Маргарет и Кент - Ирина Коняхина
Винсенте вышел из ванной, вспомнил, что целый день практически ничего не ел, и заказал в номер ужин с бутылкой пензельского пива. Ну, конечно, он же в Чехословакии! Как можно провести здесь день и не попробовать главную местную достопримечательность? Пиво было каким-то жидким и совсем ему не понравилось.
Пражское утро встретило Кента ослепительным солнцем, ворвавшимся в огромные гостиничные окна. Вид из окна был потрясающим. Прага сверкала и купалась в солнечных лучах и предстала перед Кентом во всей своей неповторимой красоте. Для него теперь это был не просто один из красивейших европейских городов, Прага – родной город его любимой Маргарет. Вот было бы здорово, если бы сейчас она стояла рядом с ним, смотрела на улицу из гостиничного окна и рассказывала какие-нибудь трогательные истории из своего детства! Винсенте Сьерра вышел из номера и неторопливо спустился по широкой лестнице. Наскоро выпив чашку эрзац-кофе и просмотрев немецкую газету в гостиничном холле, Винсенте вышел на улицу. Адрес, по которому располагался магазин Воячеков, оказался частью небольшого торгового квартала, чем-то напоминающего ленинградский Гостиный Двор. Почти все соседние магазины уже работали. Магазин Воячеков был закрыт ставнями. Человеку, приехавшему из другой страны, непросто было определить, что именно это означало. Был ли магазин закрыт со вчерашнего вечера, а сегодня хозяева просто с утра задержались? Может быть, поехали за новым товаром? Или он закрыт уже несколько дней? А может быть, все-таки наихудший вариант – их арестовали? Закрытые ставни молчаливо хранили свою тайну. «А вообще тот ли это магазин, – засомневался Кент. – Адрес вроде бы тот. Но из-за ставен чем тут торгуют – не видно. И имя хозяев магазинчика тоже нигде не фигурирует. И вывески толковой нет». Если бы Кент приехал к ним не в военное время, да еще не по заданию ГРУ, он, конечно бы, расспросил продавцов соседних магазинов, как долго закрыт этот магазин, продают ли здесь сувениры и где ему найти Воячеков. А в своей ситуации он отправился к телефону-автомату и позвонил Урбану:
– Урбан, здравствуй, дорогой! Я, как и обещал, приехал в Прагу. Только я тут, к сожалению, проездом. Дня на три-четыре. Потом поеду в Берлин.
– Винсенте, ты? Ты где остановился? Приезжай ко мне!
– Я остановился в гостинице «Амбассадор». Мы обязательно встретимся. Только завтра. Я хочу тебя и господина Баранека пригласить завтра куда-нибудь на обед.
– И как тебе Прага?
– Я в полном восторге! Такая красота вокруг. И с погодой мне очень повезло. Слушай, а как мне можно позвонить Маргарет?
– Соскучился уже?
– Ну, чтобы она не волновалось. Война все-таки. Из главпочтамта?
– Нет! У нас сейчас нет никакой связи с внешним миром. Позвонить можно только из военной комендатуры. Но для этого надо быть очень дерзким человеком. И связи иметь. Я бы без острой нужды туда не совался.
– Ладно. Завтра увидимся и все обсудим!
Погуляв еще пару часов по городу, Винсенте вновь вернулся к таинственному магазинчику. Никаких признаков жизни. Может быть, рискнуть и спросить про них у соседей? Нет, это опасно.
На следующий день, как и было условлено, Урбан со своим партнером Баранеком пришли в гостиницу «Амбассадор», а затем вместе с Винсенте пообедали в ресторане. Баранек пригласил Винсенте на свои плантации хмеля и обещал утром следующего дня прислать за ним автомобиль. На том и расстались. Винсенте опять пошел в сторону «Гостиного Двора». Ставни на магазине Воячеков были по-прежнему закрыты. Винсенте не удержался и зашел в соседний магазинчик, торговавший обувью.
– Добре ден! Гутен таг! Пан желает купить обувь? – смешивая чешские и немецкие слова, спросил продавец.
– Обувь мне не нужна. Я в Праге по делам и хотел бы купить какие-то сувениры, – на всякий случай Винсенте стал говорить по-немецки. – Что-нибудь красивое, чтобы сразу было понятно, это подарок из Чехословакии. Жене, друзьям. Здесь поблизости где-нибудь продают сувениры?
– О, так вам надо искать не здесь! Идите вон туда, – продавец показал рукой в сторону большой площади, – там очень большой выбор! А здесь ничего нет. Был один магазинчик, но он закрылся.
– А его еще откроют? – как можно равнодушнее спросил Кент.
– Не знаю. Что-то там у них произошло… Не знаю. Они давно не работают. А обувь приобрести не желаете? – с надеждой в голосе еще раз спросил продавец.
– Давайте что-нибудь посмотрим, – согласился Винсенте. Он и так был настойчив в расспросах, надо было обязательно задобрить продавца и переключить его мысли от излишних подозрений на профессиональный интерес. Примерив несколько пар ненужной ему обуви и решив, что продавец уже забыл про расспросы о сувенирном магазине, Кент купил ботинки.
Утром Винсенте Сьерра в присланном за ним автомобиле отправился на хмелевые плантации Баранека. Его поразили размеры полей и то, как красиво выглядят созревшие цветки. Баранек сломал верхушку одного из растений и показал жестами, как выглядят правильный цвет и размер. Потом он растер все это в ладонях и дал Винсенте понюхать. Запах хмеля был сладковатым и дурманящим. Они немного погуляли по живописным полям, а потом направились в небольшой домик рядом с плантацией. Там уже был готов обед для дорогого гостя – нарезанные крупными ломтями несколько жареных гусей, аппетитные кнедлики, к которым полагались миски с топленым гусиным жиром, и свежесваренное темное пиво.
– Такого пива ты сейчас в пивных нигде не найдешь! – хвастался Баранек. – В Чехословакии до войны пиво было двенадцать градусов.
– А сейчас сколько? – поинтересовался Винсенте, вспомнив сомнительный вкус гостиничного пензельского.
– Два градуса! Всего два градуса! Это разве пиво? Это черт знает что! – возмущался Баранек.
– Да! Ваше пиво очень вкусное! – отхлебнув из огромной стеклянной кружки, признал Винсенте. – В нем сколько градусов?
– Вот! В пиве важен и градус, и хмель! Во-сем-надцать! – гордо по слогам проговорил Баранек. – Такое пиво сварить непросто! Но именно такой градус идеален, чтобы запивать им жирного гуся.
Когда Винсенте еще только вошел в комнату и увидел, сколько гусятины и пива на столе, он был уверен, что четверо едоков: он, Баранек, Урбан и еще управляющий с плантации – ни за что не съедят и не выпьют даже половины выставленного угощения. Даже если к ним присоединится
