Ханна Хауэлл - Зеленоглазый горец
– Я пока не нашел ничего, что подтверждало бы вину Доннела, – сказал Джеймс, взъерошив волосы.
– А что ты думал найти – его письменное признание в злодеяниях, которые он совершил?
– Ты дерзкая женщина.
– Да, и я этим горжусь. Все доказательства его преступлений находятся в Данкрейге. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Наверняка есть что-то или кто-то, кто может пролить свет на страшные тайны, которые он скрывает от всех. Что-то, что позволит разоблачить его ложь и мошенничество.
– Судя по всему, ты в этом уверена.
– Да, уверена. Он слишком осторожничает. Такая скрытность может говорить только об одном – здесь есть что-то, что может ему навредить. Он ведет себя как человек, которому есть что скрывать от посторонних.
Джеймс молча кивнул. Он смотрел, как Аннора и Мегги играют вместе в саду.
– Если бы я смог доказать свою невиновность, Маккея бы повесили хотя бы за то, что он убил столько хороших людей.
Большая Марта тяжело вздохнула.
– Да, это было страшно. Кажется, я могу сказать, где скрываются те немногие, кому удалось спастись.
В сердце Джеймса вспыхнула надежда, но он боялся, что его снова постигнет разочарование.
– Где?
– Скоро я разузнаю об этом поподробнее. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб после того, как ему удалось счастливо избежать смерти от рук Маккея.
– Да-да, разумеется.
Джеймс вздохнул. В этот момент Мегги подняла голову. Она улыбнулась и помахала Джеймсу рукой. Джеймс помахал ей в ответ и увидел, что Аннора тоже смотрит на него. Его переполнили воспоминания о ее теплых губах и мягком податливом теле, и в крови у него снова закипело желание. Аннора помахала ему, а потом увела Мегги в дом.
Джеймс истосковался по женскому телу, и зазывные улыбки нескольких служанок наводили его на мысль взять то, что ему настойчиво предлагали. Но сейчас он отчетливо понял, что ему нужна только одна женщина, и больше никто. Тем более во время тайных свиданий со служанкой могло выясниться, что он – совсем не тот, за кого себя выдает. Положа руку на сердце, Джеймсу совсем не нравилось, что Аннора Маккей так властно завладела его воображением. Его это сбивало с толку.
– Когда ты снова станешь лэрдом, лучшей жены, чем Аннора, тебе не найти, – спокойно сказала Большая Марта.
Джеймс хмыкнул, смущенный тем, что Большая Марта заметила его ласковый взгляд в сторону Анноры.
– Вряд ли, ведь она из рода Маккей.
– Только по матери. Ее родня не очень-то признает ее, задирает перед ней нос. С девушкой плохо обращаются. Она не доверяет Маккею, и никогда ему не доверяла. Ты – не единственный, кто расспрашивал меня о нем. Понял, к чему я клоню?
Джеймс нахмурился, вспомнив, как встретился с Аннорой, когда она прокралась в комнату, где Маккей держал бухгалтерские книги, очевидно, намереваясь тайно изучить его записи.
– Кто еще наводил о нем справки, кроме меня и Анноры Маккей?
– Ну, еще твоя родня предпринимала подобные попытки. Им не удалось хоть сколько-нибудь продвинуться на пути к правде.
– Да. И еще я дал им понять, что сам выпутаюсь из своих неприятностей. Они не должны из-за меня рисковать жизнью. Сначала мне надо найти способ доказать, что преступление, в котором меня обвиняют, совершил Маккей.
– Твои предостережения не остановили твою родню, но они ничего не нашли. Несколько раз, разыскивая доказательства, они были на волосок от смерти и в конце концов опустили руки. Решили отступиться и сделать так, как ты им сказал, – не вмешиваться. Вряд ли им удалось узнать что-то действительно важное.
– Я тоже так думаю. Чует мое сердце, разгадка спрятана в Данкрейге.
Большая Марта кивнула:
– Верно, правильно говоришь. Но может быть, тайна укрыта здесь не так надежно, как кажется этому негодяю. Не так-то просто хранить какую-нибудь тайну в доме, согласен? Всегда найдется человек, который что-нибудь видел или слышал, и в один прекрасный день он об этом расскажет и тайное станет явным.
– А ты сама слышала что-нибудь?
– Только краем уха, до меня дошли кое-какие слухи. Когда это будут не просто слухи или чьи-то предположения, а что-то более существенное, я сразу же дам тебе знать.
Вздохнув, Джеймс кивнул. Большая Марта вернулась на кухню. Джеймсу ужасно хотелось пойти за ней и настоять на том, чтобы она передала ему слухи, которые дошли до ее ушей. Пусть расскажет ему обо всем – даже о своих смутных подозрениях. Но Джеймс прекрасно понимал, что это было бы глупо с его стороны. Сплетни и подозрения не могут стать достаточным основанием для того, чтобы добиться свободы. Кроме того, если он будет проявлять нетерпение, он может спугнуть тех, кто распускает эти слухи. А ведь эти люди, возможно, помогут ему распутать клубок.
Во время работы Джеймс думал о влечении Эгана к Анноре. Притязания Эгана на Аннору словно разбудили в Джеймсе какие-то непонятные дикие первобытные инстинкты. Ему хотелось заявить свои собственные права на эту девушку. Словно он хотел сказать: не трогай, это мое! Впредь Джеймсу нужно быть осторожным по нескольким причинам. Во-первых, если Эган узнает о том, что Аннора проявляет интерес к Джеймсу, он может позаботиться о том, чтобы его выдворили из Данкрейга. Или даже расправиться с ним. Во-вторых, Аннора так неискушенна в делах любви, что если Джеймс будет то выказывать ей страсть, то на людях притворяться равнодушным, это может больно ранить чувства неопытной девушки.
Джеймс покачал головой. Сколько бы он ни твердил себе, что влечение к Анноре не доведет его до добра, чувство от этого не ослабевало. Его не покидало ощущение, что он наконец-то встретил свою вторую половину. В его приемной семье Мюрреев свято верили в то, что у каждого человека есть своя вторая половинка, и, наблюдая за многими парами, Джеймс убеждался в справедливости этой мысли. Вот только с Мэри этого ощущения у него никогда не возникало, отчего сейчас он испытывал угрызения совести. А всякий раз, когда Джеймс встречал Аннору, у него появлялось чувство, что она – его женщина и должна принадлежать только ему. Будто она – в самом деле его вторая половинка.
Джеймс в который раз пытался урезонить себя, что трудно представить более неподходящего момента для того, чтобы думать о таких вещах. Он отверженный, он – почти живой мертвец. Неужели он хочет обречь свою женщину на жизнь изгоя? Это было бы равносильно смертному приговору. После встречи с Аннорой Джеймсу теперь всякий раз придется разрываться на части между рассудком и инстинктом, который подсказывал ему схватить Аннору и предъявить на нее права как на свою женщину, женщину своей жизни.
Стараясь выбросить Аннору из головы, Джеймс сосредоточился на работе. Работа и в правду помогла ему восстановить покой в душе и снять физическое напряжение, но только на короткое время. Потому что, сам не замечая как, на краю каминной полки он вырезал лицо прекрасной Анноры.
