Бертрис Смолл - Любовь дикая и прекрасная
На нее накатилось бессилие. «О Боже! — безмолвно простонала Катриона. — Неужели снова?!» Затем она овладела собой. Пока еще турки не ведают, что путницы идут не одни. И если только удастся задержать их здесь до прихода мужчин, то еще есть надежда. Но едва солдаты наиграются с Сюзан, как Омар захочет уходить. Не дать ему это сделать можно было только одним способом. И хотя Катриону чуть не вырвало от такой мысли, она отчетливо осознала, что другого выхода не оставалось…
А капитан между тем ласкал ее груди. Пусть временно он ничего не мог, но кровь все равно играла. Тем лучше. Вознеся молитву за скорое возвращение мужчин, Катриона постаралась, чтобы ее голос звучал мягко и невинно, отражая муки сомнения.
— Я уже два года как вдова, капитан, а мой муж был очень простой человек. Что… что… — Она запнулась, смущенно опустив глаза, и нервно хихикнула. — Что вы имели в виду, когда сказали, что есть другие способы усладить девушку? — удалось ей закончить на одном дыхании.
Поросячьи глазки Омара сощурились, а потом заблестели в предвкушении блаженства.
— Два года вдова? Такая хорошенькая девушка и никаких поклонников? И не с кем побаловаться?
— Сначала я носила траур, а потом заболели отец и сестра, и мне пришлось ухаживать за ними, пока они не умерли, — скромно отвечала Катриона.
— Но муженек-то твой, наверное, был похотлив? Показывал он тебе в постели разные штучки?
— О нет, капитан! Когда я вышла за него замуж, он был богат, и отец выручил за меня большой калым. Но когда мой бедный супруг покинул нас, от его денег из-за плохих вложений уже ничего не оставалось. И если бы меня не взял обратно мой несчастный отец, я бы очутилась в нищете.
— Но ты уже не девственница, да?
Катриона не отважилась солгать.
— О нет, капитан! Мой муж исправно выполнял свой супружеский долг раз в неделю.
— Раз в неделю?! Один раз в неделю?! — возмущенно взревел гигант. — Аллах, женщина! Если бы ты была моей женой, то я бы вставлял тебе трижды за ночь, а по субботам даже двойную дозу!
Он снова захихикал:
— Итак, тебе пришлось жить с седовласым стариком, который едва ли был на что-то способен, и вот теперь ты, горячая, молодая вдовушка, ничего не знаешь о всех тех удовольствиях, которые мужчина может доставить женщине? Скажи, милашка, не хочешь ли ты, чтобы я показал тебе кое-что прямо сейчас?
Катриона уткнулась ему в плечо. Приняв робость за согласие, капитан исторг из своего чрева громыхающее урчание, словно довольный кот-великан, и провел толстым пальцем вдоль линии ее крепко сжатых бедер. Катриона прикрыла глаза и всеми силами сдерживала крик.
Ниже по течению, в лесу, Ашер Кира услышал отчаянные визги Сюзан. И, не забывая об осторожности, поспешил узнать, в чем дело. В своих юношеских грезах стамбулец, конечно, и прежде воображал, как берут несогласную женщину, однако наяву увиденная сцена изнасилования его ужаснула. Тяжело дыша, он с трудом сдерживал гнев и отвращение. Рассудок одержал верх.
Едва ли под силу было бороться одному с тремя. Снова слившись с густым подлеском, Ашер бросился искать Ботвелла.
На это ушло почти полчаса: юноша двигался осмотрительно, но и оставлял на пути вехи, чтобы легче было отыскать обратный путь. Сначала он нашел Конолла и все ему выложил. Шотландец похолодел, но сразу же ухватил Ашера за локоть и потащил к Ботвеллу. Лицо графа потемнело от ярости, и он ринулся бы напролом, если бы товарищи не удержали его.
— Сейчас вы уже не сможете остановить эту дьявольщину, — мрачно произнес Конолл. — Нам главное — получить их обратно живыми.
Френсису казалось, что он лишится рассудка. Его прелестная, отважная Кат снова страдала! Ну почему небеса никак не могли оставить их в покое?! И в этом яростном исступлении граф понял, что должен убить ее мучителя сам.
Уже смеркалось. Путь в лагерь проходил в угрюмом молчании. Взобравшись на небольшой обрыв, с которого был виден пляж, они обнаружили, что турки разожгли костер и уселись вокруг него. Сюзан видно не было, а Катриону, совершенно голую, зажал у себя на коленях огромный мужчина. Ползком приблизившись, путешественники услышали, как солдаты спорят со своим начальником.
— Не понимаю, почему вы нам ее не даете, капитан, — говорил один из солдат. — Раз вы сами уже не можете, то позвольте нам с Мустафой.
— У вас есть вторая девка, Пса.
— Она уже без сознания, капитан, — заканючил солдат. — А что за радость вставлять полутрупу? Позвольте же нам поиметь золотоволосую. Ну чего же вы? Вы же прежде никогда не жадничали!
— Дураки вы оба! Эта женщина — настоящая красавица! И если я не дам вам ее испортить, то мы получим за нее в Аполлонии славный куш. И тогда вы сможете купить всех женщин, каких пожелаете. А эту оставьте в покое!
— Мы видели, что вы ей уже делали, капитан. Позвольте нам по крайней мере то же самое… Ах, капитан! У нее такие огромные сиськи! Так и хочется потрогать. Не мучьте, капитан. Дайте хоть пощупать.
Гигант поднялся, сбросил женщину с колен и заревел:
— Нет! Нет! И еще раз нет! Вы же ее всю изгадите синяками! Я вас знаю. Вы же сущие звери! Втыкайте другой и думайте, сколько денег принесет эта.
Он снова рухнул на землю и рванул Катриону к себе.
Все-таки у него на коленях ей грозила меньшая опасность.
А Ботвелл в своем укрытии возблагодарил Бога, что жену пока не изнасиловали. Сюзан, бедная девочка, приняла на себя всю тяжесть. Граф поклялся про себя, что непременно позаботится о ней, как сумеет. Только бы выбраться отсюда живыми, и она никогда не будет ни в чем нуждаться.
Дав знак Коноллу с Ашером, Ботвелл осторожно скользнул обратно в лесную чащу. Там, на небольшой полянке, он повернулся к своим товарищам:
— Думаю, разумно подождать, пока они не уснут, Каждый из нас возьмет на себя по одному, но капитан — мой.
Оба кивнули. Граф обратился к Ашеру:
— Как, сможешь убить человека, парень?
Тот кивнул еще раз:
— Да, милорд, смогу. Я видел, что они делали с Сюзан, и я хочу разделаться хотя бы с одним из тех двоих.
Граф мрачно усмехнулся, и они стали ждать. Безлунная ночь становилась все темнее, и постепенно шум на берегу стих. Слышался уже один только храп. Мужчины осторожно пробрались к лагерю. Костер догорал. Все трое мерзавцев были возле него. Тот, кого оставили караулить, храпел так же громко, как и остальные. Ботвелл изумленно покачал головой. И это турки, считавшиеся лучшими воинами в мире!.. Вместо того чтобы спать друг подле друга, они лежали вразброс — представляя собой легкую добычу для человека и зверя. Вперед!
Тремя бесплотными тенями мужчины скользнули в круг, освещенный слабым сиянием костра. На лицо каждого из солдат легла жесткая рука и приглушила крик.
