Кортни Милан - Испытание желанием
Однако Неду прекрасно было известно, что значит ощущать себя бесполезным. Он был никому не нужным внуком, даже не наследником. И вел себя как настоящий болван, идиот, в чьих руках любое достойное дело становилось настоящим посмешищем. Его дед ничего не ожидал от Неда, а Нед, молодой дурак, делал все, чтобы оправдать такое к себе отношение.
Но теперь он кое-чему научился. Он изменил себя, пока для этого не стало слишком поздно.
— Куда ты его поставил?
— В старый загон для овец. Он пуст в это время, когда все овцы переведены на нижние луга.
— Он еще придет в себя, пообвыкнется.
— Гм. — В устах Плама это было весьма емкое междометие. Он мог вместить в него целую речь о своем неверии в слова Неда. — В душещипательных историях малыш спасает лошадку, и конь приносит ему кубок на скачках в Аскоте[14]. И это хромоногое, слабое животное становится победителем только потому, что его хорошо кормили и баловали ласковыми словами. Но такое случается только в сказках, мистер Кархарт. Это обычная рабочая лошадь, да еще и совсем на исходе своих сил. Даже если вам удастся как-то утихомирить его, чтобы надеть на него упряжь, и убедить его идти в запряжке с другой лошадью, жеребец все равно останется норовистым и пугливым на всю жизнь.
— Норовистым, — повторил Нед. — Что ж, с этим вполне можно жить.
Плам окинул его долгим взглядом и неодобрительно покачал головой.
— Очень на это надеюсь. Очень. На том лугу еще лежит сено, — заметил он. — Мы собирались убрать его на сеновал, прежде чем пойдут дожди. Сегодня вечерком я разыщу парочку парней с фермы и отправлю туда.
— Не беспокойся, — заметил Нед. — Я сам этим займусь.
После этих слов конюх надолго замолчал.
— Вы этим займетесь, — наконец повторил Плам, смотря себе под ноги. Он не произнес больше ни слова, ведя себя так, будто Нед только что объявил, что он не просто собирается сохранить бесполезную лошадь, а, по меньшей мере, обладает пятью головами.
И неудивительно. Джентльмены предлагают самостоятельно заняться погрузкой сена столь же часто, как и обзаводятся лишними головами. Да и наследник маркизата вовсе не простой наемный работник, чтобы утруждать себя грязной работой с вилами. Однако Нед и не был обычным наследником знатного титула. Ему необходимо было чем-нибудь себя занять, чтобы дать выход буквально переполнявшей его энергии. Еще немного, и она начнет проявляться в торопливых и нервозных движениях. Если он в ближайшее время не предпримет решительных действий, то просто так не успокоится.
Напротив, сдерживаемая энергия сможет выйти наружу в любой подходящий момент. Или, как показал горький опыт, в самый неподходящий.
— Вы, должно быть, шутите? — смущенно спросил Плам. — О, я помню, вы всегда любили шутки, еще мальчишкой.
Ох уж эти неуместные детские шалости!..
— Я абсолютно серьезен. И займусь этим.
За последние несколько лет он понял, что может долго хранить нерастраченное беспокойство и ему нелегко просто так прекратить это делать. Все, что ему оставалось, — преобразовать излишнюю энергию в какую-нибудь физическую работу. И чем более приземленной, монотонной и тяжелой она будет, тем лучше.
Плам покачал головой, решительно не желая иметь ничего общего с хозяйскими причудами.
— Телега уже в поле, — единственное, что произнес старый слуга.
После получаса пути Нед обнаружил ту самую телегу. В ярде от нее за изгородью стоял Чемпион и внимательно наблюдал за ним, опустив глаза. Накладывать сено на телегу было прекрасной работой — напряженной и изнурительной. Нед ощущал, как с каждым взмахом вилами его мышцы протестующе ныли. Спина раскалывалась от боли — хорошей боли. Он справится с ней.
Один стог сена, другой… Солнце успело проделать достаточно большой путь по дневному небосклону, прежде чем Нед понял, что настолько устал, что уже даже не чувствует боли в плечах, что все его мышцы горят, а в голове осталось одно желание — бросить это проклятое занятие и предоставить его работникам с фермы, которых несомненно пришлет Плам.
Однако он так не сделал. Поскольку исполняя подобного рода упражнения, Нед не только боролся с избытком энергии, — это было еще и очень хорошей практикой. Потому что помимо таких дней, как сегодня, когда он чувствовал себя непобедимым и решительным, случались в его жизни и иные — когда ему не хотелось ничего делать, и он не желал напрягаться, даже чтобы пошевелить пальцем.
Всю свою жизнь он балансировал между двумя полюсами — периоды избытка с трудом контролируемой энергии сменялись полным ее отсутствием. И когда стрелка его внутреннего компаса окажется у иного полюса, он должен быть готов к этому.
Поэтому сейчас он просто грузил сено.
Глава 5
Кейт обнаружила сюртук своего мужа небрежно брошенным на изгородь. Она уже некоторое время брела в поисках Неда по едва заметной тропинке, петлявшей между рядом невысоких деревьев и старой, полуразвалившейся изгородью. Где-то вдалеке мирно крякали утки.
К тому времени, когда она нашла супруга, ее платье, когда-то девственно чистое и аккуратно отглаженное, собрало на подоле комки глины и грязи. Края некогда накрахмаленного воротничка небрежно обрамляли шею. Совсем не так хотела она выглядеть при встрече со своим мужем.
Впрочем, и он не мог похвастаться безупречной внешностью… Нед давно расстался с сюртуком. Его темный жилет был небрежно распахнут. А сам он вовсю ворочал вилами с ловкостью бывалого фермера. Из-под расстегнутого жилета топорщились полы рубашки, выбившейся из брюк. Галстука на нем также не было. Поискав глазами, Кейт обнаружила эту полоску белой ткани, висящую на телеге, неподалеку от сюртука.
Другие знакомые ей джентльмены выглядели бы глупо без привычной брони верхней одежды, которая зрительно расширяла хилые плечи или скрывала отвислые животы. Однако Нед словно распространял вокруг себя некое странное ощущение, причем совсем даже не нелепости или неопрятности. Он, скорее, пробуждал невольное доверие к себе. Возможно, причиной тому были неподражаемо самоуверенный вид, с которым он занимался тяжелой работой, четкий ритм слаженных движений. Этот дикий и одновременно щегольской образ очень ему шел.
Он никогда не представлялся ей опасным до своего отъезда, да и сейчас она не чувствовала страха. И все же в нем появилось нечто иное. Он казался слишком спокойным и свободным, чтобы быть самоуверенным и заносчивым, слишком хладнокровным и владеющим собой, чтобы производить впечатление беззаботного и беспечного повесы. Ее муж изменился.
