Предложение повесы - Лоуренс Стефани
— Не беспокойся. Скорее всего во время утренних и вечерних тренировок он будет на площадке. Там и на главной улице наблюдать за ним буду я. — Он допил вино. — Джил-лис и конюхи — в тавернах и на постоялых дворах: в толпе они не будут выделяться.
— Гм… Пожалуй. — Флик сбросила туфельки и, оставшись в чулках, выставила на солнце ноги. — Я тоже буду помогать. На тренировках и на Хай-стрит. — Она встретилась взглядом с Демоном. — Ему в голову не придет, что за ним может следить молодая леди.
Секунду он смотрел на нее так, словно потерял нить разговора, а потом негромко проговорил:
— Думаю, не придет. — Его взгляд сфокусировался на ней, и он поднял руку: — Не шевелись.
Флик застыла, даже перестала дышать. И вдруг с трепетом почувствовала, как его пальцы скользнули в завитки волос у нее над ухом. Он очень бережно извлек оттуда… что-то и показал ей. Это оказался листик. Она судорожно втянула в себя воздух и слабо улыбнулась:
— Спасибо.
Он пристально посмотрел на нее:
— Не за что.
От звука его голоса ей почему-то стало не по себе. Она быстро опустила глаза и глотнула шампанского.
Оно ударило ей в нос, на глазах выступили слезы. Флик с трудом перевела дыхание.
— Это с непривычки. — Она приподняла бокал.
Демон продолжал пристально смотреть на нее, на его губах появилась чуть заметная улыбка.
— Я знаю.
У Флик слегка закружилась голова. Глаза Демона зажглись каким-то странным огнем.
Флик с изумлением смотрела на него, и он отвел взгляд. Указывая на сельский пейзаж, он спокойно проговорил:
— Раз ты не бывала здесь раньше, значит, и вдоль речки не ходила. Пойдем?
— О да! С удовольствием.
Он забрал у нее почти пустой бокал, допил и убрал вместе со своим в корзинку. Затем встал и протянул ей руки:
— Вставай. Пойдем прогуляемся и все посмотрим.
Он поднял ее и повел туда, где дорожка вилась вдоль речки. Они неспешно шли вдоль берега. Она складывала зонтик, когда он заслонял от нее его лицо, и Демон был рад: зонтик мешал ему наблюдать за ней. Они увидели утку, за которой плыл целый выводок крошечных утят, отчаянно старавшихся от нее не отстать. Флик радостно вскрикнула и заулыбалась. Из покрытой легкой рябью речки выпрыгнула форель, соблазнившаяся жирной мухой. Из тени выпорхнул зимородок, ослепив их ярким оперением. В радостном возбуждении Флик схватила его за руку, а когда птица скрылась за поворотом реки, вздохнула.
— А вот бронзовая стрекоза.
— Где?
Она всматривалась в прибрежные заросли.
— Вон там.
Он наклонился к ней. Она придвинулась еще ближе, чтобы увидеть, как над тростником парит стрекоза. Оба затаили дыхание.
Он ощутил ее аромат — нежный, свежий, совершенно непохожий на сладкие запахи духов, вызывавшие у него отвращение. От нее пахло лавандой, яблоневым цветом и весной.
— О!
Стрекоза стремительно унеслась.
У нее закружилась голова.
Она повернулась к нему. Они стояли так близко, что подол ее платья касался его сапог. Глаза у нее широко распахнулись, губы приоткрылись, дыхание стало учащенным. Демон чувствовал, что ее к нему влечет, и сам едва сдерживался, чтобы не дать волю охватившим его эмоциям.
Впервые в ней пробудилась женщина, и она по-новому ощутила и его, и себя, и то, что с ними происходило.
Чувственность была частью его жизни уже десять лет, если не больше. Но когда он ощутил ее заново, через ее неопытность, это многократно усилило его далеко не невинные желания.
Ее взгляд был устремлен на него. Вокруг пульсировала и кипела весна. Он чувствовал ее в своей крови, в своем сердце. В своей плоти.
Флик тоже ощущала это, но пока не понимала, что это значит. Его молчание помогло ей немного успокоиться, и она улыбнулась — неуверенно, но без тени страха.
— Пожалуй, нам пора вернуться.
Еще секунду он не отпускал ее взгляда, потом заставил себя кивнуть:
— Пожалуй, да.
Его голос стал глуше. Она снова бросила на него вопросительный взгляд. Не ответив на него, он взял ее за руку, и они повернули обратно.
Когда они пришли на свою лужайку, Флик пребывала в полном недоумении. Она рассеянно помогла Демону сложить плед, взяла зонтик и направилась к коляске.
Положив плед и корзинку, он подошел к ней. Флик смотрела в ту сторону, где они недавно сидели. Услышав его шаги, она подняла голову, но ничего не сказала, однако ее взгляд был красноречивее всяких слов.
В нем Демон увидел неуверенность, смятение, робость. Фелисити, открытая и доверчивая, даже не пыталась скрыть их. Он знал, какие вопросы ее сейчас мучают.
Знал и ответы на них.
Она не понимала, что с ней творится, и ждала от него объяснения.
Ее губы манили. Нежная голубизна глаз, подернутых поволокой, обещала райское наслаждение.
Задумайся он хоть на мгновение, не стал бы рисковать. Но он уже попал в сети ее невинности и не хотел задумываться.
Глядя ей в глаза, Демон медленно поднял руку и нежно прижал к ее щеке. Затем так же медленно провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе. Его прикосновение потрясло ее.
Он опустил голову, дав ей возможность отстраниться, но она не шевельнулась, только крепче сжала зонтик и судорожно вздохнула. Он прикоснулся к ее губам, ресницы ее затрепетали и опустились.
Еще ни одну женщину Демон не целовал так осторожно. Да и можно ли было назвать это прикосновение поцелуем? Он снова прикоснулся к ее губам, потом еще и еще и наконец прильнул к ним.
Губы шевельнулись — безыскусно, неумело. Чарующе.
Она ответила на его поцелуй и всем телом прижалась к нему.
Демон был на пределе. Боялся потерять контроль над собой.
Его сдерживала только ее юность и неискушенность. Сдерживала и в то же время возбуждала.
Он не мог оторваться от ее губ, даря ей чувственное наслаждение, от которого по телу пробегала дрожь. Его язык проник ей в рот и ласкал его.
Она чувствовала, что это только начало, и с замиранием сердца ждала чего-то большего. Она воспринимала его ласки с благодарностью, ведь ничего подобного никогда не испытывала.
Он первый показал ей, как хорошо может быть мужчине и женщине. Этот волшебный день, эта радость никогда не забудутся. Теперь по крайней мере Флик поняла, каким должен быть настоящий мужчина. И что такое настоящий поцелуй.
Знала бы она, чего стоило Демону усмирить свою плоть!
— Пора возвращаться в Хиллгейт-Энд.
К его изумлению, она сидела рядом с ним совершенно спокойно, с радостной улыбкой глядя на залитую солнцем дорогу.
Зато сам он был в расстроенных чувствах. По мере приближения к Хиллгейт-Энду он все больше мрачнел, но старался не подать виду.
Он собирался приятно провести время в обществе ангела, однако соблазнять ее не входило в его планы. Но ситуация вышла из-под контроля. И ничего удивительного в этом не было. Ему ни разу не случалось проводить время с такой юной, неискушенной девушкой. И он почувствовал к ней непреодолимое влечение. Флик ворвалась в его жизнь, как свежий весенний ветер в душную комнату. И он не смог устоять. Хотя понимал всю меру ответственности и не собирался изменить своим принципам заядлого холостяка.
Тут он вспомнил вкус ее губ — яблочный и чуть пряный — и весь напрягся. Проклятие! Он остановил лошадей у парадного крыльца. Вышел из коляски, помог выйти ей. Она расправила юбку, выпрямилась и улыбнулась — радостно, открыто, без тени лукавства.
— Спасибо вам за чудесный день. — Флик протянула Демону руку. Потребовалась вся его воля, чтобы остаться бесстрастным, взять протянутую ему руку, нежно ее пожать — и сразу же отпустить.
Он повернулся к коляске.
— Буду держать тебя в курсе всех событий. Мой поклон генералу.
— Да, конечно.
Она проводила его взглядом, продолжая улыбаться. Миновав подъездную аллею, Демон нахмурился.
И хмурился до самого дома.
Глава 6
Ближе к вечеру Демон разыскал Джиллиса в переполненном посетителями зале «Лебедя»: тот пил эль и наблюдал за Блетчли, который сидел в веселой компании, устроившейся за одним из угловых столов. Демон сел рядом с Джиллисом.
