Юлия Леонова - Звезда Любви
Выйдя на крыльцо, Серж в бешенстве сломал хлыст.
— Ну, маленькая дрянь, я до тебя доберусь! — прорычал он, отвязывая от коновязи жеребца.
Глава 3
Помогая надеть Юле плащ, Гедеонов, вопреки распространенному мнению о нем, как о человеке словоохотливом, был странно молчалив.
— Где Вы остановились? Куда Вас отвезти? — поинтересовался он, помогая ей подняться на подножку экипажа.
Юля назвала адрес, Гедеонов повторил его кучеру, и в карете воцарилась тишина. Александр Михайлович раздумывал о чем-то, бросая в ее сторону загадочные взгляды.
— Жюли, — обратился он к ней неожиданно серьезным тоном, нарушив, наконец, затянувшееся молчание, — Мне бы хотелось поговорить с Вами откровенно.
— О чем? — недоуменно вскинула на него глаза Юленька.
— Ну, прежде всего о том, что Ваше сегодняшнее выступление произвело на меня — и не только на меня — незабываемое впечатление. Я беру Вас в труппу!
— Благодарю Вас, Ваше превосходительство! — голос Юли подозрительно дрогнул.
— Ну-ну, не переживайте так! — похлопал ее по плечу Гедеонов. — Возможно, я ошибаюсь, но сегодня на балу я заметил интерес, проявленный к Вам князем Шеховским.
Юленька вспыхнула и опустила глаза, уткнувшись взглядом в собственные руки, сложенные на коленях. Перчатка на левой руке опять сползла, — заметила она отстраненно, будто это была вовсе не ее рука, — а перчатка с правой осталась у Шеховского, — смутившись, подумала девушка.
— Что Вы хотите этим сказать? — спросила она, стягивая с левой руки перчатку и комкая ее в кулачке, и вдруг замерла, будто наяву увидев взгляд Шеховского, когда покидала зал под руку с Гедеоновым. Юленька тогда не смогла сдержаться и обернулась: князь так и застыл посреди зала с ее перчаткой в руке.
— Prince Shehovsky d'homme trХs riche (Князь Шеховской весьма состоятельный человек), — как бы между прочим, бросил Александр Михайлович.
— Зачем Вы говорите мне об этом? — удивилась Юля.
— Как я и предполагал, Вы меня прекрасно поняли! — рассмеялся Гедеонов. — Я вижу в Вас хорошее воспитание и, помимо прочего, неискушенность и некоторую наивность, что дает мне основание полагать, что происхождения Вы благородного. Я не спрашиваю о причинах, которые привели Вас в театр, а просто хочу предупредить: выбрав стезю актерства, Вы должны быть готовы к тому, что отныне Вас никто не поставит на одну ступень с представительницами Вашего класса. Вы очаровательны, и мужчины начнут оказывать Вам знаки внимания, но при этом будут делать предложения, не имеющие ничего общего с теми предложениями, что обычно делают благородным барышням на выданье.
— Я догадываюсь, — опустила голову Юленька и тяжело вздохнула.
О, да! Она очень хорошо понимала, о чем он говорит, вспоминая взгляд князя, который прожигал насквозь, будил в ней неясные ей самой желания и инстинкты. Но даже она понимала, что в его глазах читалась страсть, а не любовь. Желание обладать, подчинить своей воле, — но не заботиться и разделить с ней всю оставшуюся жизнь. Для него она могла быть разве что содержанкой, и ни кем иным более.
— Это хорошо, что Вы понимаете, — помолчав некоторое время, продолжил Гедеонов. — В Вас я вижу несомненный талант, и при должном усердии Вы можете достичь небывалых высот мастерства. К чему я говорю Вам все это? Жалованье актрисы весьма скромное, и прожить в столице на него Вам будет не просто, но никто не запрещает Вам найти себе покровителя. Более того, я мог бы поспособствовать Вам в этом…
— Александр Михайлович, извините, но я не совсем понимаю Вас, — вздохнула Юля и подняла на него глаза.
— Сударыня, все очень просто. Вы, несомненно, понравились Шеховскому, и я мог бы замолвить за Вас словечко перед Павлом Николаевичем. О таком покровителе можно только мечтать! — с чувством закончил он, отгоняя от себя воспоминания об Элен, раздавленной и жалкой, какой он ее увидел месяц назад. Впрочем, mademoiselle Ла Фонтейн довольно быстро сумела найти в себе силы и вернуться к прежней жизни. Поговаривали, что у нее новый покровитель — во всяком случае, спустя две недели после расставания с Шеховским Элен уже вновь блистала на театральных подмостках.
— Благодарю за участие, — дерзко вскинула голову Юля, — но я не нуждаюсь в покровителе! Как, впрочем, и князь Шеховской едва ли нуждается в Вашей помощи.
Экипаж остановился, и Гедеонов выглянул в окно.
— Ну, вот Вы и дома, — заметил он. — Касаемо нашего разговора: если передумаете, дайте мне знать.
Он помог ей выбраться из кареты и, махнув на прощание рукой, уехал, оставив девушку перед парадным.
Оставшись одна, Юля вспомнила, что ключ от ее квартирки лежит в кармане ее собственного плаща, который остался где-то в костюмерной в здании дирекции императорских театров. Боже! — едва не простонала она. — Неужели ее испытания на сегодняшний день еще не закончились?! Одна, ночью на улице, да еще и в столь вызывающем одеянии! Мысли лихорадочно метались в голове. Попытаться добраться до Екатерининской набережной? Но денег у нее при себе тоже нет, а идти пешком — не стоит даже и думать об этом, — вздохнула она. Во-первых, она плохо знает город, а во-вторых, — она даже думать боялась о том, что может с ней случиться на улицах ночного города. Обхватив себя руками за плечи, девушка вздохнула и решительно направилась к парадному. Юля громко постучала — один, потом другой раз. Наконец, двери ей открыл заспанный швейцар.
— Тебе чего надо? — недовольно оглядел он девушку, явно не признавая новую жиличку в стоящей перед ним кокотке в ярком одеянии.
Юля сбивчиво попыталась объяснить ему, что только сегодня утром сняла квартиру в доме, но, переодеваясь, чтобы пойти на вечер, забыла забрать ключи. Однако ее рассказ, по-видимому, швейцара нисколько не впечатлил. Сонно моргая и беспрестанно зевая, он слушал ее в пол-уха.
— Иди давай отсюда, пока я будочника не позвал, — сплюнул он себе под ноги. — Шляются тут всякие! — и решительно захлопнул двери.
Оставшись на улице и поняв, что в парадное ей никак не попасть, она попыталась взять себя в руки. Зябко поежившись — в шелковом вечернем платье и в тонком плаще было довольно холодно — девушка в полной растерянности замерла около парадного. Что же ей делать? Вспомнив утреннего лакея, спешившего через арку к черному ходу, она решила попытать счастья еще там, рассудив, что даже если ее не пустят через черный ход, то можно будет хотя бы отсидеться где-то во внутреннем дворике. Однако дойти до арки она не успела: из какого-то кабака на улицу вывалилась шумная компания гвардейских офицеров. Ее алый плащ трудно было не заметить на пустынной улице, и один из гвардейцев с радостным возгласом бросился к ней. Жесткие руки сомкнулись на тонкой талии, когда Юля, едва живая от страха, попыталась спрятаться за углом дома.
