Виолен Ванойк - Мессалина

Мессалина, полусидевшая, раздвинув ноги, на скамейке, ничего не успела сказать: он проник в нее — она даже не заметила как. Она закрыла глаза и, совершенно забыв, где они находятся, жадно ловила каждый миг наслаждения. Он зажал ее рот своим, заглушив стоны сладострастия, вырывавшиеся из затопленной любовью Мессалины.

— Не могу больше! — воскликнула она, истекая потом, когда он отстранился от нее. — Пойду окунусь в теплую воду.

Саббио с чувством некоторого облегчения двинулся за ней. Только что он видел ее озаренное экстазом лицо, и внезапно появившаяся в ее поведении непринужденность удивляла его, но он не показывал этого. Он ласкал взглядом красивый изгиб ее спины, высокую круглую попку, тонкие стройные ноги. Она не раз пробуждала в нем желание, когда он видел ее в отцовском доме, но он не осмеливался даже помыслить о том, что однажды она отдастся ему; он все еще спрашивал себя, не приснились ли ему те минуты, которые он только что пережил.

Внезапно повернувшись, Мессалина спросила:

— А что ты делал до службы в нашем доме?

— Я жил у Симона. Это он отпустил меня на волю.

— Кто этот Симон? У него не римское имя.

— Он самаритянин, долго жил на Востоке, в Палестине и в Египте, прежде чем обосновался в Риме. Здесь он снискал себе громкую славу. Он уверяет, что познакомился с галилеянами, которые тайно поклоняются божеству в облике осла, — говорят, что оно способно воскрешать мертвых. Потом он отправился в Египет, где был приобщен к мудрости египтян в одном мемфисском храме, а потом приехал на Кипр и там купил меня как раба.

— Почему он тебя освободил?

— Думаю, за заслуги, которые я ему оказывал тем, что хорошо управлял его имуществом.

— Ты был его любовником?

— Был и долго, — признался Саббио. — Потом он увлекся одним мальчиком, совсем молоденьким, он ведь любит только подростков. Отчасти поэтому он меня отпустил.

— А он богат?

— Очень.

Они остановились возле теплого бассейна. Мессалина пошла к воде, а Саббио лег на бок возле самого края, опершись на локоть.

— Каким образом он разбогател? — спросила Мессалина, медленно погружаясь в воду, которая доходила ей уже до груди.

— Можно сказать, благодаря своим способностям.

— И что это за способности?

— Он умеет предсказывать будущее, поскольку владеет разными способами гадания, и потом, он может творить настоящие чудеса… Даже летать и ходить по воде.

— Ты видел, как он летает?

— Я — нет, но некоторые уверяют, что видели.

— Где он живет?

— Возле Аппиевой дороги, неподалеку от гробницы Цецилии Метеллы.

— Почему ты покинул его, когда он тебя освободил?

— Из-за Елены. Это жена Симона. Она красива, как богиня, а он предлагает ее своим гостям, словно простую рабыню. Я был в нее влюблен.

— Она действительно так хороша?

— Пока я не увидел тебя, я считал, что она самая красивая женщина на свете.

— А теперь?

— Теперь мне кажется, что в ней нет ничего особенного.

Ответ польстил Мессалине, и она рассмеялась. Отплыв, она стала медленно возвращаться.

— Почему же ты ушел от Симона, если был влюблен в его жену? — спросила Мессалина, восстанавливая нить разговора.

— Пока я был рабом, я не мог уйти и был вынужден страдать, видя, как ею обладают все мужчины, приходящие к Симону. За это они хорошо ему платили. Став свободным, я пожелал удалиться, чтобы не сносить больше такое положение. Кстати, я во всем признался Симону, который поначалу ответил, что позволит мне вкусить ядовитых прелестей Елены. Но он уточнил: с условием, что я не сделаюсь ее Парисом, иначе говоря, чтобы я и помыслить не смел о похищении Елены, как поступил царевич-пастух Парис с Прекрасной Еленой, о которой Симон утверждал, что его жена — это ее перевоплощение. Я бы, конечно, попытался это сделать, но однажды я не смог сдержать себя и бросился на человека, который, заплатив Симону, позволил себе ударить ее. После этого случая Симон сказал, чтобы я больше никогда не появлялся в его доме. Но я не могу обижаться на него, он все же был добр со мной.

— И тем не менее торговал своей женой, — заметила Мессалина, вылезая из воды и усаживаясь рядом с Саббио, свесив ноги в воду. — А кого ты встречал в его доме?

— Многих, всех не упомнишь. Но я вспоминаю одну вдову по имени Кальпурния, которая доверила ему свои украшения из эритрейского жемчуга и индийских изумрудов. Когда она попросила их обратно, Симон заявил, что у него их нет, злой дух их похитил.

Мессалина и Саббио дружно расхохотались.

— И она поверила?

— Симон надеялся, что поверит, но были свидетели, к тому же у Кальпурнии имелись солидные связи, так что Симону пришлось пуститься за духом вдогонку, забрать у него украшения и вернуть владелице.

— Скажи, Саббио, твой Симон часом не вор и шарлатан?

— Я знаю его как человека очень ловкого, но и не совсем уж бесчестного. Как и многие, кто занимается его ремеслом, он пользуется человеческой глупостью. Так было и со стариком Цетегом, который немного свихнулся после смерти дочери. Он слышал, как люди превозносят чудотворный дар Симона, и стал умолять, чтобы он воскресил его дитя. Симон уверил старика, что это возможно, но ему, Симону, нужно переселиться в дом, где жила дочь, и больше в доме не должно быть никого, кроме его рабов. Цетег оставил ему дом возле Аппиевой дороги, а сам поселился за городом. Симон поддерживал в нем надежду, говорил, что ему требуется время и множество редких ингредиентов, которые должны быть привезены из Индии и Эфиопии. Он утверждал, что затратил большие суммы на это дело, и добился, чтобы старик внес его в завещание. И Симону повезло: Цетег вскоре сломал себе спину, собирая смоквы.

— Симон правильно поступил с этим стариком, — заявила Мессалина, — он дал ему возможность дожить свои последние дни с надеждой увидеть дочь. Может, он и мне предскажет будущее?

— Разумеется, только он дорого берет за свои услуги.

— Ну и пусть.

— Слушай, ты вот мне говорила о Валерии Азиатике. Я его видел главным образом у Симона. Он частенько туда ходит.

— Ты считаешь его тамошним завсегдатаем? — спросила Мессалина, у которой вновь обострился прежний интерес.

— Точно я сказать не могу.

— Надо, чтоб ты непременно ввел меня в дом к этому Симону, — решительно сказала Мессалина, поджимая под себя ноги.

Саббио, казалось, задумался.

— Я вижу только один путь, — вдруг сказал он. — Я переговорю с человеком, который служит домоуправителем у Теогония. Тот часто ходит к Симону, чтобы увидеться с Еленой, и я знаю, что он его сопровождает. Вот он, без сомнения, сможет представить тебя магу.