Мэри Дехейм - Игрушка судьбы
Кромвель покровительственно кивнул:
– Да, жизнь при дворе не напоминает безмятежный Фокс-Холл. Но хорошо, что ты ладишь со своей госпожой. Всегда важно быть в добрых отношениях с тем, кому служишь. – Он помолчал, постукивая пальцами по столу. – Кстати, это напомнило мне… Уж если ты здесь и мы обсудили твою службу у ее величества, предоставляется великолепная возможность прямо сейчас подписать твое признание Акта о престолонаследии. Полагаю, ты этого еще не сделала?
Морган с трудом проглотила комок в горле.
– Нет. Мне пока не предлагали.
– О, такие вещи следует обсуждать только с родственниками, – хохотнул Кромвель, – вокруг этого закона столько шума. – Он положил перед Морган лист и вручил перо. – Вот здесь, внизу – просто напиши свое имя, дитя мое.
Текст документа расплывался перед глазами Морган. «Подписывай», – советовал Том Сеймур. Тут она вспомнила о Шоне, который, гневно сверкая глазами, говорил об этом законе и его чудовищных последствиях. Но что, если Шон ошибался? У нее закружилась голова; она не смогла бы прочесть ни слова, даже если бы захотела. Комната внезапно показалась тесной, а Морган в этот момент не видела ничего, кроме портрета короля на стене.
Девушка старательно вывела свое имя. Она позволила Кромвелю посыпать песком ее подпись и сидела неподвижно, пока тот складывал документ, запечатывал его и убирал в ящик стола.
– Отлично, – проговорил Кромвель, вновь усаживаясь на место. – Ну а теперь расскажи мне, как тебе понравилось путешествие по реке на королевской барже?
Они поболтали еще с четверть часа. Морган несколько удивило, что ее вечно занятой дядя уделил столько времени племяннице, которую не видел больше десяти лет. Покинув наконец апартаменты Кромвеля, Морган испытала огромное облегчение. Важная персона – королевский секретарь оказался дружелюбным, приятным человеком, живо интересующимся ее делами. И Морган пришла к выводу, что Томас Кромвель вовсе не такое чудовище, каким его изображают многие, в том числе и ее родственники.
В помещении крытого теннисного корта было душно. Морган поправила выбившуюся из прически прядь волос и подошла ближе к окну. Хотя сегодня она не должна была присутствовать у королевы, Морган не могла позволить себе пропустить состязания, в которых должен был принимать участие сам король. Уилл Бриртон и герцог Суффолк играли в паре против Генриха и Неда Сеймура. Нед был года на два старше Тома, чуть ниже ростом, плотнее и, уж конечно, не так красив. Он превосходно играл в теннис, хотя, безусловно, уступал королю. Разумеется, Морган было любопытно, насколько подвижен и ловок Генрих, учитывая его внушительные габариты и уже немолодой возраст. Под тонкой батистовой рубашкой перекатывались тугие мышцы, а крепкие ноги короля напоминали стройные молодые дубки.
– Пары равны по силе, – прокомментировал Ричард Гриффин, наблюдая, как король парировал удар Уилла Бриртона. – Суффолк и король оба немолоды, но его величество гораздо лучший игрок. Бриртон крепче Неда, но Нед быстрее и хитрее. Не хотите заключить пари, Морган?
– Разве это не измена – держать пари против короля? – с улыбкой спросила девушка.
Ричард помахал рукой Маргарет Уайатт и юному музыканту Марку Смитону, которые только что появились на другом конце корта в сопровождении графа Суррея.
– Нет – рассмеялся Ричард, – король любит пари: ему нравится, когда придворные проигрывают деньги по его милости, независимо от того, каким образом.
– Вы собираетесь играть? – спросила Морган, зная, что Ричард прекрасный теннисист.
Ричард помедлил с ответом. Взгляд его был устремлен на Мэри, герцогиню Ричмонд и жену единственного выжившего, но незаконного – сына Генриха.
– Что? О нет, полагаю, эта игра будет последней. – Он кивнул Мэри и пробормотал: – Просто ирония судьбы, что наш государь смог произвести сына только от Бесси Блаунт. Однако Ричмонд не в отца – не обладает таким богатырским здоровьем.
– Ричард, – предостерегла его Морган. – Вы не должны говорить ничего подобного. Даже мне.
Ричард обернулся к Морган, и его зеленые глаза лукаво блеснули.
– Есть кое-что, о чем мне хотелось с вами поговорить, Морган. Так я и сделаю, как только закончится эта дурацкая игра.
Морган невольно выпрямилась, и ее бросило и жар. Тем временем на площадке после неловкого удара Уилла Бриртона мяч оказался в сетке, что означало конец игры. Генрих победно взревел, хлопнул Неда по спине и поблагодарил Уилла и Суффолка за игру. Вокруг короля и остальных игроков стали собираться придворные, но Ричард увлек Морган в сторону и дальше, в сад.
– Вы уже были в лабиринте? – спросил он.
– Нет – ответила Морган, полной грудью вдохнув свежий воздух. – Я вся изжарилась. Давайте лучше присядем.
– Отлично. Только чуть дальше.
Взяв Морган за руку, он повел ее через сад наполненный ароматами вербены, роз и лилии. С Темзы тянуло легким ветерком, в отдалении перекликались два рыбака. На противоположном берегу реки мирно паслись коровы. Эта благостная картина заставила Морган почувствовать себя далеко от блеска и суеты двора. Она присела в нескольких ярдах от берега под кленом, чьи ветви стали пристанищем для множества гнезд.
– Я скучаю по дому, – неожиданно призналась Морган. – Уже целых три месяца я здесь.
Ричард растянулся на земле рядом с ней.
– Это естественно. Но скоро вам представится возможность сменить обстановку: мы возвращаемся в Виндзор.
– Да. Говорят, завтра уже начнем упаковывав вещи, – Морган тряхнула головой и пышные волосы рассыпались по плечам. С момента приезда в Хэмптон-Корт с Ричардом почти не виделись. Он был слишком занят, видимо, политическими интригами, о которь, Морган не имела ни малейшего представления.
– Какие волосы, – проговорил Ричард, взяв в руку прядь. – Словно медь, золото и соболий мех слились воедино.
Морган пожала плечами:
– Моя кузина Нэн всегда смеется над моими волосами. Говорит, что я похожа на полосатую кошку. У нее-то волосы черные, как у королевы.
Ричард, словно не слыша, перебирал волосы Морган прядь за прядью, пока наконец не добрался до шеи, и тут повернул Морган лицом к себе:
– Поцелуйте меня, Морган.
Морган попыталась отодвинуться, но он ее крепко держал.
– Перестаньте, рыбаки увидят.
– Рыбаки не видят ничего, кроме рыбы. К тому же я прошу только о поцелуе.
В глазах его все еще плясали чертики, но улыбка была дружеской и обаятельной. Морган опустила глаза, потом вновь подняла. Он привлек ее к себе и запечатлел на ее губах долгий, страстный поцелуй, разбудивший в Морган бурю чувств. Он целовал ее еще и еще, и она не заметила, как оказалась на земле, а Ричард на ней, касаясь руками ее груди.
