Виктория Холт - Власть без славы
– Император стал отцом, – вдруг, без всякого перехода, сообщила она.
Я смотрела на нее, онемев от неожиданности.
– У него родился мальчик, – продолжала мать ровным голосом, – сын… Его назовут Филипом в честь деда. Наверное, он такой же красивый.
Я сидела как каменная.
Она взяла мою руку и крепко сжала. По ее щекам текли слезы.
– Мамочка, родная! – воскликнула я, презрев формальности. Потом встала и заключила ее в свои объятия. Она зарыдала.
– Он только что женился, и вот… у него сын, а я… Господи, за что? За что ты наказываешь меня?
– У тебя есть я…
Она плакала. Впервые я видела ее такой.
– Ты мне дороже любого сына, доченька, но… но твой отец… Он хочет иметь сыновей. Ты все равно узнаешь. Сколько же можно скрывать это от тебя?
– Что, мама, скажи мне! – умоляла я.
– Но ты еще маленькая…
– Послы нашли, что я очень даже умная.
Она погладила меня по голове.
– Моя самая умная дочь на свете! Знай, что я тебя очень люблю и что мне очень тяжко бывает, когда нам приходится расставаться. К сожалению, слишком часто.
– Я же понимаю, – сказала я, целуя ее руку. – Но, пожалуйста, расскажи мне все. Может быть, я смогу хоть немного тебя утешить.
– Твой отец хочет бросить меня.
– Нет!.. Но как?..
– Он ищет способ. Он говорит, что я не могу родить ему сыновей потому, что наш брак, как ему кажется, ненастоящий.
– Как? Ты же – королева!
– Да. Но ты же знаешь, что я была замужем.
– Конечно, – за принцем Артуром. Это все знают.
– В Библии сказано, что, если мужчина женится на вдове своего брата, их брак будет бездетным.
– Но почему?
– Он считается нечистым. Я говорила ему, что никогда не была женой Артура, настоящей женой, мы только так назывались.
– И ты не бездетна. Ты родила меня и… были же другие дети.
– Да, но в живых осталась только ты, родная.
– Понимаю. Он думает, что Бог наказывает его за нарушение высших законов.
– Я никогда не нарушала законов Всевышнего. Я не была женой Артура. Твой отец – единственный мужчина, которого я знала как мужа.
– Ты же говорила ему…
– Тысячу раз.
– Мамочка, не мучайся. Правда на твоей стороне.
– Твой отец твердо решил иметь сына… законнорожденного. И единственная возможность – это избавиться от меня.
Я была озадачена: как же так, если моя мать – королева и отец женился на ней, как он может еще на ком-то жениться, чтобы иметь сына?
– Ну и что? – сказала я. – Пускай даже он хочет сына, как всякий король. Они, к сожалению, с презрением относятся к женщинам. Но вы связаны нерушимыми узами брака, и если на то воля Божия, чтобы ему не иметь сына, значит, так тому и быть.
– Короли очень могущественны, доченька.
– Но…
– В некоторых случаях брак может быть расторгнут.
– Как?
– По решению Папы Римского.
– Но даже Папа не может нарушать священных законов церкви.
– Мы будем отстаивать наши права. Я буду бороться… только ради тебя.
– Ради меня?
– Да.
– Но я уже получила титул принцессы Уэльской…
– Мне трудно тебе объяснить. Понимаешь, если королю удастся доказать, что наш с ним брак не был настоящим, хотя все эти годы мы жили как муж и жена, то церковь признает это, и тогда наш общий ребенок окажется незаконнорожденным, то есть не будет иметь права на престол.
Наконец я поняла всю опасность, грозящую нам с матерью.
– Нет, – возразила я, – этого не может быть!
– Мы должны постараться, чтобы этого не случилось, – сказала она.
Мы еще долго сидели, молча взявшись за руки и думая каждая о своем. Она, наверное, вспоминала первые счастливые годы своего замужества. Я пыталась прийти в себя, узнав наконец то, что так тщательно от меня скрывали.
Так вот почему у матери была в глазах бесконечная грусть, а графиня молчала. Они считали, что мне в одиннадцать лет еще рано знать то, что может круто изменить мою жизнь.
Я была в страхе – перед будущим, перед моим всемогущим отцом, в чьих руках находилась судьба моей матери, а значит – и моя.
Но тем не менее я была рада, что наконец узнала правду.
* * *Реджинальд тоже был в Гринвиче, и мне захотелось поговорить с ним на эту тему.
– Теперь я знаю, что мучило все это время мою мать, – сказала я, – отец боится, что их брак – ненастоящий. Вам об этом известно, я полагаю.
– Да.
– Уверена, что нет такого человека при дворе, кто не знал бы.
– Да, – подтвердил он, – многие в курсе дела, хотя это и называется «королевской тайной».
– И что теперь будет?
– Ничего. Ваш отец женат на королеве, и ничего другого быть не может.
– Но если этот брак ненастоящий?
– Самый настоящий.
– Но, по мнению отца, он противоречит библейскому закону, так как моя мать была замужем за его братом Артуром.
– Долго же он думал, прежде чем прийти к такому выводу!
– Его натолкнуло на эту мысль то, что Бог не дает ему сына.
– Причины могут быть самые разные.
– Но он думает, что причина в том, что он женился на вдове брата.
Реджинальд покачал головой.
– Моя мать молится, чтобы Господь даровал ей сына. Тогда бы все было хорошо.
– Дорогая принцесса, – грустно сказал Реджинальд, – вы еще слишком молоды, чтобы забивать себе голову подобными проблемами.
– Но они имеют ко мне самое прямое отношение!
– Ах вот оно что! Вас беспокоит, что вы потеряете право на трон. Если у вашего отца так и не будет сына, королевой станете вы. Это так важно для вас?
Я колебалась. Вспомнила Ладлоу, те несколько месяцев, когда я была королевой в миниатюре. Власть. Да, вкус ее был мне приятен. И у меня были все права на престол, если… если только не появится брат.
– Понятно, – сказал Реджинальд. – Вы уже заражены честолюбием.
– А вы не честолюбивы?
Он задумался.
– В каждом из нас есть семена честолюбия, – сказал он после долгой паузы, – кому-то важно иметь корону, а кто-то стремится к спокойной жизни – это тоже своего рода честолюбивая мечта.
– Вы могли бы занять высокое положение в церковной иерархии.
– Не уверен, что мне этого хочется. Моя мечта – увидеть мир… многое узнать. Есть столько всего, о чем мы не имеем представления. Вы это поймете, когда станете старше. А теперь… не надо сокрушаться. Уверен, все пройдет. Ваш отец сейчас в состоянии крайнего напряжения. С мужчинами это бывает в определенные периоды жизни. Ему нужен сын. И поэтому он чувствует себя ущербным. Пытается найти объяснение, причину. Но это пройдет. Должно пройти. Папа никогда не даст ему того, что он просит. И потом, нельзя забывать об императоре Карле.
– А император какое отношение имеет к этому?
– Император, – ответил он тем же ровным тоном, – племянник королевы и никогда не допустит, чтобы ее отвергли. Это было бы оскорблением для Испании. Император – самый могущественный человек в Европе… а его последние успехи в войне с Францией еще более укрепили его могущество. У него в плену – сыновья французского короля.
