Делла Парр - Искупление
— Что, ради всего святого, вы собираетесь сделать?
— Я следую полученным указаниям. Так куда мне их положить?
— Сложите их обратно в свои сани.
Хоторн выглянул из-за закрывавших его лицо пакетов и наморщил лоб.
— Я не могу этого сделать, мисс. Капитан приказал мне доставить подарки во что бы то ни стало.
— Капитан позволил себе лишнее. Боюсь, что вам придется забрать все эти свертки, но вы могли бы помочь мне.
Она указала на два ящика, в которые были уложены уже сшитые ею драпировки.
— Я закончила работу, заказанную капитаном Хэйсом. Не могли бы вы уложить эти ящики в сани и отвезти в поместье?
— Я бы сделал это, если бы у меня были сани повмести-тельнее, но эти свертки занимают почти все место.
Она была убеждена, что Томас рассчитывал именно на это, добиваясь, чтобы она приняла его дары. Сара взяла свертки и положила на свой рабочий стол.
— Пока мы можем оставить их здесь. На время. Я не сомневаюсь в том, что если вы сначала погрузите в сани ящики, то места будет достаточно. Я помогу вам…
В темных глазах Хоторна она заметила искорки смеха:
— Я заберу ящики. Я даже могу забрать обратно подарки, если прежде вы прочтете письмо.
— Вы пытаетесь заставить меня передумать?
— Ну, уж это совсем неподходящая мысль. Человек моего возраста достаточно опытен, чтобы знать, что это бесполезно. Просто хочу убедиться, что сделал все возможное, потому что капитан обещал оторвать мне голову и насадить ее на пику. Это, видите ли, в назидание остальным слугам. Знаете, он строгий хозяин, но справедливый. Я довольно долго служил с ним на море, чтобы привыкнуть к тому, что он требует точного исполнения своих приказов. Теперь, если я скажу ему, что вы хотя бы прочли его письмо до того, как отослать обратно подарки, возможно, он… не…
— Думаю, не отрубит вам голову, — закончила Сара с насмешливой серьезностью, в тон ему. — Я прочту его записку, пока вы будете укладывать ящики в сани. Думаю, я смогу даже успеть черкнуть ему ответ и попрошу его пощадить вас.
— Это будет весьма благородно с вашей стороны, мисс. Весьма благородно, — пробормотал Хоторн, взваливая первый ящик себе на плечи. Сара сняла плащ и села в качалку. Пламя плясало в очаге и бросало на нее свои блики. Письмо было кратким, но душераздирающим.
«Посетить это торжественное сборище без вас для меня будет печально, но жизнь без вас поблизости от Ньютаун-Фоллз представляется мне не просто печальной, но невыносимой. Будьте моей женой, ангел, и станьте светочем моей жизни. Сегодня вечером и всегда.
Томас».
В сердце Сары боролись радость и горечь. Любовь к Томасу переполняла ее сердце. Она не могла сдержать слез. Он сразился со своими демонами и победил их, она же стала бы для него бременем. Ее скандальная известность только осложнила бы его положение в городе и усилила желание жить в уединении, как он и собирался сделать до встречи с ней.
Посещение праздника потребовало бы от нее большей отваги, чем она находила в своей душе.
Она чувствовала, что искупление и признание ее невиновности потребует многих лет, если это вообще когда-нибудь произойдет, а она не рассчитывала на то, что Томас будет ждать ее так долго.
Несколько случайных встреч в городе исчерпали ее силы, а для того чтобы восполнить их, уже не оставалось времени. Сара не могла рассчитывать на то, что Томас подставит ей свое плечо и это пройдет для него без последствий. Он был один против всего города, убежденного в ее порочности. Горожане не стали бы слушать его доводы, даже восхищаясь им как героем.
Если бы… если бы только… она смогла найти в себе достаточно мужества, если бы она была такой же отважной, как Томас, если бы она сумела отвоевать себе место во враждебном мире, как сумел это сделать Томас на войне!
Чувство собственного достоинства было единственной защитой Сары против сплетен и несправедливости.
К девяти часам Томас был готов признать свое поражение. Сара не приехала. Несмотря на его письмо и подарки.
Несмотря на его веру в то, что у нее хватит мужества бросить вызов всему городу и принять его предложение.
Он умело скрывал свое разочарование под заученной улыбкой, терпеливо перенося неизбежное — ему без конца кого-то представляли. Однако он отказывался танцевать с молодыми женщинами, которые явно давали понять, что свободны. Даже издали Томас узнавал туалеты, изготовленные руками Сары. Но мечтал он только об одной женщине. Он хотел увидеть своего ангела, женщину, одетую в платье, которое он выбрал специально для нее.
Когда музыка замолкла, городские власти стали собираться на помосте, чтобы начать торжественную часть вечера. Томас извинился перед группой собравшихся вокруг него деловых людей, но тотчас же столкнулся с женщинами, с которыми разговаривал вчера в лавке.
— Ах вы негодник, капитан! Если бы я только знала…
— Мне следовало представиться вам, — проговорил Томас, но слова его заглушил гул голосов, раздавшихся из толпы у самого входа в зал. — Извините, леди, но меня ждут на трибуне.
— Конечно, но если вы пообещаете продолжить наш разговор, начатый вчера.
Он кивнул и продолжил свой путь к трибуне. Когда же гул голосов перерос в неслыханную какофонию, он обернулся. Толпа раздвинулась, в ней образовался проход, и Томас увидел женщину, остановившуюся на пороге.
Женщина была в невесомом белом платье, вполне бы подошедшем для ангела. Для его ангела. Это была Сара.
Сердце Томаса бешено стучало, пока он шел ей навстречу сквозь ряды людей, чтобы предложить ей руку и восстановить доброе имя величайшей любви его жизни.
Глава 10
Сара не сводила глаз с Томаса, сердце ее билось, как пойманная птичка, а ноги под широкими юбками сделались ватными. Она старалась не замечать возмущенных взоров, не обращать внимания на людей, демонстративно поворачивавшихся к ней спиной, и шла с гордо поднятой головой из холла в главный зал.
Но все ее сомнения и страхи мгновенно исчезли, как только она встретилась взглядом с Томасом и прочла в его глазах любовь. Эти глаза притягивали ее, звали, приглашали в новую жизнь, в его жизнь, и наполняли ее сердце отвагой, так необходимой ей сейчас.
Она приблизилась к Томасу, и он взял ее за руки.
— Ангел мой, — пробормотал он. — Вы восхитительны, как всегда.
Внезапно сомнение вновь зашевелилось в ней, и Сара прошептала:
— Томас, я не уверена, что это разумно. Как…
Он поцеловал ей руку.
— Доверьтесь мне, любовь моя. Я еще не проиграл ни одного сражения.
