Виктория Холт - Богиня зеленой комнаты
Георг Инчболд нанес им визит и в течение нескольких часов рассуждал перед всей семьей о том, что будет, если Дороти пригласят в Лондон.
— Все будет по-другому, — сказал он. — Продолжительная работа в провинции губительна для актеров, они должны обратить на себя внимание прежде, чем постареют.
— Он готов сделать предложение, — сказала Грейс после его ухода. — Он думает, что ты, Дороти, собираешься в Лондон, и боится тебя потерять.
— И он всегда говорит так, словно, если ты поедешь, он поедет с тобой, — вставила Эстер.
— Он будет хорошим мужем, — уточнила Грейс, почти оправдываясь. — Очень серьезным и... надежным.
Да, — думала Дороти, — серьезный и надежный: хороший муж для нее и отец для Фанни.
Джентльмен Смит вернулся в Лондон. Со дня на день Дороти ждала сообщения, но его не было. Если меня действительно собираются пригласить, думала она, я бы уже знала об этом. Лишь спустя какое-то время она заметила, что Георг стал реже у них появляться. Конечно, они постоянно встречались в театре, но, кажется, он перестал ждать окончания спектакля, чтобы поздравить ее. Грейс пригласила его к ужину, и он с благодарностью принял приглашение; в тот вечер Дороти поняла, что его привязанность несколько ослабла, так как он много рассуждал о превратностях актерской судьбы и отсутствии материальных гарантий. Он намекнул, что необеспеченные актеры поступают неразумно, обзаводясь семьями. И потом — как можно сохранить верность друг другу, если приходится играть в разных городах? И можно ли надеяться на крышу над головой? Ему кажется очень неразумным обрекать детей на такую нелегкую жизнь.
Дороти поняла: пока у него есть надежда жениться на актрисе, имеющей шанс преуспеть в Лондоне, он не хочет связывать себя с провинциальной комедианткой.
После его ухода она дала волю своим чувствам.
— Это конец мистера Георга Инчболда! — кричала она. — Надежный... О да! Очень! Надежно его желание жениться на женщине, которая будет его содержать! Серьезные намерения! О да. Жениться на богатой. Мужчины, — продолжала она, — все таковы. Пока что я не связала себя ни с кем, и это очень мудро с моей стороны. И впредь будет так же.
Она не страдала, ибо никогда не испытывала к нему иных чувств, кроме простой привязанности.
— Мне нужно потерять голову от любви, чтобы связать себя с мужчиной, — сказала она Грейс.
А Грейс страдала: видеть Дороти респектабельной замужней женщиной было самым сильным желанием всей ее жизни.
Следующие три года промелькнули быстро. Дороти всецело была поглощена театром, Корнелиус Свон опекал ее, а она никогда не была настолько самоуверенной, чтобы не учиться у других. Ее неожиданная благотворительность принесла ей привязанность бедняков, талант — зависть соперников, но она не обращала внимания на их неприязнь и стремилась найти радость в своей семье.
И вот однажды пришло письмо. Дороти с трудом поверила, что ее приглашают в Лондон и предлагают осенью выступить в театре Друри-Лейн.
Она позвала мать и сестру.
— Читайте, читайте, скажите мне, что это не сон! — кричала она.
Грейс вырвала письмо из рук Эстер, они читали его вместе — лица их пылали, глаза горели. Наконец он появился — Его Величество Шанс! Джентльмен Смит не обманул их надежд.
Новость быстро распространилась по театру: Дороти Джордан собирается в Друри-Лейн. Завистницы — Смит и Робинсон — были вне себя от ярости, но не могли вмешаться: они были уверены, что мистер Шеридан и бровью не поведет, если они сообщат ему скандальные подробности о жизни Дороти — что значит скандал, связанный с какой-то провинциальной актрисой, по сравнению с теми, в которых он сам неоднократно бывал замешан?
Дороти поедет — назло им всем она оказалась единственной, кому представился этот Великий Шанс. Ей предстоит играть в одном театре с несравненной Сарой Сиддонс. Это было нечестно, непереносимо, за этим стояла чья-то поддержка, но они ничем не могли этому помешать.
Тэйт Уилкинсон ворчал:
— Не успею я выучить чему-нибудь актрису, и она начинает приносить мне доход, как я тут же ее теряю.
Грейс старалась спрятать свое приподнятое настроение за внешним сочувствием:
— Она никогда не забудет того, что вы для нее сделали. Она верит, что потомки отдадут должное Тэйту Уилкинсону — человеку, который помог Дороти Джордан в трудную минуту.
Дороти не могла думать ни о чем другом, кроме своего лондонского дебюта; она играла равнодушно, она даже иногда забывала свои реплики. «Мой Бог, — комментировала миссис Смит. — И это наша лондонская знаменитость!»
С поздравлениями объявился взволнованный Георг Инчболд. Дороти приняла его холодно.
— Когда я буду в Лондоне, Георг, — сказала она, — я всегда буду следить за вашими успехами в Лидсе, Галле и Йорке.
Он сник, но отметил про себя, что приглашение в Лондон само по себе еще отнюдь не означает удачной карьеры. Дороти выбросила его из головы, она не могла дождаться конца лета.
В своей гардеробной она готовилась к спектаклю «Бедный солдат», когда вошел Тэйт Уилкинсон.
— Сегодня в театре особый посетитель, — сказал он ей.
— Да?
— Великая Сара Сиддонс собственной персоной!
Впервые за годы работы в театре Дороти почувствовала волнение. Конечно, великая Сара приехала посмотреть на нее; ей, без сомнения, известно, что скоро им предстоит выступать вместе в Друри-Лейн. Вряд ли Сара воспринимает ее как соперницу, но все актрисы испытывают беспокойство, когда вынуждены делить внимание зрителей с тем, кто моложе и считается очень талантливым.
— У вас все будет в порядке, — сказал Уилкинсон. После его ухода она придирчиво стала рассматривать себя в зеркало. Она выглядела очень испуганной. Но все будет по-другому, как только она выйдет на сцену — ведь она актриса! Однако она не могла отделаться от мысли, что от этого вечера зависит ее судьба в Лондоне.
А в это время Сара Сиддонс с царственным видом восседала в балконной ложе, готовая вершить суд.
Дороти играла для похожей на статую женщины в ложе, нависающей над сценой — почетное место для Сары, — но играла далеко не лучшим образом: нельзя играть хорошо, если все время стремишься понравиться кому-то. Актер забывает про зрителей, он поглощен только тем, что происходит на сцене, и это единственный путь к успеху. Но как можно было забыть про Сару? Она сама была абсолютно уверена в том, что про нее забыть невозможно.
Старшая дочь Роберта Кембла, Сара, родилась с актерским даром в крови. Она была королевой драмы и не намерена была расставаться с короной до конца своих дней. Ей было около тридцати лет, в Друри-Лейн она появилась, когда ей было семнадцать, и Дэвид Гаррик был там не только хозяином, но и ведущим актером. Так что едва ли игра провинциальной артистки могла легко произвести на нее сильное впечатление.
