Элизабет Грегг - Опасный маскарад
Пальцы Дессы нервно сжались. Ей захотелось в оправдание родителей рассказать Роуз о том парне, которого отец нанял охранять ее и который, оказавшись слишком падким на азартные игры, спиртное и продажную женскую ласку, нашел все это в некоем заведении, до боли похожем на то, где она сейчас находилась, и наотрез отказался ехать дальше.
Девушка уже открыла рот, собираясь все объяснить, когда у нее вдруг заурчало в животе, да так громко, что она страшно смутилась.
– Да ты же ничего не ела! – всплеснула руками Роуз. – Как я могла об этом не подумать! Пойду потороплю этих лентяек с завтраком. Опять небось собрались в кружок и сплетничают, вместо того чтобы заниматься делом.
– Что вы, стоит ли так беспокоиться, я вполне могу…
– Глупости, моя дорогая, – решительно перебила ее Роуз. – Сегодня я помогаю тебе, а завтра, кто знает, быть может, настанет твой черед помочь мне. Да, кстати, ночной горшок под кроватью, ванна прямо перед тобой, а насчет горячей воды я распоряжусь. Приводи себя в порядок и спускайся вниз. Я тебя не тороплю, но и слишком тянуть не советую, а то все это может закончиться голодным обмороком.
4
Пока Десса и Роуз завтракали, из города, паля в воздух и оглашая окрестности пронзительным свистом, выехала большая группа вооруженных людей.
– Уолтер повел свою армию в бой, – прокомментировала Роуз и откусила еще кусочек пышного бисквита.
– Они отправились ловить тех двоих, что… – Десса запнулась; тонкая фарфоровая чашка в ее руке дрогнула и ударилась о блюдце.
– Да. В последнее время разбойные нападения что-то слишком уж участились. Сразу после войны здесь царило полное беззаконие, но потом все как-то успокоилось. Бог свидетель, тогда и грабить-то было почти нечего. А когда старого шерифа Пламмера повесили как главаря одной из банд, разбой и вовсе прератился. Но это было несколько лет назад, а в чем дело сейчас, не знаю, просто не знаю… Впрочем, поговаривают, что в горах скрывается новая банда, которую возглавляет не кто-нибудь, а сам чертов Янк. По слухам, он служил в армии северян и вернулся оттуда полным психом, поклявшись, что вернет врагам каждый выстрел, направленный против него. Правда это или нет, судить не берусь. Похоже, они постепенно продвигаются дальше на юг страны, ближе к железной дороге, чтобы грабить поезда. Понятно, там возят куда больше денег, но, на мой взгляд, одно дело обстрелять практически беззащитный дилижанс или взять захолустный банк, и совсем другое – остановить поезд. Вскоре они и сами в этом наверняка убедятся.
Десса сидела молча, слова Роуз долетали до нее как сквозь густой туман. Все ее мысли были по-прежнему заняты страшной смертью родителей, и тяжесть этой невосполнимой потери почти вытеснила из ее сознания даже те немногие, но жуткие часы, что она провела в обществе мерзавца Коди и его напарника.
Роуз быстро взглянула на нее и чуть тронула свои безупречно накрашенные губы льняной салфеткой.
– Что с тобой, дорогая? Ты совсем ничего не ешь. Так не пойдет, тебе сейчас просто необходимо хорошенько подкрепиться, иначе совсем сил не останется. Ну-ка давай, берись за вилку!
Здравый смысл ее слов заставил Дессу немного встряхнуться, и в ней впервые шевельнулось теплое чувство по отношению к своей новой знакомой. Кем бы та ни была, какими бы сомнительными, с точки зрения общепринятой морали, вещами ни занималась, она держалась действительно дружески и проявляла искреннюю заботу, а ведь еще до сегодняшнего утра они и знакомы-то не были… Роуз права: если думать только о своих бедах, слез не избежать, а слезы лишают сил. Девушка послушно взяла вилку, подцепила кусочек картофеля и отправила его в рот.
Роуз покачала головой. Она ясно видела, что Десса лишь огромным усилием воли держит себя в руках, и ей не хотелось нарушать это шаткое равновесие излишними нотациями, но если этот ребенок еще и перестанет есть…
– Я не могу, Роуз! Не знаю, что и делать, – роняя вилку, в отчаянии пробормотала Десса. Она так и не смогла заставить себя проглотить хоть крошку. Пища казалась ей грубой и лишенной вкуса, словно перед ней на тарелке лежал не восхитительный кусок сочного мяса с золотистой жареной картошкой, а кусок того железного обода, который Бен когда-то никак не мог нацепить на колесо своей повозки. – Правда, не знаю!..
– Вижу. Мой совет предельно прост: постарайся не думать ни о чем другом, кроме того, что должна сделать в данный момент, а в данный момент перед тобой стынет довольно аппетитный завтрак… А, ладно! – Она безнадежно махнула рукой. – Попробуем с другого конца, раз уж ты все равно настроена только на это. Пока ты принимала ванну, я успела перекинуться парой фраз с шерифом Муном. Так вот, Уолтер говорит, что понятия не имеет, кого следует известить о твоем несчастье. Решай сама.
– Я так и думала, – кивнула Десса. – Есть только два человека, кому можно послать телеграмму: наш адвокат и управляющий, которые помогали отцу вести дела.
– Вот и отлично, отсюда мы отправимся прямо на телеграф, – деловито отозвалась Роуз. Больше всего на свете ей хотелось сейчас внушить хоть каплю бодрости этой несчастной девочке, не дать ей окончательно уйти в себя, забиться в самый дальний угол своих воспоминаний и потерять чувство реальности. Боже мой, остаться сиротой в восемнадцать лет! Такого никому не пожелаешь.
– Больше обратиться не к кому, – продолжала Десса. – Если у моих родителей и были родственники, мне о них ничего не известно. Знаю только, что мама с папой поженились в Пенсильвании, а потом переехали в Канзас-Сити. Мой дед по отцовской линии тоже занимался торговлей и передал дело сыну, но умер, когда мне не исполнилось еще и пяти. Других детей у него не было. А бабушки не стало еще до моего рождения.
Что же касается материнской линии, то мама никогда не рассказывала о своей семье, однако меня до сих пор не покидает чувство, будто ее родня была против этого брака. По крайней мере, все эти годы они явно не желали иметь с нами ничего общего. Если их и искать, то только здесь, в Виргинии, но где именно, не знаю. Отец как-то сказал, что мама сбежала из дома и пришла к нему, не взяв с собой ничего, кроме платья, в котором была. Но я не знаю даже ее девичьей фамилии… – Десса вытерла пальцы о салфетку и посмотела на Роуз. – Вот и получается, что я одна в этом мире и могу рассчитывать только на себя. Как вы полагаете, мне лучше похоронить их здесь или в Канзас-Сити?
Горе и усталость залегли темными кругами у нее под глазами; голос был напряжен, кончики пальцев нервно подрагивали. Видя все это, Роуз сильно сомневалась, что ее хрупкая собеседница способна выдержать нелегкий путь домой, сопровождая к тому же тела двух дорогих ей людей.
