Розмари Роджерс - Невеста на одну ночь
Застенчиво рассмеявшись, Талия прижала ладони к пылающим щекам. Всю жизнь она слышала только упрёки и привыкла, что вызывает лишь досаду у людей, которые должны любить её такой, какая есть.
И теперь неприкрытое восхищение приводило Талию в замешательство.
– Ну же, полно вам…
Джек шагнул ближе и, отпустив её руку, взял Талию за подбородок.
– Просто хочу, чтобы вы знали: слуги и крестьяне на ваших землях считают, что вы – лучшая хозяйка из всех.
От этих слов на сердце у Талии потеплело. Благодаря осознанию, что она способна улучшить жизнь людей, которые от неё зависят, Талия чувствовала себя нужной. Более того, вся её нерешительность вдруг куда-то исчезла.
– Приятно сознавать, что хоть кто-то не считает меня самозванкой.
Джек грозно нахмурился:
– Самозванкой? Как вы можете так о себе говорить?
– Увы, так обо мне говорят другие. Вам и самому отлично известно, что я до сих пор не удостоилась ни одного приглашения от благородных соседей. Кажется, моё присутствие им не по душе.
Джек пристально вгляделся в её побледневшее лицо.
– Вас это огорчает?
Талия состроила гримасу.
– Больше всего меня тревожит, что я позорю семью мужа.
Внезапно Джек крепко стиснул её плечи, тёмные глаза вспыхнули опасным огнём.
– Не смейте! – прорычал он.
– Викарий… Джек…
– Простите, не могу спокойно слушать такие глупости! – рявкнул Джек без малейшего раскаяния в голосе.
Талия удивлённо смотрела на него – её несколько ошеломил яростный пыл Джека.
– Что же тут глупого? Титул графини Эшкомбской накладывает определённую ответственность.
– Разве ваша ответственность состоит не в том, чтобы заботиться о нуждающихся? На этом поприще вы проявили себя весьма достойно. Неужели правильнее тратить время и силы, пытаясь понравиться людям, которые мизинца вашего не стоят?
Талия насторожилась. Кажется, у обаятельного, галантного Джека Джерарда есть и другая, тёмная сторона. Однако она тут же отмахнулась от своих тревог, сочтя их пустой блажью.
Что за наваждение? Джек – очаровательный, во всех отношениях приятный джентльмен и к тому же её друг.
– Думаю, мой муж с вами не согласился бы, – ответила Талия, продолжая разговор после затянувшейся паузы.
– В таком случае он попросту глупец.
– Джек… – с лёгкой укоризной произнесла она.
– Миледи… Талия… – Джек замолчал, будто подыскивая подходящие слова. – Я здесь служу совсем недавно, однако уже успел завоевать доверие прихожан, и они доверяют мне самое сокровенное.
Талия рассмеялась. Что правда, то правда – от желающих исповедаться дам и барышень отбоя не было. Ещё бы – кому не хочется побыть наедине с красавцем викарием!
– Да, вы обладаете редкой способностью завоёвывать доверие, особенно когда речь идёт о прекрасном поле, – поддразнила она.
Джек даже не улыбнулся.
– Уж поверьте, о графине-матери я ни единого доброго слова не слышал.
От такой прямоты у Талии перехватило дыхание. Здравый смысл требовал деликатно перевести разговор на другую тему. Неприлично сплетничать о свекрови с викарием. Однако любопытство перевесило – Талия сгорала от желания больше узнать о женщине, которая так и не соизволила принять её в семью.
– Отчего же?
– Среди аристократок подобных женщин великое множество. – В тоне Джека сквозило откровенное презрение. – Единственное, что волнует графиню, – собственные удовольствия и позиция в свете. За этот месяц вы уделили крестьянам больше времени, чем она за все тридцать лет. Даже не потрудилась узнать их имена. Хоть бы раз поинтересовалась, не нужно ли им чего. – Джек поморщился. – По-моему, она вообще воспринимает их как не слишком приятное дополнение к пейзажу.
Талии было горько это слышать. Она встречала графиню Эшкомбскую в Лондоне и считала её неприятной, чересчур самодовольной особой. А теперь выходило, что этой женщине глубоко безразлична судьба беззащитных бедняков.
– Не может быть, чтобы графиня пренебрегала своим долгом по отношению к людям, которые от неё зависят.
– Уверены? – Джек указал на видневшуюся вдалеке, за полями, усадьбу Кэррик-Парк. Вид был величественный, особенно сейчас, на закате, – лучи заходящего солнца окрасили оконные стёкла в розово-фиолетовые тона, а струи мраморных фонтанов искрились, будто каскады драгоценных камней. – Этой зимой графиня приказала выселить старика Лукаса из дома, в котором его семья жила двести лет. Коттедж, видите ли, портил вид – загораживал церковь.
– Должно быть, она просто не подумала…
– Несчастный умолял на коленях, однако графиня приказала вышвырнуть его из дома, будто мусор. Коттедж снесли, старика отправили к дочери. – Джек пристально смотрел на ошеломлённую Талию. – Не прошло и двух недель, как он умер.
– Неужели графиня настолько жестока?
– Нет, это не жестокость. Скорее равнодушие, – задумчиво произнёс Джек. – Аристократы, подобные графине, просто не считают всех остальных за людей.
Талия отодвинулась от Джека – тот так и не убрал руки с её плеч – и облизнула пересохшие губы. Потрясённая рассказом, она и не заметила, с какой жадностью тёмные глаза викария следили за её языком.
– А что говорят про…
Талии до сих пор было трудно называть этого человека, который лишил её невинности, а затем отослал подальше, мужем.
– …графа? Слуги и крестьяне отзываются о нём с большим уважением.
– Можно подумать, у них есть выбор, – сухо произнёс Джек.
У Талии упало сердце. Почему-то ей не хотелось, чтобы Габриэл оказался одним из никчёмных прожигателей жизни, пользующихся плодами труда своих крестьян и не интересующихся, в каких условиях те живут. Талии неприятно было разочаровываться в нём.
– О чём это вы?
Джек на секунду запнулся, затем тяжело, порывисто вздохнул:
– Простите, Талия. Я к нему не вполне справедлив.
Талия растерянно заморгала.
– В каком смысле?
– Слышал, ваш муж – рачительный хозяин. Следит, чтобы в хозяйстве всё было по последнему слову…
– Но… – поторопила Талия. Нет, Джек определённо чего-то недоговаривал.
– Простите?
– О чём вы не хотите мне рассказывать?
Джек поднял руки, будто сдаваясь.
– Графа в округе побаиваются. Люди избегают лишний раз к нему обращаться. Вот почему многие страдают молча.
Талия немного приободрилась. Выходит, никаких страшных преступлений Габриэл не совершил – он просто отпугивает всех своей холодностью. Хотя, если бы постарался, смог бы без труда завоевать их доверие. Правда, сама она ни за что бы не осмелилась высказать графу это соображение. От одной мысли по спине пробежал холодок.
Судя по плохо скрываемой усмешке, Джек был того же мнения.
