Наталия Орбенина - Белый шиповник
– Мы не видим ничего дурного в этом обстоятельстве. Я сама выходила замуж очень рано.
И вполне счастлива! Тем более что жених чрезвычайно достойный молодой человек. Из хорошей старомосковской семьи, состоятелен, обладает здоровым честолюбием и далеко пойдет! Наденьке за ним будет покойно как за каменной стеной!
– А разве удачный брак предполагает прежде всего покой? – вступил в разговор князь. – В чем тогда отличие от кладбища? Вот где истинный покой!
– Помилуйте, князь, я так понимаю, ваше замечание из рода особенного юмора! – подивилась Ковалевская. – Конечно, я глубоко вам сочувствую. И понимаю, что ваши представления о брачных отношениях исходят из неудачного опыта семейной жизни.
– При чем тут мой неудачный опыт! – пожал плечами гость. – Куда ни глянь, скука, ложь и пустота. А хочется чувства, горения, страсти!
При этих словах Верхивский обратил внимание на то обстоятельство, что барышня Ковалевская, доселе слушавшая беседу равнодушно, вся встрепенулась и воззрилась на него с особенным вниманием.
– Да! – натянуто засмеялась хозяйка. – Вы мыслите, как наша Надюша. Она тоже любительница нафантазировать нечто необыкновенное.
– Надо полагать, вам и вашему жениху повезло, если именно такие высокие чувства поведут вас к алтарю. Поверьте, такое случается чрезвычайно редко! – заметил, обращаясь к девушке, Верховский.
– Вовсе нет! – просто и без стеснения ответила Надежда. – Между нами нет никаких страстей, мы слишком долго знакомы. А страсть – это вспышка, огонь! Но огонь не может гореть вечно! Тут нет места разуму. Брак же – это долгий путь, и по нему лучше идти с проверенным спутником. Пусть от его присутствия не кружится голова, зато его рука надежна. Поэтому брак и страсть несовместимы.
Повисло удивленное молчание. Больше всего удивилась Катерина Андреевна. Ее ли девочка это говорит?!
– Странно, что такая юная барышня обладает подобными прагматичными взглядами на сей счет, – изумленно проговорил Евгений.
Он не спускал глаз с девушки: ее волнение, проступивший румянец – все это заставило Верховского усомниться в том, что она верит в свои слова.
– Сейчас молодежь совсем по-другому смотрит на вопросы отношения полов. Можно только диву даваться растущей свободе нравов! – опять заверещала Татьяна Аркадьевна.
Никто из присутствующих не заметил легкой усмешки, промелькнувшей на лице племянника.
– И вы совершенно правы, любезная Катерина Андреевна, что так рано отдаете девочку за благонамеренного человека! По всему видно, что из нее получится прекрасная мать семейства! – продолжала старая дева.
Надя недовольно фыркнула. Вот еще! Уж кем-кем, а многодетной мамашей, замотанной домашними заботами, она себя никак не представляла.
Впрочем, жизнь вносит иногда очень жестокие коррективы в наши представления.
Катерине Андреевне стало очень беспокойно от этой беседы, и она поспешила переменить тему.
– Наша Надя отлично музицирует. Не порадуешь ли нас, милая?
– О! Превосходно! – в один голос воскликнули гости.
Надя с неудовольствием посмотрела на мать.
Прекрасное музицирование – это была скоропалительная ложь. Музыкальные способности Наденьки скорее являлись в семье объектом добрых шуток, а не восхищения. Василий Никанорович с сочувствием поглядел на дочь, пытаясь ее ободрить. Девушка вздохнула и пошла к роялю, села и пробежала пальцами по клавишам.
Подумала немножко и принялась мучить Шопена. Гости скоро заскучали. Особенно Евгений, чей слух откровенно страдал. Когда барышня наконец добралась до последних аккордов, он поспешил вежливо похлопать с надеждой, что продолжения не последует.
– Однако, князь, не больно вам понравилось! Меня не обманете! – засмеялась Надя, напрочь лишенная честолюбия и фальши.
Верховский, чтобы снять неловкость, подошел к инструменту и деликатно указал исполнительнице ее промахи и недочеты.
– Тогда ваш черед услаждать наш слух! – заявила Надя.
– Желание дамы для меня закон! – ответил Евгений и, галантно поклонившись, сел за рояль.
Уже первые, извлеченные им звуки показали присутствующим, что перед ними мастер. Евгений играл так вдохновенно, как никогда. Надя не сводила с него ошарашенного взгляда. Она понимала, что это музыка для нее. Это продолжение разговора о страсти, о сметающем все на своем пути огне. Она слушала потоки звуков и чувствовала, как они вливаются в нее, рождая именно то чувство, о котором она так мечтала.
Музыка стихла. Ее отзвуки постепенно умирали внутри рояля, на который опиралась Надя.
Замер последний аккорд.
– Что это за произведение? – подал голос Василий Никанорович.
– Так, один неизвестный русской публике немецкий романтик, – небрежно махнув рукой, ответил князь, еще не пришедший в себя после игры.
– О Эжен! Ты не играл так никогда! – простонала княжна и высморкалась.
Подали чай, после которого гости отъехали.
Прощаясь, Евгений поймал ручку Нади и несколько секунд держал в своей холеной шелковистой ладони. Его пальцы излучали жгучие токи, которые волнами прошлись по телу девушки. Он поцеловал руку, взглянув на нее снизу вверх. Волнистая прядь упала на его лицо, он мотнул головой, и волосы легко отлетели в сторону. Этот взгляд Надя помнила потом постоянно. Он перевернул всю ее жизнь.
Глава десятая
Верховский явился в усадьбу сам не свой, заперся у себя и призадумался. Что произошло?
Он встретил юную барышню, совсем чистую и невинную, искреннюю и светлую, как детская мечта. И что с того? Мало ли таких барышень по земле ходит! Совсем не красавица, да ко всему тому еще уже и просватана! Но чем она его зацепила, запала, как говорится, в душу, с первого взгляда?!
Евгений уже чувствовал, что знает ответ. Эта девушка – единственный шанс, его спасение. Искренняя, преданная, настоящая любовь – вот, что возродит его изгаженное тело и растленную душу. Но почему она? Неисповедимы пути Господни! А как же жених? Жених еще не муж, получит отказ, погорюет; да и женится на другой.
А если нет? Уж тут как-нибудь разберемся помаленьку, надобно с ним свидеться, и будет понятно, как действовать. Но ведь главное – собственная несвобода. Вот где беда, вот где проблема! Развода, развода добиваться изо всех сил, употребив все возможности! Но ведь еще есть и родители, особенно опасна опытная и внимательная мамаша.
Ну это дело несложное, подобные дамочки ему не страшны!
Евгений целиком погрузился в мысли о новой знакомой. Удивительное дело, ведь он совершенно ее не знает, и в то же время ему казалось, что чувствует ее помыслы и стремления. Несмотря на обширный опыт общения с женщинами, подобные переживания посетили его впервые. И что так окрылило и порадовало Евгения, это то, что пришло именно светлое чувство, а не животная похоть или упоение уродством.
