. Откуда взялась эта дочь?
Ему лучше забыть об этом, наконец решил Брэддон, и притвориться, что он ничего не слышал об этой истории с анйулированием брака. Позднее он обратится к одному из своих умных друзей вроде Дэвида, чтобы тот ему все объяснил. Брэддон повеселел: выход из положения, безусловно, есть — лошади! Разговор о лошадях не таит в себе никаких опасностей.
Брэддон всегда обладал удивительной способностью выкидывать из головы все лишнее — к великому неудовольствию его матушки, учителей, каждого встречавшегося с ним мыслящего человека, и прежде всего его личного секретаря, управляющего имением и дворецкого. Поэтому он получил от обеда истинное удовольствие, не имея представления, насколько раздражал Алекса, перечисляя достоинства каждой лошади в своей конюшне.
После обеда Алекс извинился и поспешно поднялся наверх переодеться. Но прежде он тихо вошел в комнату рядом со своей спальней и на цыпочках приблизился к колыбели. В ней, как в гнездышке, подложив ладошку под щеку и закинув другую руку за голову, спала его дочь. Во сне она была похожа на ангелочка и совсем не напоминала демона, перевернувшего в прошлом месяце всю его жизнь.
Он провел рукой по ее изогнутым бровям — его бровям. Его сердце охватил гнев. Как могла Мария скрывать от него дочь! Он потерял целый год жизни Пиппы… Алекс глубоко вздохнул и подоткнул одеяло вокруг пухленькой малышки.
Во сне Пиппа не была печальной, она чуть-чуть улыбалась. Ей никогда не снились кошмарные сны, хотя их и предсказывал доктор. Потеря матери сказывалась, лишь когда она бодрствовала. «Будь ты проклята, Мария, — подумал он с ненавистью. Если бы он знал…» Но Мария все равно умерла бы, разве не так? Когда-нибудь Пиппа перестанет скучать по матери. Хорошо хоть Мария позвала его, когда поняла, что умрет. И теперь Пиппа здесь и в безопасности. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Не бойся, цыпленок, — с нежностью сказал он. — Когда ты проснешься, я уже вернусь.
Они прибыли в Престлфилд-Хаус чуть позже одиннадцати, когда бал был в полном разгаре. Опасения Брэддона относительно появления там Алекса не оправдались: когда они вошли в дом, леди Престлфилд уже закончила встречать гостей, а к тому времени, когда они добрались до бального зала, она со свойственной ей энергией отплясывала контрданс.
Грудь дворецкого Престлфилдов прямо-таки раздувалась от гордости, когда он объявлял не одного, а сразу двух графов. Его голос загремел в заполненном зале:
— Граф Шеффилд и Даунз и граф Слэслоу!
Шарлотта, которая не слышала дворецкого, прислонясь к балюстраде, улыбалась барону Холланду. Тот смотрел на нее горящими глазами. Он стоял очень близко — всего лишь в доле дюйма, и она знала, что это неспроста. Он оперся на перила так, что она очутилась между его руками. Шарлотта хлопнула веером по груди барона:
— Уилл, — сказала она, — не так близко.
— А что я делаю? — пожаловался Уилл. — Я даже до вашего рукава не дотрагиваюсь. — И наклонился еще ближе. — Кажется, у вас на лице насекомое, — серьезно, но с чуть заметной усмешкой, произнес он.
— О! — удивилась Шарлотта. — Какое насекомое?
— Пчела, — выдохнул он совсем близко от ее губ. — Хотите, я убью ее?
— Не уверена, — улыбнулась она.
— Представьте себе, — продолжал он, — ваши губы — мед, а мои — пчела…
Но как бы далеко ни вела эта довольно слабая метафора, ее грубо оборвала леди Софи Йорк, дочь маркиза Бранденбурга.
— Шарлотта, — выпалила она, отталкивая барона Хол-ланда в сторону, — твоя матушка идет через зал, раздвигая публику, как Моисей — Красное море! Тебе лучше вернуться и успокоить ее. Я на минуту останусь с Уиллом, а ты подойдешь к ней.
Шарлотта поморщилась:
— Спасибо, Софи.
И она проскользнула мимо Уилла, даже не удостоив его взглядом на прощание.
Софи издали наблюдала за Шарлоттой. Та разговаривала с матерью и несколькими почтенными дамами. Софи улыбнулась: Шарлотту надо выручать. Она грациозно приблизилась к группе.
— Шарлотта, — сладким голоском позвала она.
— Извини, мама, — ответила подруга, с благодарностью поворачиваясь к Софи.
— Я чувствую себя немного дезабилье, — пожаловалась Софи, обмахивая веером свои идеально причесанные волосы. — Здесь так жарко, не правда ли, ваша милость? — улыбнулась она матери Шарлотты.
Аделаида невольно ответила улыбкой. Улыбалась Софи очаровательно, несмотря на то что Аделаида не совсем была довольна новой подругой Шарлотты. Она не могла с уверенностью сказать почему. Возможно, Софи чуточку вольно себя ведет, но всем известно, что она не переступит границ дозволенного. Просто она казалась непохожей на ее серьезную дочь.
Но какова дочь! За последние несколько недель Шарлотта сделалась самой популярной девицей в Лондоне. Из барышни, получившей всего восемь предложений за три года, она превратилась в особу, получившую их больше десятка только за одну прошлую неделю!
Неожиданно Аделаида вздрогнула. «О нет!» — чуть не закричала она, догадавшись: воск! Стайка женщин отскочила, глядя вверх. Конечно же, они стояли под канделябром, и горячий воск капал со свечей вниз.
— Шарлотта, — распорядилась Аделаида. — И Софи, конечно, — добавила она. — Мы на минуту удалимся. Пойдемте, девочки. — И она, властно раздвигая толпу, направилась в дамскую гостиную.
Софи и Шарлотта последовали за ней, но не очень поспешно. На спине платья Аделаиды виднелся потек белого воска. Вероятно, ей придется снять платье и отдать горничным, чтобы те удалили воск горячим утюгом.
Глаза Шарлотты сияли. На ней было одно из новых платьев, сшитое из темно-зеленого шелка. Ей нравилось, как шелк мягко касался ее ног, когда она шла или танцевала.
Следуя за Аделаидой, девушки добрались до дамской гостиной на верхнем этаже. Как и ожидалось, Аделаида уже стояла, повернувшись спиной к горничной, которая лихорадочно спешила расстегнуть более сотни пуговиц ее платья. Шарлотта внутренне застонала. Они проторчат здесь не один час!
Как раз в эту минуту Аделаида подняла глаза и встретилась взглядом с Шарлоттой.
