Маргарет Пембертон - Цветок на ветру
– Мой жених остался в Пекине, – пояснила Оливия дрожащим голосом. – Мы хотели пожениться в сентябре, но теперь обстоятельства изменились, и, вероятно, свадьба состоится гораздо раньше.
– Надеюсь, вы будете очень счастливы, – застенчиво ответила Лань Куй, понявшая, что, сама того не желая, рассердила подругу.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Оливия, сожалея, что сердце никак не хочет биться ровно. Впервые в жизни она была так выбита из колеи. Сейчас ее терзала странная мысль: в состоянии ли она выйти замуж за Филиппа раньше, чем предполагалось? Тетя вряд ли одобрит эту идею, но Филипп наверняка будет доволен.
Оливия попыталась представить его реакцию, но едва вызвала в воображении лицо жениха, когда Льюис Синклер вернул ее к действительности.
– Небо на востоке светлеет. Через час рассвет, – объявил он.
– «Боксеры» всегда нападают на рассвете, – тихо сказала сестра Анжелика. – Если их цель – Пекин, они ринутся на восток, как только поднимется солнце.
Горло Оливии перехватило. Если «боксеры» их догонят, она никогда не увидит Филиппа.
Сама не понимая почему, она посмотрела на Льюиса. Сестра Анжелика, тетка и Лань Куй – все смотрели на него с детским доверием, и даже леди Гленкарти и дядя взирали на Льюиса с тихой уверенностью.
И ей вдруг стало ужасно стыдно. Не будь их, он уже подходил бы к воротам Пекина! Но он рисковал жизнью, взяв на себя ответственность за всю компанию. А она заявила, что он им даже не друг!
Оливия крепче прижала малыша к груди, зная, что Льюис слышал ее слова. Теперь остается только извиниться.
Она закусила губу. Какая несправедливость! Это ему следовало бы извиняться перед ней. Но может, распутник вроде Льюиса Синклера позволяет себе вольности по отношению к любой встреченной им женщине?
Небо переливалось перламутром.
Оливия украдкой взглянула на Льюиса. Четко очерченный профиль, сильный подбородок… Не похож он на распутника.
На миг ее обуяло сомнение. Но тут Оливия вспомнила о его жене-китаянке и решительно тряхнула головой. Нет, этот человек неисправим! Впрочем, ему нельзя отказать в мужестве и отваге.
Глубоко вздохнув, она решительно направилась к Льюису.
Глава 4
При виде Оливии он вопросительно поднял брови Правда, по его глазам она ничего не смогла прочесть.
– Я хотела извиниться перед вами, – начала она, стараясь говорить ровным голосом. – Несколько минут назад Лань Куй застала меня врасплох, и я ответила ей не слишком вежливо. И чересчур поспешно. Заявила, что вы даже не друг мне… Поверьте, я вовсе не это имела в виду. Пыталась объяснить, что мы совсем недавно познакомились. Что…
Выведенная из равновесия его близостью, она не могла найти нужных слов.
– Я все понял, – перебил он, положив конец ее сбивчивой речи. Его доброта с новой силой поразила ее.
Глядя на него, она забыла, что перед ней распутник и волокита. Сейчас она знала одно: в его присутствии у нее возникало ощущение полной безопасности.
Сначала ей показалось, что он хочет сказать еще что-то. Что-то очень важное. Но он лишь сообщил, что солнце взойдет в течение часа.
–Да, – кивнула Оливия. Ей больше не хотелось держаться от него на расстоянии. Ее гнев и ярость уже утихали. Может, она не так поняла его поступки?
Ей очень хотелось признаться ему во всем. Но слова не шли с языка. При воспоминании о его объятиях она вспыхнула. Синклер ничего не должен знать, иначе сочтет ее бесстыдной развратницей. Она совершенно напрасно решила, что в его объятиях испытала нежность и страсть. Синклер просто старался ей помочь и держал, пока она не отдышалась, желая увериться, что с ней все в порядке. Наверное, сделал бы то же самое для тети или леди Гленкарти. И чисто случайно прижался губами к ее волосам.
Он грустно усмехнулся, и неясное сожаление охватило Оливию. Если быть честной с собой до конца…
В этот момент она с болезненной ясностью осознала: ей хотелось, чтобы он обнял ее в порыве страсти!
Оливия поспешно отвернулась, сгорая от стыда и смущения.
Она помолвлена с Филиппом и, сама того не подозревая, влюбилась в Льюиса Синклера! В женатого человека, о чьем существовании она не подозревала еще сорок восемь часов назад.
Оливия подождала, пока Лань Куй поравняется с ней, и женщины пошли рядом.
Как все это случилось? Как могла она, Оливия Харленд, благоразумная и рассудительная, позволить себе так безрассудно поддаться чарам едва знакомого человека?
Оливия прижала ладонь к пылающему лбу, и тетка, заметив это, немедленно взволновалась:
– Тебе плохо, Оливия?
Оливия изобразила ободряющую улыбку:
– Нет, тетя Летиция, Пожалуйста, не беспокойтесь. Скоро мы будем в Пекине.
Пекин…
Голова разболелась еще сильнее. В Пекине она встретит Филиппа. Хватит ли у нее решимости выйти за него? Ее чувства к нему не изменились. Она по-прежнему считала его самым красивым, самым обаятельным мужчиной из всех своих знакомых. Но он, его улыбки и нежные слова не пробуждали в ней того лихорадочного желания, как один лишь взгляд Льюиса.
Поднявшееся солнце озарило равнину золотистым светом. Вдали в рассветном мареве темнели массивные зубчатые стены Пекина. Леди Гленкарти расправила плечи и убрала неряшливые пряди седеющих волос в некое подобие прически. Летиция Харленд подавила вздох облегчения и поклялась никогда, никогда больше не покидать столь безопасного убежища, каким ей представлялось британское посольство. Сэр Уильям старался не думать о ноющем теле и стоически продолжал шагать вперед. Пройдет не менее двух часов, прежде чем они окажутся у ворот города. Два часа… а «боксеры» могут напасть в любой момент.
Оливия крепче прижала к груди малыша Лань Куй Мысли ее находились в таком смятении, что она даже не обрадовалась при виде стен Пекина.
Когда путешествие окончится, Льюис Синклер распростится с ними и Оливия больше никогда его не увидит. Возможно, тогда, освободившись от его присутствия, она сумеет возобновить прежние отношения с Филиппом.
Ее охватил холодный озноб. Даже в разлуке Оливия не перестанет думать о нем. Гадать, где он сейчас и что делает. Но разве можно выйти за одного человека и мечтать о другом?
Малыш оттягивал правую руку, и она переложила его на левую. Всего несколько часов назад жизнь казалась такой простой и счастливой! Теперь же напоминает эту дорогу – неровную, в ухабах и выбоинах… Как плохо, что ей не с кем поговорить по душам. Но тетка, услышав правду о её чувствах, будет потрясена до глубины души.
Вот если бы мама была жива! Может, она смогла бы посоветовать, что теперь делать. Проблемы, ожидающие Оливию в Пекине, не решит никто, кроме нее самой.
