Джо Гудмэн - Безбрежное чувство
— Я только хотела сказать, что не каждая женщина охотно идет на разврат.
— Ах, простите-извините.
— Прощаю.
— Хм… — Джерри помолчал, потом заметил: — Надо признать, ты не слишком похожа на шлюху.
— А что, если я занялась этим ремеслом не так давно? Скажем, муж меня бил, и я предпочла торговать своим телом, чем каждый день выносить побои. Или я согласилась бежать с возлюбленным, а он…
— У тебя богатое воображение, Рыжая. Но какова бы ни была причина, она ничего не меняет.
— Верно. Просто я подумала…
Рэй не договорила. В самом деле, чего она добивалась своими рассуждениями? На что надеялась? Найти оправдание своему падению? Обелить себя в глазах Джерри? Вынудить его быть к ней снисходительнее? Заручиться его покровительством и тем самым отвратить угрозу быть брошенной на произвол судьбы? Вот еще! Она способна прокормить себя, пусть и омерзительным способом. А вот этот увалень, что сидит рядом, едва ли на это способен!
Рэй поднялась, сбросила обувь, стянула чулки и затолкала в мыски ботинок. Расстегнув юбку и блузку, она уложила их поверх обуви и как следует тряхнула головой, разрушив узел из волос. Пару секунд она балансировала на краю валуна с поднятыми вверх руками, потом оттолкнулась и нырнула в манящую глубь головой вниз.
Джерри, прекрасно знавший, как холодна вода, выругался сквозь зубы. Вот дуреха! Отложив удочку, он наклонился вперед и с тревогой всмотрелся в синеву. Он удил здесь именно потому, что под скалой был глубокий омут со множеством расселин, где укрывалась крупная рыба. Девчонка спятила — это ясно. Нырнуть вот так, наудачу, не зная глубины, не имея понятия о рельефе дна! Она вполне могла разбить голову о торчащий обломок!
Однако когда снизу поднялась цепочка пузырей, а потом и темная тень, он снова взялся за удочку. К моменту появления Рыжей на поверхности Джерри уже удил как ни в чем не бывало.
Рэй вынырнула, проклиная себя за безрассудство. Вода была холодна как лед, к тому же она чуть не размозжила себе голову о подводную скалу. И она даже не ощущала себя чистой после этого глубокого нырка, только вконец окоченевшей. Ничего странного: то, что она хотела смыть, было не на коже, а в душе. Потаскуха. Шлюха. Очень может быть, что она, осознавая это, наслаждалась каждой минутой. Раз так, пусть уж скорее вернется память, чтобы наконец стать цельной натурой.
— Не могла бы ты заодно насадить на крючок рыбину, Рыжая? Все равно тебе там внизу нечем заняться.
Высоко над головой свисали со скалы ноги Джерри. Она пожалела, что не может дотянуться до них и стащить его в воду. Пришлось ограничиться свирепым взглядом и отповедью:
— Обойдешься! Ты тоже не перетрудился!
К тому времени, когда Рэй добралась до их совместного «насеста», ее била такая дрожь, что стучали зубы. Волосы облепили лицо и распластались по плечам, мокрая одежда просвечивала насквозь. Хорошо хоть Джерри не удостоил ее взглядом, просто спросил самым любезным тоном:
— Как водичка?
Рэй захотелось скрипнуть зубами, но для этого они слишком сильно клацали.
— Б-бодрит! — кое-как выговорила она. — П-пойду од-денусь.
— Рыжая!
Она остановилась на полпути к скалам, за которыми хотела укрыться, и досадливо оглянулась через плечо. Джерри проследил взглядом линию ее ног до самых ягодиц.
— Это был хороший прыжок, Рыжая, но если ты еще хоть раз проделаешь такую штуку в моем присутствии, я собственноручно так распишу твою задницу, что она загорится ярче волос.
У Рэй приоткрылся рот. Разумеется, она ни на минуту не допускала, что Джерри выполнит угрозу. Но ее поражало то, в какие слова он ее облек. Не сумев подобрать достойного ответа, девушка испепелила обидчика взглядом и бросилась за скалы. Но и туда донесся его ехидный смех. Это не улучшило настроения Рэй, и она решила не возвращаться на «насест».
Вместо этого она выбрала совсем плоский обломок скалы, на котором можно было вытянуться во всю длину. Солнце уже как следует прогрело его. Рэй улеглась ничком, расслабилась и вскоре ощутила, что быстро согревается. Ей захотелось замурлыкать от удовольствия. Несколько раз она передвинулась на сухое место, но вскоре разомлела настолько, что впала в дремоту и больше уже не шевелилась.
Джерри сидел футов на двадцать выше того места, где спала Рыжая, и вот уже четверть часа пребывал в полной неподвижности, боясь ее разбудить. А если уж совсем честно, он был слегка заворожен этим зрелищем. Впрочем, сторонний наблюдатель ни за что бы так не подумал. Лицо Джерри было немногим выразительнее окружающих скал, густые ресницы затеняли глаза, на губах застыла кривая усмешка неосознанного протеста. Мужчина упивался видом спящей девушки и завидовал камню, к которому она прижималась Грудью. Он хотел ощущать, как она вздрагивает во сне, как поводит плечами в бессознательной досаде на камень, не желающий принимать более удобную форму. Он был бы рад улечься рядом, положить ладони ей на бедра и рывком привлечь к себе, чтобы животом ощутить округлости ягодиц. Джерри мог бы повернуть ее к себе и коснуться губами ее рта, накрыть ладонями ее груди, чтобы соски при этом уткнулись в самый центр ладоней. Тогда ей стало бы ясно, что они созданы друг для друга.
Но если бы он сделал все это, пришлось бы выказать мягкость и нежность, а вот это уже было совсем ни к чему. Что, если бы ему взбрело в голову пересчитать ее веснушки или пропустить между пальцами пряди рыжих волос? Тронуть губами у нее под коленками или игриво потянуть за каждый палец ног? Все эти нежности, все эти любовные игры вполне могли бы кончиться клятвами и заверениями.
И Джерри заново, уже по-другому позавидовал камню, па котором спала Рыжая, — тому, что она проснется, встанет и пойдет своей дорогой, а камень останется. Он не претерпит никаких перемен оттого, что какое-то время был в тесном контакте с женским телом.
Девушка шевельнулась. Джерри торопливо покинул свой пост, и когда Рэй открыла глаза, он уже шагал прочь.
Девушка зевнула и потянулась, разминая затекшие мышцы. Еще не приподняв век, она уже начала сознавать окружающее: плеск воды о прибрежные скалы, запахи пробуждающейся природы, расслабляющий зной. Желая продлить это удовольствие, она повернулась на спину и расслабилась снова. Должно быть, память мало-помалу возвращалась к ней, потому что сны были достаточно чувственные, и это продолжало горячить кровь даже после пробуждения.
Едва приоткрыв глаза, Рэй поймала какое-то движение, села и посмотрела из-под козырька ладони. Герой ее волнующих, почти пугающе пылких сновидений быстро удалялся прочь. Девушка торопливо натянула одежду, схватила обувь и пустилась вдогонку. Ей не пришло в голову окликнуть Джерри и попросить подождать, но он и без того замедлил шаг. Это наводило на мысль, что такт, глубоко укоренившийся в сознании, не позволяет ему опуститься до полного хамства.
