Сьюзен Уэлдон - Южные ночи
Леа так и стояла, опираясь на перила балюстрады, не в силах двинуться, ноги словно налились свинцом Девушка глядела невидящим взором в затененную деревьями глубину террасы. После смерти родителей дядя Эдвард дал ей не только утраченную любовь, но и дом, «Ривервинд». Для нее это было важнее, чем жить или дышать. «Ривервинд» никогда не покинет ее. Об этом позаботился Эдвард Стэнтон, выстроив дом, который простоит на этой земле века. Теперь же, когда дядя занемог, вся ответственность за плантацию легла на нее…
Вдруг справа от себя она услышала скрип и внимательно вгляделась в тот угол веранды, откуда донесся звук. Странное тихое постукивание чуть не заставило ее моментально впорхнуть в дом. Но она остановилась — из темноты повеяло табаком, бренди и еще каким-то ароматом, напомнившим ей о могучем сосновом лесе, где землю устилает толстый ковер из опавших хвоинок.
С деланным безразличием Леа спросила:
— Вы давно сидите на веранде, майор Прескотт?
Глава 4
Глянув в лицо Леа и увидев в ее глазах слезы, Тревор достал из кармана платок и предложил ей. Вдруг ему стало интересно, что же произошло между молодыми людьми. Во время их беседы он так усиленно заставлял себя отвлекаться на посторонние вещи и не прислушиваться, что почти ничего не понял. Однако же об интимном содержании беседы нетрудно было догадаться, по крайней мере восклицание Леа о том, что она ненавидит Джесса, на взгляд Тревора, было достаточно красноречиво.
Не желая показать, что стал свидетелем ее ссоры с Джессом, он решил ждать в тени как можно дольше. Но в последний момент что-то в поведении Леа, в ее обреченной позе, опущенных плечах и тихом шмыганий носом заставило Тревора выдать свое присутствие. Теперь он молча смотрел, как девушка изящно промокает глаза его платком, и пытался понять, чем же мог настолько разобидеть ее Батлер. Ведь в какой-то миг, когда Тревор поглядел в их сторону, ему показалось, что дела у этой парочки идут совсем неплохо и даже прекрасно.
— Вы не ответили на мой вопрос, майор, — настойчиво напомнила Леа слегка дрогнувшим голосом. — Вы давно сидите на веранде?
— Я уже был здесь, когда вы вышли, мисс Стэнтон.
— О! — Она резко отвернулась к перилам и поднесла платок к носу. — Неплохо бы вам предупредить об этом. Полагаю, вы все слышали?
— Не в моих привычках шпионить, если вы это имеете в виду. Будьте покойны, я не прислушивался к вашей беседе.
— Наверное, вы сочли меня за какую-нибудь дурочку, которая ревет при луне из-за ссоры с кавалером. А на самом деле мне просто попала соринка в глаз.
Тревор улыбнулся:
— Ну уж нет, я бы никогда не принял вас за дурочку, мисс Стэнтон. Вы просто поражаете меня своим умом и деловитостью.
— Я действительно неглупа и деловита, майор, и вы убедитесь в этом завтра, когда я начну обучать вас, как вести дела в «Ривервинд». А чтобы хорошенько выспаться накануне трудного дня, вам лучше прямо сейчас лечь в постель, поскольку завтра мы выезжаем на рассвете. — Склонив очаровательную головку набок, Леа медленно окинула фигуру майора взглядом и остановилась на его изумленном лице. Но, резко отведя взор в сторону, она менее решительно добавила: — Если вы не сможете ехать верхом, то Джордж Энтони отвезет вас в коляске.
— Меня не потребуется возить, мисс Стэнтон. Не смотрите на мою трость, она не помешает мне держаться в седле.
— Прекрасно, майор. А я-то, признаться, боялась, что вы тут же сдадитесь. Управление плантацией — весьма трудоемкое занятие, требующее много времени и сил.
И хотя она говорила совершенно искренне, Прескотт вдруг снова ощутил, будто его оценивают и считают ни к чему не годным инвалидом. Тревор припомнил первую часть их разговора, и губы его недовольно скривились. Он-то думал, что будет учиться всему у ее дядюшки.
— Я верно понял, вы сами будете знакомить меня с делами?
— Да, разумеется. Дядя в последнее время плохо себя чувствует, и мне пришлось взять все заботы на себя.
Прескотт сосредоточился почему-то на ее макушке. Да уж, такого поворота он никак не ожидал.
— Для начала завтра поутру я переговорю с мистером Стэнтоном. Вместе с ним мы поищем более приемлемое решение.
Тревор видел, как Леа напряглась, и понял, что сейчас она будет возражать. О нет, он почти не сомневался в компетентности племянницы Эдварда, но, с другой стороны, просто представить себе не мог, как эта вертлявая девчонка станет его поучать. Во всяком случае, там, откуда он приехал, женщины всегда занимались своими чисто женскими делами, например рукоделием, и не лезли в мужские вопросы.
— Вы меня разочаровываете, майор, — выдохнула наконец Леа и вновь повернулась к нему лицом. — Я сочла вас не похожим на всех остальных мужчин, а вы, оказывается, точно такой же. Ваша мужская гордыня не допускает и мысли о том, чтобы учиться у женщины. Что ж, если хотите, поговорите с дядей Эдвардом. Я уверена, что он найдет способ избавить вас от этого ужасного испытания.
Заметив необычайный блеск в ее сиреневых глазах, Тревор промолчал. До сих пор ни одна женщина не смела бросать ему вызов, во всяком случае в такой нахальной манере. А эта, как ни говори, находчива. Можно поклясться, что теперь Леа только и будет ждать, когда он побежит к дядюшке, и это послужило бы ей поводом для презрения. Черт возьми, да она, кажется, решила, что он боится. Тревор решительно заговорил:
— Пожалуй, нет смысла тревожить вашего дядю. — На губах его показалась натянутая улыбка. — Я с удовольствием приму дела от вас. Даже интересно, когда у тебя такой очаровательный наставник.
Глаза Леа на какую-то долю секунды расширились, но потом она кивнула, снова отвернулась к перилам и взялась за них обеими руками. Что ж, если ответ майора поразил или разочаровал ее, то, надо признать, она превосходно скрыла это. Некоторое время они молчали, затем хозяйка мягко произнесла:
— Закройте глаза и слушайте. Слышите?
Не вполне понимая, чего она хочет, Тревор повиновался. Сначала он не слышал ничего, кроме звона цикад, потом вдруг улыбнулся:
— Река?
— Да! — сказала Леа с неожиданным восторгом. — Джесс никогда не слышит ничего, кроме москитов. Это поющая река. Говорят, кто познал эту волшебную музыку, тот потом не успокоится, пока снова не услышит ее.
Не вполне веря в столь романтический порыв, Тревор перенес вес тела целиком на здоровую ногу и внимательно поглядел на свою собеседницу. На ее лице и на дразнящем вырезе платья играли лунные отсветы. Высокий рост позволял ему наслаждаться поистине восхитительным зрелищем, и раздражение от всяких неприятных неожиданностей моментально угасло, в то время как шея наполнилась жаром.
