Дженнифер Эшли - Ее первая любовь
Ему необходимо сесть. Сесть рядом с ней. Но Джулиана устроилась на краешке узкого креслица, оставшееся тут место занимали складки платья. Имелся еще один диван, на котором можно было бы уютно расположиться, но его уже заняли Рона с Эйнсли, сидевшие бок о бок. Два стула и оттоманка завершали набор мебели, выстроившейся вокруг чайного столика. Остальная мебель была скрыта под пыльными холстами.
Подцепив оттоманку обутой в сапог ногой, Эллиот подтащил оттоманку вплотную к креслу Джулианы. Уселся и расправил килт. Держа на весу изящную чашку с блюдцем в своей большой руке, прижал колено к ноге Джулианы.
Эйнсли и Рона напряженно наблюдали за ним. Но сейчас для него существовала только Джулиана, ее тепло, ее близость, ее… правильность.
– Где ты это откопала? – спросил он, приподняв чашку и внимательно разглядывая ее. Фарфор был тонок, не толще листа бумаги, и искусно расписан цветами. Такую посуду производили на немногих фабриках Англии или Германии и за большие деньги. – Что-то я не видел их раньше в буфете дядюшки Макгрегора.
– Свадебный подарок, – пояснила Джулиана. – Очаровательная вещь, ты тоже так считаешь?
Эллиот отпил глоток, чай был совсем неплох, вот еще бы в него добавить немного виски. Он повернул голову так, чтобы видеть одну Джулиану.
– Я думал, ты вернула подарки.
– Она так и сделала, – вмешалась Эйнсли. – Но этот свадебный подарок от меня. Он абсолютно уместен. А об остальных подарках, Джулиана, можешь не переживать. Я, Рона и твоя мачеха – мы отсылаем их обратно и прилагаем к ним письмо с соответствующими объяснениями. Ради этого не стоит торопиться назад в Эдинбург.
– Но я должна, – сказала Джулиана. – Это, конечно, мило с вашей стороны, но я действительно должна помочь вам, не говоря уж о том, чтобы упаковать остатки своих вещей. Джемма, наверное, сойдет с ума от забот. Если вы переночуете у нас, утром мы вместе поедем поездом.
– Нет! – Слово прозвучало так громко, что три дамы замерли с поднесенными ко ртам чашками. Три пары женских глаз широко открылись в ответ на мужскую властность в голосе Эллиота.
Он положил руку на бедро Джулианы, обхватил его и крепко сжал, не в силах заставить себя остановиться.
– Джулиана останется здесь.
– Как? – переспросила Эйнсли. Беззаботность в ее голосе казалась вынужденной. – Навсегда?
Глава 7
Эллиот попытался ослабить свою хватку на бедре Джулианы и не смог.
– Да, – сказал он.
Джулиана смотрела на него во все глаза. И в ее взгляде не было страха. Скорее, удивление. И может, искорка неповиновения.
– Вообще-то Эллиот прав, – обратилась она к Эйнсли. – Тут очень много дел по дому. Мне хочется как следует поработать, если вы понимаете, о чем я.
Сестра и невестка Эллиота кивнули в ответ, не выпуская его из поля зрения, как будто они заранее отрепетировали свое поведение.
– Все предельно понятно, – сказала Рона. – Кто-то же должен здесь остаться, чтобы с толком все организовать.
У Эйнсли загорелся огонек в глазах.
– Я думаю, дело не только в этом, Рона. Вспомни, что это такое – только-только пожениться.
– Ах да. – Чопорная Рона смягчилась и даже улыбнулась. Они с Патриком души не чаяли друг в друге, а Эйнсли с Камероном друг без друга жить не могли. Даже сейчас, с туманом в голове, Эллиоту показалось странным увидеть Эйнсли одну, без Камерона. И почему Рона оставила где-то своего любимого Патрика и заявилась сюда в единственном числе?
Он подозрительно прищурился:
– Где вы бросили своих мужей? в деревне?
Рона покраснела, а Эйнсли, которая мастерски притворялась, сделала еще глоток чая.
– Они в пабе, – сказала она. – Ты же знаешь мужчин.
– Я знаю свою сестру, – проворчал Эллиот. – Ты не знала, что здесь увидишь, поэтому появилась первой, чтобы проложить дорожку. Ты не была уверена, что я буду в приличной кондиции, чтобы предстать перед вами.
– Ну ладно, – сказала Рона. Голос ее звучал настолько же заботливо, насколько голос Эйнсли – беззаботно. – Ты ведь не будешь отрицать, Эллиот, что был нездоров. Мы уже звали тебя, но твой слуга не смог тебя разбудить.
– Я устал, – отрезал он. «Вспомни, что это такое – только-только пожениться».
Джулиана вспыхнула, и у нее засияли глаза.
– Это не важно, – быстро сказала она. – Эллиоту нужно было отдохнуть.
Он чуть не зарычал.
– Не вмешивайся, Джулиана. – Потом пронзительно посмотрел на сестру и перевел взгляд на невестку, у обеих был виноватый вид. – Не надо обращаться со мной как с больным, Эйнсли. Лучше всего оставить меня в покое.
– Неужели? – Эйнсли сразу заговорила серьезно. – Так значит, поэтому ты купил дом где-то у черта на рогах? Помочь дяде Макгрегору – лишь повод. Но если ты похоронишь себя здесь, тебе никогда не вылечиться. В Эдинбурге, в том же Лондоне множество домов, которые может купить человек с состоянием. Ты богат, я знаю.
– Мне нравится жить за городом.
– До загорода еще нужно добраться, я уж не говорю о семье.
– За городом человек может обрести тишину и покой. – Его голос зазвенел.
– Но теперь ты затащил сюда и Джулиану, – не унималась Эйнсли. – Раве это честно, заточить ее, как в тюрьме, рядом с собой?
Джулиана наклонилась и решительно поставила свою чашку на чайный столик. Так получилось, что, наклоняясь, она задела грудью плечо Эллиота. На ней был надет корсет, но все равно это их касание стало каким-то очень интимным.
Эллиот решил, что попросит Чаннан изготовить для Джулианы сари, тогда он сможет обнимать жену, у которой под шелком ничего не будет. Можно будет трогать ее не раздевая, его руки будут скользить по ткани, согретой ее телом.
– Эллиот – мой муж, – заявила Джулиана, сделав легкое ударение на слове «мой». – И это наш дом. – Она опять сделала ударение, в этот раз на слове «наш».
Какое-то время Эйнсли с Роной смотрели на нее, хлопая глазами, словно осуществляя перегруппировку сил.
Так что они предполагали? Что Эллиот умчится, перекинув через плечо брыкающуюся Джулиану, чтобы оттрахать ее в своем замке посреди лесов? И что будет держать здесь наивную красавицу бедняжку, которая понятия не имеет, как обходиться с Эллиотом, этим чудовищем?
И ведь именно так они и думали. О Господи! Выражение на их лицах подтвердило это. Эллиот был готов сорваться, но спокойная ясная речь Джулианы привела его в чувство.
– Мне все понятно. – Она добавила себе чаю. Каждое ее движение имело какое-то отношение к Эллиоту. Положила в чашку два куска сахара, добавила доверху сливок, при этом касаясь его в каждый отдельный момент то локтем, то боком, то грудью. – Вы беспокоитесь за брата и из-за того, что наш брак получился таким скоропалительным. – Она коротко им улыбнулась. – Пожалуй, для Эллиота он действительно оказался скоропалительным, но не для меня. Я готовилась выйти замуж, это совершенно точно. И не важно, что жених при этом поменялся.
