Николь Джордан - Повелитель желания
Девушка пугливо приняла дар и попыталась сделать, как велел похититель, но связанные руки не давали свободы движениям. Понаблюдав несколько минут, как она сражается с куском ткани, бербер подвел коня ближе и взял у нее шарф. Когда он коснулся ее волос, Алисон закрыла глаза. Если не смотреть на него, этот свирепый взгляд не будет иметь над ней силу. Однако она чувствовала, как он всматривается в ее лицо, пока ловкие пальцы завязывали на шее узел таким образом, что подбородок и рот Алисон скрылись в мягких складках. И этот испытующий взгляд и неожиданно нежное прикосновение взволновали Алисон настолько, что она с трудом сдерживала дрожь.
— Я не причиню тебе зла, — сказал он тем низким голосом, которого она уже привыкла страшиться. Алисон молча отвернула лицо. Она не верила ему, и все эти утешения ничего для нее не значили.
Наконец они тронулись в путь, держа в руках поводья обеих лошадей. Он послал вороного в галоп, и серая кобылка послушно поскакала следом. Несколько мгновений Алисон обдумывала, не стоит ли свалиться с лошади и попытаться снова бежать, но тут же поняла глупость подобного плана. Если даже при такой скорости она не сломает ногу, он все равно легко поймает ее и, вероятнее всего, привяжет к седлу, а ведь веревка и так уже натерла запястья!
Она нервно огляделась, пытаясь определить, куда они скачут. Кажется, на юг, к горам и плато, где, по словам Эрве, и живут воинственные берберы. Правда, осознание этого отнюдь не утешило Алисон. По мере все большего удаления от дяди и французского эскорта Алисон попеременно трясло от холодной ярости и безумной тревоги. В жизни еще не испытывала она такой беспомощности и подобного ужаса. Но девушка не собиралась поддаваться страху. Необходимо успокоиться и взять себя в руки! И хорошенько подумать!
Она старалась вспомнить все, что знала о берберах, чтобы использовать эти сведения и попытаться сбежать. Большая часть услышанного когда-то внушала надежду.
Эрве уважал и восхищался берберами, особенно потому, что те вели себя почти как европейцы, не то что коварные мавры, жители городов, или бедуины-кочевники, обитатели пустынь. Что еще говорил Эрве? Берберы славятся такими добродетелями, как честность, гостеприимство и доброта…
Правда, всеми этими чертами, подумала Алисон, бросая полный горечи взгляд на похитителя, он не обладает ни в малейшей степени!
Кроме того, берберы известны безграничным мужеством. Этого у него не отнимешь. Он рисковал жизнью, чтобы похитить ее, и просто посмеялся над попытками Алисон застрелить его. И, кроме того, рисковал навлечь на себя гнев французского правительства. По правде говоря, последнее не так уж много значило. Горные берберы противостояли всем попыткам усмирить их. Они были сами себе властью и законом и весьма снисходительно относились ко всем усилиям «Арабского Бюро» организовать вождей их племен в какое-то цивилизованное подобие правительства.
Кроме того, Алисон слышала рассказы о войне. Совсем недавно офицер Французского легиона, говоря о свирепых битвах против алжирцев, в которых участвовал, признался, что лучше умереть в бою, чем жить заложником.
— Ни один человек не способен пережить изощренные пытки, которым арабы подвергают пленников. Именно поэтому мы убиваем тяжелораненых, вместо того чтобы оставить их на поле боя.
Взгляд Алисон невольно приковал темный всадник, так свободно державшийся в седле. Неужели он тоже станет мучить ее? Правда, он сказал, что не причинит ей зла. Но может, Алисон ждет куда худшая судьба? Белые женщины в Берберии продаются, как наложницы или рабыни… Сможет ли она вынести такое унижение, такой позор? Стать игрушкой какого-то дикаря, и, быть может, не одного?
Снова задрожав, Алисон сцепила пальцы связанных рук, чтобы они не тряслись. Она нечасто плакала, но, возможно именно сейчас слезы принесли желанное облегчение. Однако не стоит показывать похитителю свои слабости. Этот непроницаемый жестокий человек создан, чтобы вызывать ужас. Она уже успела в полной мере осознать его способности к насилию. Это было видно во всем — в мощи мускулистого тела, в сверкании глаз, в жестком голосе.
Алисон отвела глаза, пытаясь запомнить окружающее. Если она хочет вернуться к дяде, необходимо сосредоточиться на том, чтобы запомнить наиболее приметные ориентиры.
Постепенно местность становилась все более холмистой. Алисон с тоской поняла, что горы с каждым часом все приближаются. Скоро они покинут Алжирскую равнину, а вместе с ней и все следы цивилизации.
При мысли о дяде Алисон забыла о собственных тревогах. Где Оноре? Что с ним случилось? Что сделали с ним эти негодяи?
Они скакали все с той же неумолимой скоростью. Алисон больше не могла выносить мысли, терзающие ее мозг острыми шипами. Неизвестность пугала и выматывала куда сильнее любой, самой страшной правды.
Резким движением Алисон вонзила шпоры в бока кобылки, понуждая ее догнать жеребца, пока лошади не оказались рядом. Похититель слегка повернул голову, вопросительно подняв золотистую бровь. Она попыталась заговорить, но вовремя поняла, что перекричать топот копыт будет почти невозможно. Наклонившись вперед, девушка потянула за узду кобылки так, что лошадь едва не столкнулась с вороным. К счастью, бербер все понял и натянул поводья.
— Что вы сделали с моим дядей? — выкрикнула Алисон по-английски, совершенно забыв, что все предыдущие разговоры велись на французском языке. Но лицо, больше похожее на непроницаемую маску, оставалось бесстрастным. Ни проблеска понимания.
— Ты… ты… грязный дикарь! Если тронул хоть волос на его голове, клянусь, я все сделаю, чтобы тебя повесили!
— Либо говори по-французски, либо молчи, — мягко посоветовал бербер.
Окинув его уничтожающим взглядом, Алисон набрала в грудь воздуха и перешла на французский:
— Прекрасно! Объясните, что вы сделали с моим дядей? — повторила она сквозь стиснутые зубы.
— Совершенно ничего. Его освободили, как только ты оказалась в моей власти.
Может ли она верить ему, гадала Алисон, всматриваясь в лицо похитителя. Его глаза блестели ярко, словно топазы, взгляд пристальный, как у хищной птицы… и такой же невозмутимый. Такие глаза не лгут.
Сведенные плечи девушки чуть расслабились. По крайней мере хоть какое-то утешение: ему не нужен Оноре. Можно хотя бы не беспокоиться о дяде. Но Оноре будет вне себя от тревоги за племянницу! Необходимо поскорее выпутаться из этого положения, пока дядя не заболел от расстройства! Однако сначала нужно узнать, почему этот черный дьявол похитил ее и что собирается с ней делать. «Возможно, я даже сумею убедить его освободить меня», — подумала Алисон с вновь разгоревшейся надеждой. Ведь она еще не пробовала договориться с этим негодяем!