Розанна Битнер - Рассвет судьбы
Глаза сердобольной Иоланды увлажнились.
– Мне так жаль, – она потрепала его за плечо. – Выходит, ты одинокий мужчина, которому следует опять жениться. Новая жена и дети помогут тебе забыть о горе.
Том грустно улыбнулся и встал, надевая рубашку. Толстая мексиканка успокоила его. Ему было легко и приятно с ней разговаривать.
– А сейчас я должен заняться жеребцом. Я научился жить одним днем, Иоланда. Никто не знает, что ждет его завтра. – Он застегнул рубашку. – Но я скажу тебе одну вещь. За все эти годы впервые получилось так, что сеньорита Гальвес поразила меня в самое сердце. Мне хотелось бы узнать ее получше, но боюсь, что это невозможно. – Том слегка поморщился от боли. – Спасибо за то, что быстро вылечила меня.
– Скажешь тоже! Тебе следует показаться настоящему доктору.
– Со мной все в порядке.
Вошел Антонио Гальвес и сказал, что все готово к отъезду. Иоланда проводила Тома взглядом и вернулась к своим обязанностям.
Мужчины вскочили в седла. И сеньор Гальвес, и сеньор Бака привели с собой по одному работнику, которые помогали гнать жеребца на новое место.
Жеребец отчаянно сопротивлялся, недовольно ржал и брыкался. Лошади работников ранчо в ответ тоже начали тоненько ржать, отказываясь подчиняться седокам. Том не выдержал и достал свое лассо. Он ловко забросил его на шею коня и сильно потянул.
– У тебя ведь болит плечо. Оставь, они сами справятся, – пытался отговорить его Гальвес.
– Я хочу быть уверен в том, что он не убежит. – Том прикрепил веревку к седлу.
Гальвес изучающе посмотрел на него, думая о том, что этот Том Сакс весьма порядочный человек. Как плохо, что он индеец. Но это не помешает ему, Гальвесу, дать Тому работу, он поручит ему приручать мустангов, конечно, если он сумеет обуздать черного жеребца. Эмануэль расстроится, но данное обещание надо сдержать.
* * *Сердце Хуаниты переполняла радость и гордость за Тома Сакса, когда два дня спустя он вернулся верхом на черном жеребце. И отца она давно не видела таким сияющим.
Те, кто поставил на Тома, встречали его радостными криками, а остальным пришлось раскошелиться.
Эмануэль Идальго бродил вокруг да около мрачнее тучи и утешал себя тем, что наступит день, и он оттеснит Тома Сакса на задний план. И Хуанита Гальвес достанется ему; он первый уложит ее в постель. Так что недолго ходить Тому Саксу в любимчиках у хозяйки.
С тех пор как Том приехал, Эмануэлю казалось, что Гальвес стал как-то по-другому к нему относиться. Это означало, что индеец постепенно занимает его место. Но Идальго привык быть первым, ему нравилось быть первым. Он заслужил это. Он не допустит, чтобы Том Сакс вытеснил его. Но сейчас Эмануэль ничего не мог сделать. Нужно затаиться и выждать. А пока Том Сакс будет отчитываться за свою работу только перед Антонио Гальвесом.
– Это надо было видеть! – рассказывал Гальвес собравшимся. – Он кормил его с ладони и все время разговаривал с ним. Когда индеец вскочил на коня, тот только дважды встал на дыбы, а потом спокойно понес на себе седока. О, это было красивое зрелище! Вскоре они приехали обратно, и все утро сеньор Сакс объезжал жеребца, пока тот не стал беспрекословно ему подчиняться.
Идальго повернулся и пошел прочь.
– Сегодня ты будешь спать в моем доме, сеньор Сакс, – сказал Гальвес. – Ты с нами пообедаешь, и мы поговорим о лошадях. Я позову врача, чтобы он осмотрел тебя.
Том соскочил с коня и слегка поморщился от боли.
– Спасибо. Но сначала я должен отвести на место Храбреца. Думаю, что несколько дней он никого, кроме меня, к себе не подпустит. Кто знает, что у него на уме.
Гальвес согласно кивнул. Хуанита наблюдала за всем этим из окна. Храбрец. Значит, Том Сакс назвал коня Храбрецом. Храбрый… такой же, как Том Сакс. Хуаните казалось, что время идет бесконечно медленно. Наконец они сели за стол. Врач уверил всех, что Том Сакс поправляется, но ему необходим отдых и несколько дней он не должен скакать верхом. Хуанита вздохнула с облегчением. Она незаметно разглядывала Тома. Сейчас на нем была чистая желтая рубашка и черные штаны с кожаным поясом, украшенным бирюзой, на шее красовалось бирюзовое ожерелье. Длинные блестящие волосы казались мягкими.
Хуанита украдкой бросала взгляды на его лицо, отмечая твердую линию подбородка, глубоко посаженные и широко расставленные темно-карие глаза, красиво очерченные брови, прямой точеный нос. Ей нравились его манеры и то, что он умеет говорить по-испански.
Она знала, что отец подробно выспрашивал гостя о его жизни. Сейчас Том тоже рассказал кое-что о своей жизни в Техасе, упомянув и о том, что потерял жену.
Хуанита сочувственно слушала, но все же втайне надеялась, что он не останется до конца дней верен одной только женщине.
– Итак, мой отец – наполовину шайен, а мачеха – белая. Я почти что самый настоящий индеец, но у моей сестры Линды больше белой крови, потому что ее мать – Сара. В моей семье все смешалось.
У отца с Сарой есть еще один сын, Джеймс. Ему сейчас двенадцать лет. Линда замужем, и у нее два сына – Кейл и Джон. Кейл – настоящий индеец, по возрасту такой же, как Джеймс. Джон – очень спокойный ребенок и похож на своего белого отца. Мой сводный брат Джеймс тоже выглядит так, будто в нем нет ни капли индейской крови. Довольно сложно рассказать, кто есть кто в нашей семье. Гальвес засмеялся.
– Это заметно, – он посерьезнел. – В твоей жизни, Том Сакс, и в жизни твоего отца было много трагичного. Но тот, кто много пережил, если он смог перенести потерю и продолжает жить, сильнее других. Я сам пережил смерть жены и знаю, что это такое.
Том позволил себе впервые взглянуть на Хуаниту. Весь вечер она ждала этого взгляда.
– Да, – проговорил он, глядя ей в глаза. – Эта боль остается надолго.
Казалось, будто он хочет объяснить ей, что чувствует. Как бы ей хотелось поговорить с ним наедине, хотя бы на время избавить его от одиночества.
Но Том быстро отвел взгляд.
– Разговор о моей семье напомнил мне, что я должен им написать. Есть здесь кто-нибудь, с кем можно послать письмо?
– Да, – ответил Гальвес. – Но в это время года придется подождать. Немногие отважатся пересекать сейчас горы. До следующей весны там легко можно погибнуть.
Том нахмурился.
– Я не подумал об этом.
– Посмотрим, что можно будет сделать, пойдем. Поговорим в курительной комнате.
Том последовал за Гальвесом, чтобы поговорить с ним о лошадях. Когда мужчины, наконец, расстались, наступил вечер. Том устало вошел в свою комнату, тихо закрыл за собой дверь и тут с удивлением обнаружил Хуаниту, стоящую в его комнате. Лампа роняла вокруг мягкий свет, и девушка казалась необыкновенно красивой. Она приложила пальчик к губам и, бесшумно ступая босыми ногами, подошла ближе.
