Наталья Шатрова - Последняя любовь Аскольда
Выйдя к торговому посаду возле торга у пристани, Ярина и Дар поразились богатству изб, стоящих в основном на подклетях[22], с разнообразными сенями и открытыми переходами. Высокие плетни опоясывали усадьбы, состоящие из хозяйственных построек, огородов и могильников.
На одну из таких усадеб и указали ребятам, когда они поинтересовались, где живет северянский купец Веселин.
Войдя в незапертые ворота, брат и сестра очутились на большом дворе. Вдоль забора тянулись новые постройки, еще пахнущие свежим деревом: двухъярусная изба с двускатной деревянной кровлей, увенчанной коньком, поварня, хлев, гумно, склад и погреба. Посередине двора было свободно и чисто. Трава скошена.
Около поварни, из открытой двери которой валил густой дым, дородная молодая женщина лихо рубила дрова. На скрип ворот она обернулась, опустила топор на чурбак, приветливо улыбнулась.
– Вам чего? Ищите кого? – спросила мягким певучим голосом; ее приятное розовощекое лицо так и светилось добродушием.
– Где бы нам Веселина увидеть? – промолвил Дар.
– Нету родимого, – сразу опечалилась женщина. – Весной привез он много пушнины, продал и поставил избу вот. Жить-поживать бы в ней, да поехал в родную весь, а вернулся оттуда сам не свой. Несколько дней ходил угрюмый, как ни подступала, не открылся мне, затем собрался и на гостьбу укатил. Уж давно возвернуться должен был. Скоро Днепр затянет льдом. Не знаю, что и думать. Каждый день хожу на капище, ношу жертву, прошу Велеса вернуть Веселина и брата моего Жихаря живыми и невредимыми. А весточки от них все нет да нет. А вы кто будете? – спохватилась она. – По какому делу-то пришли?
Брат и сестра переглянулись, не зная, что ответить. Из речи женщины они догадались, что Веселин уже знает о смерти Белавы. Он не сказал этой красивой и ласковой женщине, для чего ездил в родную весь. Почему? А вдруг это его жена? Ведь они про него ничего не знают. Что же делать? Вот так сразу и выложить: «Мы родные зазнобы твоего мужа»? Жалко огорчать такую добрую женщину – изведет себя ревностью. Неспроста же Веселин молчал о Белаве. Старшую сестру все равно уже не вернешь, так для чего портить жизнь такой хорошей женщине? Не виновата же она, что муж любит погуливать на стороне.
– Нам Веселин нужен был, а нет его, так мы пойдем, – вымучил из себя Дар, дергая сестру за руку к выходу.
– Постойте! Куда же вы? Пройдите в избу. Скоро обед готов будет.
– Благодарствуем, хозяюшка, только у нас еще дела есть, – ребята заспешили со двора. – А приедет Веселин, скажите, что приходили Дар и Ярина. Он знает…
– Ну, что ж, идите, – женщина явно огорчилась, – да не забывайте, заглядывайте почаще. К зиме Веселин, я думаю, вернется.
Она не выдержала и всхлипнула. Достала беленый платочек, промокнула набежавшую на румяную щечку слезу. Ребята, не оглядываясь, выскочили на улицу. Женщина печально махнула им вслед платочком, высморкалась в него, вздохнула, с тоской посмотрела на топор, плюнула на ладони и принялась рубить дрова.
– Красивая жена у Веселина. И добрая, – оценил Дар, едва за ними захлопнулись ворота.
– Откуда знаешь, что жена? – засомневалась Ярина.
– Да разве чужая будет так убиваться о мужчине?
Девушка промолчала. Женщина ей понравилась, но малодушие Веселина оставило на сердце неприятный осадок. Быстро же он позабыл северянскую суженую. А может, и не любил Белаву вовсе, притворялся, чтобы достигнуть желаемого? Обида была тем сильнее, что бередила раны, недавно нанесенные ей самой Добрятой.
– Куда теперь? – не выдержал долгого молчания Дар.
– Надо на ночь пристанище найти. Пойдем пока на княжий двор, как попутчик советовал. Потом видно будет, что делать.
По Боричеву подъему брат и сестра поднялись к Верхнему городу, расположенному на Старокиевской горе. Ворота в крепость были открыты. Стражник, охраняющий вход, скользнул по путникам ленивым взглядом и пропустил их, ни о чем не спросив.
В крепости за дощатыми заборами и частоколами тянулись усадьбы знатных горожан. На окнах просторных деревянных изб красовались резные наличники. Оконные проемы были закрыты расписными волоковыми заслонками. Охлупни[23] двускатных деревянных крыш украшали коньки. На фигурных столбах покоились сени и башенки. Крылечки с отполированными перилами украшали терема.
Княжеская усадьба находилась в северной части крепости. Ворота в нее тоже были распахнуты настежь, но охранялись строже. Вооруженный воин сурово осмотрел ребят, определил, к какому роду людей их отнести, и махнул в сторону избы, сиротливо притулившейся неподалеку от ворот, в стороне от других построек.
Ярина и Дар двинулись к этой избе, вертя головами из стороны в сторону. Двор был настолько обширен, что не хватало глаз разглядеть его полностью.
Десятки построек располагались вдоль частокола на протяжении многих сажен[24], теряясь в глубине двора. Среди изб выделялись княжеские хоромы, состоящие из комплекса срубов, с сенями и без них, соединенные друг с другом лестницами и крытыми переходами.
Ребята замешкались, разглядывая огромный расписной и резной княжий терем.
– Ну, чего встали как вкопанные! – рявкнул на них рассерженный стражник.
Брат и сестра испуганно подпрыгнули на месте и оглянулись на грозный окрик.
– Идите вон туда, – стражник вновь махнул рукой в сторону низкой избы, – там все странники обитают. Развела княгиня нищих. Спасу от вас нету!
Он сплюнул. Ребята поразились: как можно плевать на мать сыру землю?! – и резво побежали в сторону избы для странников, страшась, что вот-вот земля разверзнется и поглотит стража, стирая его плевок со своего лица.
Брат и сестра не ведали, что столкнулись с варягом-христианином, которому было начхать на все славянские обычаи. Он хмуро смотрел им вослед. Ох и сердобольна княгиня, привечая старых да малых, кривых да калек на своем дворе. А те и рады. Как дело к зиме, собирается всякий сброд. Впрочем, у знати свои причуды, и бог им судья, решил страж и отвернулся.
Изба для странников представляла собой неказистое столбовое[25] сооружение, обмазанное снаружи глиной. Войдя внутрь, брат и сестра очутились в полутемном помещении с одним оконцем. В углу у входа располагалась глинобитная печь. Сбоку от нее у стены валялись шкуры рогатого скота и лесных зверей – все старое, потертое, с облезлым мехом. На противоположной стороне стоял длинный стол, вокруг него – лавки.
За столом сидели пятеро мужчин и оживленно разговаривали. При появлении на пороге избы юных пришельцев разговор смолк, и обитатели с любопытством воззрились на них.
