Ирена Гарда - Кассандра. Пророческая бездна
«Хорошо устроилась, голубушка», – неприязненно подумала Кассандра. – «Ты между мужчинами никак определиться не можешь, а люди того гляди из-за тебя драться начнут».
Словно прочтя ее мысль, Елена оторвала взгляд от ахейских кораблей, и вдруг заметила, как внизу подходят к городским воротам двое мужчин, из которых одного – светло-русого – она узнала бы среди тысяч других. Менелай, а это был он, тоже вскинул голову, и неожиданно встретился глазами с бросившей его женщиной. По лицу мужчины было невозможно понять, что он почувствовал, глядя на беглянку, ради которой поднял на ноги всю Ахайю. Вторым парламентером оказался невысокий, но крепко сбитый Одиссей, приданный в спутники оскорбленному мужу за ораторский талант.
Навстречу ахейцам из приоткрывшихся Скейских ворот вышли Гектор и Антенор, и после недолгих переговоров все четверо направились в город.
Елена же, потеряв вдруг интерес к происходящим событиям, куда-то заторопилась. Проходя мимо Кассандры, она мимоходом ответила на приветствие девушки, и на мгновение перед царевной мелькнуло лицо красавицы, на котором были написаны надежда, печаль и торжество, причем последнее преобладало.
Кассандра вдруг подумала, что ничего не знает о том, чем дышит ее новоявленная родственница, о чем думает, глядя на лагерь, в котором живут те, кто приплыл сюда ради ее прекрасных глаз. Интересно, если ей придется выбирать между Парисом и Менелаем, на ком остановится Прекрасная Елена?
Менелай не столько желал вернуть жену домой, сколько жаждал отомстить за оскорбление и вернуть свои сокровища. По совету старшего брата Агамемнона и в соответствии с традицией, он сразу же отправился в Трою требовать возвращения своего движимого и недвижимого имущества, включая супругу. В качестве переговорщика младший Атрид прихватил с собой хитроумного Одиссея, славившегося хорошо подвешенным языком по всей Ахайе. Правда, славу царя Итаки несколько портило пристрастие к подаркам, которые он с большим искусством на правах гостя выманивал у всех, кто давал ему кров. Что поделать: Итака представляла собой довольно бедный скалистый остров. Вот и приходилось изворачиваться, уповая на питавшую к нему слабость Афину.
Послы были приняты с уважением, но настороженно. Приам поручил своему советнику Антенору предоставить им кров, зная, что старый друг не скажет ничего лишнего, но при этом будет предельно любезен с постояльцами. Тот сделал все что мог, устроив такой пир, что гости к концу дня из рыкающих львов превратились в тихих агнцев. Может быть, в этом были виноваты кравчие гораздо меньше, чем обычно разведшие вино водой, или их настроил на мирный лад голос аэда, поющего о подвигах Геракла, только ахейцы вели себя так, будто сидели на деревенской свадьбе, а не в городе, который завтра может стать вражеским.
На следующий день, облачившись в лучшие одежды, послы отправились во дворец, чтобы воззвать к справедливости и потребовать возврата жены Менелая и его имущества.
Поднимаясь в сопровождении Антенора по улицам Трои к Пергаму – троянской цитадели, в которой располагались царский дворец и агора, они встретили удивительной красоты женщину, которая поджидала их, стоя у стены дома, отбрасывавшей на нее живительную тень. При виде ахейцев она смело шагнула навстречу.
– Что ты хочешь сказать, Кассандра? – Настороженно поинтересовался Антенор, старательно приглушая проскальзывавшее в голосе недовольство. – Мы торопимся к Приаму.
– Я вас не задержу, – откликнулась девушка, отбрасывая от лица выбившуюся из-под покрывала прядь волос.
Подойдя еще ближе к послам, она внимательно заглянула в глаза Менелаю и Одиссею.
– Вижу, вижу, – проговорила она тихо, – проживете долго, но жизнь ваша будет лишена покоя. Вы получите то, что ищете, но оно не даст вам счастья. Ты, – обратилась она к Менелаю, – получишь жену, но цена будет слишком велика, чтобы наслаждаться призом. А ты, – повернулась она к Одиссею, – получишь много, но будешь нищим. Твоя война будет продолжаться, когда уже закончится, и платой за возвращение домой будет смерть твоих друзей. Ты этого ищешь здесь, Одиссей?
С этими словами она развернулась, и быстро пошла впереди них, торопясь во дворец. Ласковый Зефир обвивал ее тело, играя тонкими одеждами, которые под дуновениями ветра облекали ее тонкую фигуру.
– Это, наверно, глупо, – пробормотал Менелай, не отрывая глаз от спины Кассандры. – Но я боюсь этой женщины. От нее исходит сила, достойная зрелого мужа.
– Да ладно тебе, – усмехнулся Одиссей, – обычная троянка, правда, довольно хорошенькая. Ты еще скажи, что у женщин мозги есть. Говорят, к ней сватался сам Аполлон. Так что держись от нее подальше, а то как бы он не пристрелил тебя раньше положенного Парками срока.
– Наверно, ты прав, – вздохнул бывший муж Елены.
Послы шли молча, пытаясь понять предсказание странной девушки, заставившее их задуматься. Особенно сильное впечатление слова Кассандры произвели на Менелая. Он вдруг подумал, что если бы его брат женился не на сестре его жены, разобиженный на весь белый свет Клитемнестре, а на этой девушке, то, может быть, он больше хотел бы сидеть дома, и меньше рвался рыскать по чужим землям.
Честно говоря, если бы Парис умыкнул у Менелая только жену, то он не стал бы особенно расстраиваться. Ему до ужаса надоели выкрутасы Елены, которая была готова лечь в постель с первым попавшимся мужчиной, лишь тот смог ее удовлетворить.
Но ведь, что обидно, придется в основном драться за неверную жену, а не за сокровища. Зная Приама, Менелай почти не сомневался, что ему откажут. В этом семействе не принято возвращать награбленное (взять хоть случай с Гераклом и отцом нынешнего царя: работал Геракл на них, работал, а как до оплаты дошло, так и выставили с позором), но освященный веками ритуал требовал, чтобы пострадавший, придя к обидчику, потребовал назад свое добро.
Мирный по своей натуре царь Лакедемонии не хотел и боялся войны. Но если он сейчас простит Париса и Елену, то его ждет на родине позор и презрение. Зевс Громовержец, надо же было ему уехать так не вовремя! Дед его Катрей тоже хорош: не мог помереть попозже! Вот и расхлебывай теперь эту кашу.
Брат Агамемнон аж расцвел от удовольствия, когда к нему примчался Менелай со своим горем. Во-первых, он до скрежета зубовного ненавидел троянцев, утверждая, что они отобрали его законные земли (что весьма спорно), во-вторых, ужасно завидовал младшему брату за то, что ему досталась в жены признанная всем миром красавица. Менелаю не раз приходила в голову мысль, что у его старшего брата были с Еленой шашни, но он старательно гнал ее прочь. Хорошо хоть Гектор понимает, чем все это может грозить их народам. Из него получится толковый правитель.
